Хоть галактическое сообщество и весьма развито, само освоение нашего звездного скопления оставляет желать лучшего, застыв на отметке ниже десяти процентов со времен древней экспансии. Так что и сейчас, и через триста лет существует бесчисленное множество бесхозных звездных систем, куда можно запустить руки и выгрести тонны редкоземельных сокровищ. Были бы люди. И средства. Но если с первыми вопрос пока остается открытым, с последним проблем нет.

На момент нашего с Фрисом исчезновения релиз первых Звездных войн успел принести новообразованной игровой студии «Джофрис» миллиарды кредов. А сколько принесет после с выходом второй части? Помятуя о рисках, я старался удерживать своего капающего слюной хомяка на привязи, начиная подозревать скрывающегося под шерстяной шкуркой всеядного и ненасытного дракончика.

Блеск золота может затуманивать разум, и я не хотел брать больше положенного для выживания клана. Так поступают ситхи, а не джедаи. Мой долг помогать другим выжить, попутно принося очищающий Свет в уголки, где безраздельно правит Тьма. Таков мой путь в этом мире, и я не сверну с него до самого конца!

— Глянь, — Энелла подергала за рукав Юкиру и, хихикая, указала на мою суровую морду кирпичом, устремившую взгляд в бесконечность. — Глава опять о высоком размышляет.

— Ага. Щас доразмышляется и в дерево впишется. Как в прошлый раз…

— Эй! — возмутился я, под заливистый девичий смех и усмешки мужиков выравнивая накренившуюся на левый бок машину. — Тот раз не считается! Ко мне Трини с Лаурой домогались.

— Дал бы уже им и дело с концом, — не забыла укорить меня Энелла. — Сколько времени уже слюни по тебе пускают, сам все прекрасно знаешь. Потрахались и разбежались. Твоя эвин* даже не узнает…

— Нет!

— Упрямец, — восхищенно прицыкнула языком Юкира и боднула лбом излишне расслабившегося в кресле Азура, наблюдавшего за пролетающими внизу красотами дикой природы. — Понял, кобелина? Вот настоящий мужик, а не кое-кто «в-каждой-дырке-затычка».

— Чего? — настал черед Азура возмущаться. — Ты же первая меня и подбиваешь, нимфоманка несчастная!

— Кто, я?!

В такой атмосфере мы и пролетели остаток пути до оазиса кафарель, куда мои друзья повадились заглядывать, крепко сдружившись с тамошними обитательницами. Причем мужики еще и получали тройную порцию сладкого, вгоняя меня в беспросветную тоску и зависть. Если бы не Пряха, научившая меня сублимировать возбуждение через Силу, пришлось бы совсем тяжко.

Секс для зелтронов — вещь такая же естественная, как дыхание. И чтобы сбросить напряжение, мне хватало просто потянуться в Силе до ближайшего дома соседей, где каждый вечер с внушающим уважение постоянством жарили и переворачивали со всех сторон различных цыпочек. Таким образом я избавлял себя от настойчивого желания разок-другой «придушить удава» и сохранял верность той единственной, кого отныне хотел видеть рядом с собой.

Странное дело. Мы не виделись девять месяцев, но для меня эта разлука казалось вдвое дольше. И тем приятнее оказался обещанный сюрприз, когда на подлете к оазису кафарель я увидел знакомый блестящий бочок челнока, до сих пор приходящего ко мне во снах.

Едва сдержавшись, чтобы посадить наш транспорт и не выпрыгнуть прямо на ходу, я подорвался под смех друзей и стремглав помчался к водопаду, где загодя ощутил знакомое присутствие. То самое, воспоминания о котором помогли пережить мне все тяготы обучения Пряхи и с наступлением очередного рассвета рваться в бой.

И вот, я увидел ее. В белоснежной робе джедая, стоящую на том самом камне на фоне брильянтового водопада, где началась наша история любви. Прекрасная, юная и бесконечно желанная девушка. Моя…

— Анья.

Джедайка повернулась на голос и, увидев меня, улыбнулась с такой зашкаливающей теплотой, что у меня защемило сердце. А потом внезапно оказалась у меня в объятьях и прижалась всем телом, сияя в Силе тихим светом неземного счастья.

— Я…

— …люблю тебя.

Два голоса и два сердца, бьющихся в унисон. В эту секунду, растянувшуюся в вечность, для нас с Аньей не существовало никого другого. Мы слились в долгожданном поцелуе, под ласковый шум водопада и томный вздох кафарель, наблюдавших со стороны за воссоединением эвин, Силой и самой судьбой предназначенных друг другу.

(перев. зелтронский)

* Эвин — любовь всей жизни.

Очень долго мы с Аньей просто молчали, опустившись на прогретый солнышком камень и не в силах насмотреться в счастливые лица друг друга. Нам было так хорошо вместе, что, казалось, ничто другое более не важно. В данный момент времени существовали только мы двое и наши чувства, испытываемые на грани физической боли. Я и представить не мог, что когда-нибудь смогу кого-то так полюбить. А осознание того, что мои чувства взаимны, наполняло душу умиротворенной негой, граничащей с наркотическим эффектом неземного блаженства.

— Я скучала, — наконец, прошептала Анья, нежной ладошкой коснувшись моей щеки, покрытой свежей колючей щетиной.

— Я больше.

— Нет я!

— Я!

Мы засмеялись и вновь потянулись друг к другу, слившись в долгом вулканическом поцелуе. Все мое мужское нутро, и без того бурлящее в предвкушении продолжения, окончательно воспряло и дало о себе знать выпирающим бугром, угнувшимся в коленку Аньи. Что, само собой, не осталось для нее тайной.

Я ожидал смущения, но девушка лишь чаще задышала и еще крепче прижала ко мне, побуждая на ответные действия. Вот только не успел я дать волю рукам, как она отстранилась и, жадно хватанув воздух, в останавливающем жесте положила мне ладошку на грудь.

— Подожди.

— Что случилось? — испугался я, что излишне поторопил события и все испортил. — Прости, я не хотел…

— Все хорошо, любимый, — указательный пальчик прижался к моим губам, заставив замолчать и расплыться в глупой улыбке. — Я просто хочу узнать сразу, пока все не стало еще более сложно. Мне уже давно не важно, кто ты на самом деле и откуда. Что бы ты не сказал, я пойду за тобой до конца. Хоть ситху в пасть, хоть на край галактики! Но… я должна знать.

Анья выдержала драматическую паузу и, наклонившись к самому краю моего уха, таинственным голосом прошептала:

— Как тебе мой новый маникюр?

— А?

Как моя челюсть не пробила камень, а Анья засмеялась так громко, что едва не переполошила всю живность в окрестностях оазиса.

— Прости, прости! Это все Юкира, — прохихикало мое счастье, с потрохами сдав рыжеволосую бестию. — Просто я его вчера сделала, когда прилетела. А Юки сказала, будет забавно посмотреть на твою реакцию. Не обижайся, любимый.

Я закатил очи-горе к небу и притянул к себе довольно сопящее чудо, по древней женской традиции принявшейся вычерпывать десертной ложечкой мозг, едва на горизонте показались назревающие отношения.

«Ну, Юки… погоди!»

— Прекрасный маникюр, — оценил я продемонстрированные аккуратно накрашенные ноготки с затейливым рисунком из ультрамариновых цветочков. — Сама выбирала?

— А то! Два часа сидела, а эти зелтронки еще и трепаться любят — жуть. Но сделали и впрямь красиво, правда?

— Правда, красиво.

— У-у, ты у меня самый лучший, — умилилась джедайка, вытянув губы трубочкой и напрашиваясь на поцелуй. Вот только он не состоялася. Анья недоуменно свела глаза в кучку к переносице, вместо губ ткнувшись носом в крепкую мужскую руку с растопыренными пальцами.

— А я вот давно не стриг, все как-то не до того было. Не подскажешь адресок?

— Джове! — возмутилась Анья и принялась брызгать в меня водой, подхваченной безжестовым Телекинезом Разума. — Вот тебе, вот!

— Ах так?

Дурачась и смеясь, мы выпали из реальности еще минут на двадцать, пока Анья вдруг резко не отпрянула и не остановила меня жестом.

— Все это весело, но на самом деле нам правда нужно поговорить.

Поняв, что Анья настроена серьезно, я со вздохом сожаления расформировал водяной шар, удерживаемый Телекинезом.