На мне белье из тончайшего кружева.

Широко раскрыв глаза, он смотрит вниз между моих ног. Картина, открывшаяся его глазам, заставляет его рот слегка приоткрыться. От того с каким выражением лица он смотрит, меня в очередной раз охватывает дрожь.

Я продолжаю тереться своими бедрами о его возбужденный член, все еще скрытый под тканью черных боксеров.

‒ Ты уверена, что все еще девственница? ‒ Мои ягодицы лежат в его ладонях, и он легко массирует их.

Я киваю.

‒ Почему… ты спрашиваешь?

Господи, он так хорош. Я на грани, мое тело отдало бы все, лишь бы поиметь этот твердый как скала стояк, на котором я сейчас еложу. Но что бы я ни делала, как бы ни двигалась, я не могу кончить.

‒ Ты так сексуальна, так хороша. ‒ Илайджа садится повыше, чтобы дать мне возможность придвинуться еще ближе к нему. ‒ Ты идеальна.

Никто еще не называл меня идеальной. Как бы хорошо я ни работала и сколько бы усилий ни прилагала.

Вздрогнув, я прикасаюсь своим лбом к его лбу. Мне становится страшно от того, что хочу ему сейчас предложить. Однако, это лучше, чем признаваться, что я, будучи девственницей, не могу кончить сама. А Илайджа опытный парень, он сможет мне помочь.

Мне так сильно хочется испытать удовольствие от оргазма, и я, переборов стыдливость, начинаю:

‒ Илайджа, я… я… Я еще никогда…

‒ Никогда что? ‒ шепчет он, касаясь меня шершавыми губами.

‒ Не кончала, ‒ заканчиваю я так тихо, что еле слышно. Меня бросает в жар, щеки горят.

Он замирает. В шоке он кричит на всю комнату.

‒ Никогда? Погоди… Совсем никогда?

Видя его реакцию на мои слова, я хихикаю и пытаюсь спрятать раскрасневшееся от смущения лицо.

‒ Совсем никогда. Ни разу. Не смейся надо мной.

Он утыкается носом в мою щеку. Можно ли считать этот жест самым настоящим проявлением нежности?

‒ Я не смеюсь над тобой. Черт, Пейдж!

Он приподнимает меня еще чуть выше, и его рука тянется к своему ремню.

‒ Илайджа? ‒ Я смотрю, как быстро орудуют его пальцы, пока он расстегивает сначала свой ремень, а затем и пуговицу брюк, ‒ что ты делаешь?

‒ Для этого мне нужно, чтобы моему члену ничего не мешало.

Мое тело поражает ударной волной чистейшего желания. Он хочет заняться со мной сексом? Прямо сейчас?

Я не откажу ему. Проклятье, я просто не смогу. Что плохого в том, что я лишусь девственности сейчас? Да, абсолютно ничего плохого, господа хорошие.

Он приспускает брюки.

Я начинаю дрожать, предвкушая скорое знакомство с его членом.

Но вопреки моим ожиданиям, он снимает только брюки, а его светло-серые брифы остаются на месте.

Под ними огромный, гордо стоячий ствол.

У самого его кончика я вижу мокрое пятно.

Из моей груди вырывается стон полный страдания:

‒ Ох, боже ты мой!

‒ Иди сюда, девочка. ‒ Одной рукой он нагибает меня, второй тянется мне под юбку, затем сдвигает мои кружевные трусики в сторону.

Я вся открыта перед ним.

До этого никто кроме моего гинеколога не видел мою киску.

Вытаращив глаза он с восхищением пялится на меня.

Никогда бы не подумала, что так запросто, без всякого чувства стыда раздвину ноги перед мужчиной, предлагая ему в деталях рассмотреть свою лучшую часть тела. Но когда Илайджа так облизывает свои губы, при этом его член так пульсирует под тканью его брифов, что мне еще остается делать?

‒ Ты сделала это для меня?

Он задает вопрос, имея в виду процедуру бразильской эпиляции.

‒ Да, ‒ выдыхаю я.

‒ А это? ‒ продолжает он, указывая пальцем на кружевные чулки, что надеты на мои ноги.

И снова я шепотом подтверждаю его догадку.

‒ Твою ж мать, девочка. Ты завела меня. На самом деле.

Покачивая бедрами над его ручищей, я говорю:

‒ Коснись меня. Пожалуйста.

Мучительная борьба искажает черты его лица.

‒ Я не могу допустить телесного контакта между нами. Я просто потеряю над собой контроль.

Я и в самом деле сошла с ума. Сама не пойму, в какой момент это произошло.

‒ Все в порядке. Не стоит себя сдерживать. Боже мой, я хочу, чтобы ты это сделал.

‒ Нет.

Он сажает меня прямо на свой член. Мою киску от него отделяют только его боксеры.

Я вскрикиваю и вздрагиваю от соприкосновения с его мужским естеством.

Илайджа рычит, оскалив зубы, и словно необъезженный жеребец взбрыкивает подо мной.

Его длинный и твердый член скользит вдоль моего влажного клитора… Какое блаженство… Меня покачивает на нем как на волнах. Мое тело отвечает на каждый его толчок. Я абсолютно бессвязно выкрикиваю:

‒ Да, Илайджа. Ох, ты ж господи. Продолжай. Это так приятно.

‒ Ты чертовски горячая штучка.

В его голосе я слышу боль, после каждого толчка он негромко рычит. Он поднимает руку вверх, пытаясь расстегнуть пуговицу на моей рубашке. Мысль о том, что я оголю перед ним свою грудь, заставляет меня выгнуть спину.

Не в силах долго ждать, он одним рывком разрывает мою рубашку, при этом как минимум три верхние пуговицы отлетают в сторону.

‒ Так-то лучше, детка, ‒ стонет он, от звуков его хриплого голоса все внутри меня сжимается.

‒ Воспользуйся мной, чтобы кончить.

Он снимает с меня рубашку и опускает глаза, чтобы рассмотреть мою грудь. На мне надет подходящий к трусикам пуш-ап бюстгальтер кремового цвета.

Я чувствую, как его член пульсирует подо мной.

Боже мой, это становится чем-то большим, чем просто возбуждение. Я никогда раньше не испытывала такого желания. Я на все пойду лишь бы почувствовать его внутри себя!

Илайджа немного приспускает чашечки моего бюстгальтера так, чтобы было видно мои тугие сосочки.

У меня нет времени на сопротивление. У меня нет времени, чтобы подумать о том, как вести себя дальше.

Он сжимает мои груди в своих ладонях, прижимает их друг к другу, выгибает шею и лижет мои соски.

‒ Илайджа!

Он сосет сначала один сосок, причмокивая при этом, играя с ним как со своей собственностью, затем проделывает то же самое со вторым.

‒ Илайджа, мне кажется я сейчас… ох, боже мой… Илайджа…

‒ Да, детка. Сделай это. Запрыгивай поверх моего члена. Садись сверху. Он рычит, его губы все еще накрывают мои сосочки. Мускулы его лица становятся жестче, на нем читается страдание. Отстранившись от моей груди, он хватает меня за задницу через ткань юбки. Его глаза, такие темные и блестящие, фокусируются на мне.

‒ Смотри мне в глаза, когда станешь кончать для меня, Пейдж.

Его приказ отпечатывается у меня в голове: что-то внутри меня щелкает и скопившееся напряжение выплескивается наружу. Как же горячо. Как пульсирует. Я негромко всхлипываю и продолжаю качаться на нем, в дикой скачке пытаясь совладать с этими туманящими разум спазмами.

Илайджа откидывает голову назад, и я вижу, как вздуваются вены на его шее.

‒ Срань господня, Пейдж! Что ты творишь… Со мной… Черт, детка! Я кончаю. ‒ Он хрипит. Сквозь стон он снова произносит мое имя. Все его жесты обнаруживают, что его накрывает сплошное чистое удовольствие.

Илайджа на пике оргазма ‒ эта самая сексуальная картина, которую я когда-либо видела. Никогда прежде мне не было так хорошо.

Дернувшись всем телом, я падаю на него. Мои обнаженные груди прижимаются к его груди. Верхняя часть туловища у него до сих пор не обнажена. Я слышу, как колотятся наши сердца. Мы никак не можем отдышаться.

‒ Господи, ‒ почти что хриплю я и таю в его объятиях. Я бы даже не подумала раньше, что когда-либо смогу такое испытать. Лихорадка. Эйфория. Очнувшись от которой тебя накрывает горячей расслабляющей волной безмятежного счастья.

‒ Вот дерьмо! Ты и правда смогла довести меня до оргазма, ‒ произносит он, и я слышу нотки удивления в его голосе.

Я напряженно спрашиваю:

‒ А ты думал мне это не под силу?

‒ Да бог с тобой, конечно же я так не думал, ‒ смеется он, ‒ просто прошло слишком много времени с тех пор, когда я мог кончить от занятия петтингом.

От его слов внутри меня вспыхивает пламя. Хвала небесам я успеваю спрятать лицо в складках его рубашки. Если бы не это, он бы наверняка заметил, какая сейчас по моему лицу блуждает дурацкая улыбка.