Ладно, это дела семейные, – он хитро улыбнулся. – Я тебя сегодня сам хотел найти, а тут ты случайно на пути встретился. Не удержался, кое-кому рассказал об эффективности твоего лечения. Люди заинтересовались. Непростые люди, – он многозначительно посмотрел на Мишу, – Видишь мундир, угадаешь, кто я?

– А как же, сразу узнал, – экстрасенс чуть-чуть – лишь бы не обидеть – иронично изогнул губы – был не очень давно в милиции по своим околоврачебным делам в связи с задержанием. Продержали меня в красном уголке за неимением других мест. Так что министра и его заместителей рассматривал несколько часов и запомнил на всю оставшуюся жизнь.

Чурбанов хмыкнул, то ли не одобрил такую политику московской милиции, то ли хотел сказать, что ему все равно, лишь бы узнавали.

– Значит, узнал, – уточнил генерал. Поинтересовался: – а чего ж сразу не признался, не показал свою проницательность? Не поднимал реноме?

– Смысл? Я простой советский человек и не хочу касаться высоких сфер, – как бы признался Миша, – меньше знаешь, дольше живешь. Смотрю, вы хотите остаться неизвестным. Решил, что мне это тоже нравится. Мне-то ведь по большому счету все равно, есть пациент – нужно лечить.

– Конспиратор хренов, – выругался Чурбанов. И пояснил: – это я о себе. Думал, ты не узнал, оказалось, нет, вычислил. Сразу бы пошел напрямую, время бы не потратил так много.

Раз так, давай поговорим дальше, – он совершил крутой поворот на перекрестке и поехал уже на желтый цвет, переключившийся на красный. Но гаишник, признав своего начальника, не стал останавливать, только козырнул.

Генерал не обратил на это внимание. Он считал это вполне естественным и заслуженным, хотя на практике откровенно нарушал целый ряд законов и правил. Как же, перед замминистром и зятем генерального секретаря ЦК КПСС ни что не может сравниться. Он сам по себе закон и административные уложения!

Миша только мысленно покачал головой. Почему люди так себя возвеличивают? Ну, сумел человек выгодно жениться, причем тут деловые качества и милицейская карьера? Впрочем, черт с ним. Не ему судить. Ему лишь сотрудничать с этим человеком и потому надо с ним сблизиться, прямо, как с родным человеком, лишь бы Чурбанов не оскорбился.

– Так вот, несмотря на твои нежелания нырять в высшие сферы, – продолжил Чурбанов, – придется все же немного рассказать. Леониду Ильичу досталось от Хрущева не очень хорошее наследство, а в некоторых сферах даже весьма плохое. В частности, в медицине. Уже много сделано, но до идеала еще далеко.

Даже на уровне руководства страны не умеют медики нормально лечить. И отстают от западной медицины. На вашем примере видно. Академики, доктора наук не могут то, что умеет лекарь нетрадиционной медицины. Я-то ведь излечился у вас.

Чурбанов всплеснул руками, не обращая внимания на руль. Хотя машина шла по семьдесят и они вполне реально могли во что-то врезаться. Но генерал в праведном гневе не обращал внимания.

– Голова болит у руководителя страны, так они кроме анальгина и пары других таблеток не могут ничего предложить, – обвиняюще заявил он, – я уже не говорю об улучшении здоровья в целом. Коновалы! И ведь ничего не сделаешь! Бряцают свои степенями и медальками. А здоровье ухудшается. Сможешь помочь?

– Надо посмотреть, – на всякий случай поосторожничал Миша. И сразу оптимистично продолжил: – но, я думаю, тяжелых заболеваний у Леонида Ильича нет, а поднять общий тонус я смогу. Ведь повышение либидо – это только частичный пример укрепление тонуса.

– Замечательно!

Видно было, что у Чурбанова отлегло от сердца. Видимо, он уже успел похвастаться найденным чудесником черед благодетелем. А вдруг теперь тот откажется лечить. Какой авторитет у зятя после этого станет!

К сожалению, опасения для Юрия Чуранова были, но совсем с другой стороны, хотя все равно касались лично его. В реализовавшийся повседневности болезни генсека привели к его смерти через девять лет, в 1982 году, в результате чего его зять сначала был лишен всех постов, а затем, при Горбачеве, посажен в тюрьму. Хотя умер он, уже в ХХI веке, в своей постели, но завидовать ему не стоит!

Миша, разумеется, все это Юрию не рассказал по целому ряду причин, хотя сам жил по графику развития инсульта. Надо вытаскивать Брежнева из этого смертоносного пике. Уж слишком сильно связана оказалась страна со своими руководителем. Так сильно, что еще через девять лет после смерти генсека умрет и сам СССР и начнется страшная действительность для миллионов бывших советских граждан.

Генерал, не зная о целой буре в душе экстрасенса, спокойно продолжил рассказывать:

– В пятницу Леонид Ильич традиционно на выходные в Завидово, там прекрасные охотничьи угодья. И, разумеется, обязательно будет охота. На кабанов, на птицу и можно будет незаметно поговорить с генеральным секретарем, при необходимости, о проведении процедур. Но об этом только с Леонидом Ильичом.

Миша понимающе кивнул. Разговор перешел на сферу высшей политики и тут уже никак – сможете ли вы, есть ли у вас время. Раз глава партии и хозяин страны нашел время для встречи, то уж у тебя тем более! Придется с Митричом поменяться рабочими сменами, да еще умаслить старика бутылочкой с горячительным напитком. А куда деваться?

– У тебя есть одежда получше? – продолжил готовить лекаря к встрече с августейшим родственником генерал.

Миша только вздохнул и развел руками. Наследство ему досталось очень скромное, самому уже начало доставать.

– Поищу в старых вещах, ты ростом меньше, но как-нибудь ушьем, – деловито сообщил Чурбанов, – я в четверг к тебе после обеда заеду. Одежду завезу, ну и сообщу последнюю информацию о встречах.

Миша проник к Юрию благодарностью. Мало того, что он сам, по своей инициативе, подводит его к Брежневу. Да еще и помогает одеждой! Спасибо!

Генерал не стал подъезжать прямо к кочегарке. Слишком уж вызывающе будет выглядеть БМВ с этим примитивным зданием. Свои же могут сообщить. Но сто метров не расстояние, Миша и пешком подойдет, ноги не отвалятся. На прощание Юрий демократически протянул руку для пожатия. До свидания, товарищ генерал! Главное впереди, в пятницу!

Подготовительная работа у Миши вышла довольно интенсивной. Все-таки встреча с генеральным секретарем такой огромной партии, которая входит в двадцатку крупнейших стран во второй половине ХХ века, не шутка и запомнится на долго. А с учетом количества и уровня бдительной охраны может окончиться и многолетней отсидкой в местах не столь отдаленных.

Для начала пришлось потратить энное количество рублей и немного времени на уговор Митрича. Ведь в пятницу у него рабочая смена, а, значит, надо найти человека, который сможет подменить его в кочегарке. А говорить любого трудящегося на внезапную работу очень не просто.

Впрочем, больше ушло времени на поход в виноводочный магазин за спиртным. Увидев бутылку водки, уже поддатый Митрич сразу на все согласился с условием, что она сразу окажется в его собственности. Тем более, речь шла о такой мелочи, как перемена рабочей смены. А за водку он был готов не только подменить, но и отработать. Ничего личного: есть оплата – есть работа.

Дальше было сложнее. В четверг, как и обещал, на небольшой срок заехал Чурбанов, сообщил, что все идет, как намечено, завез одежду, вполне ожидаемую, милицейскую, которые все сразу узнают и соответственно реагируют (кто как – иные могут и в морду съездить). Правда, жаловаться было грешно, форма была хотя и не новая и своеобразная, но генеральская, то есть пошита на заказ из качественной материи.

И при первом же рассмотрении становилось понятно, почему Чубанов сразу же предложил ушить предлагаемую одежду. Поскольку сам генерал был высок и статен, то чуть ли не для 90 % советских граждан его мундир был бы велик. Миша не был исключением. Генеральский китель сидел на лекаре, как модное платье у девицы, достигая почти до середины бедра. Все прелести показаны, если бы они у хронопутешественника еще существовали. Не говоря уже о брюках, которые можно было бы застегнуть под подмышками, если бы ширинка не мешала. Но ходить в них Миша все равно не смог – споткнулся бы в метрах лишней материи.