– Я слишком уважаю вашу дочь, чтобы это делать.

– Как бы она не оказалась потом разочарованной. После свадьбы.

Я вежливо улыбнулся в ответ, но не стал ничего говорить. Блин, мы реально сейчас обсуждаем мою мужскую состоятельность? Что происходит вообще?

– Дядя, вы не устали с дороги? Может, вам нужно отдохнуть? Мы подготовили вам покои.

– Мы выехали с рассветом, а сейчас даже не полдень. Я не настолько стар, молодой Вэнь, чтобы устать от двухчасового пути. А ты не настолько еще хорошо говоришь, чтобы пытаться играть со мной в эти игры. Я хочу лично составить мнение о человеке, которому отдал свою дочь. Политика политикой, но ее счастье для меня тоже важно.

Так как меня это уже стало напрягать, я решил ответить в духе привычного всем Вэнь Тая, а не царедворца, каковым безуспешно пытался прикидываться последние несколько минут.

– Тогда, дядя, вам нужно перестать и самому играть в сваху.

На слух звучало не так хорошо, как у меня в голове. Но Чэн Шу все понял и даже не рассердился. Наоборот – рассмеялся, хлопнул меня по плечу и чуть ускорил шаг. Я был вынужден догонять его.

– Хороший городок, – отметил он метров через десять. – За неделю построили?

– Около того.

– Нужно ли было нести такие затраты, молодой Вэнь? Всего лишь визит отца невесты. Можно было бы обойтись без этих излишеств. Особенно когда ведешь войну и каждый лян на счету.

Я уже решил, что буду собой, а не тем, кем меня, возможно, хотят видеть. Сперва хотел было сказать что‑то вроде: «Дядя, никакие расходы не могут быть слишком велики, когда ждешь отца свое будущей жены» или «Но вы сами притащили с собой весь свой двор!» Но вовремя сообразил, что ни одну из этих сложных фраз я не потяну. Прав тестюшка – не мне с ним в словесное фехтование играть.

– Могу себе позволить.

– Ха! – только и сказал Чэн Шу. Я так и не понял, одобрительно он хэкнул или нет.

Еще с минуту мы шли молча.

– Ты привез сюда два веселых дома.

– У вас в свите много ученых и поэтов. Драгоценнейшая Чэн Юэлян предложила мне обеспечить их досуг.

– Умная девочка.

– Это верно.

Еще одна недолгая пауза в разговоре. Затем новый вопрос.

– Слышал о твоей новой тактике. Кажется, она называется «еж»?

– Дядя Чэн очень хорошо осведомлен.

– Весь юг знает об этом. Мало кому удается разбить превосходящие силы неприятеля с такими малыми людскими потерями.

– Мне просто повезло.

– Одним везением тут вряд ли ограничилось. Могу я увидеть это построение в действии?

– В любой удобный для вас момент, дядя Чэн.

– А если прямо сейчас?

– Если дядя Чэн готов ехать в полевой лагерь, я тоже готов.

– Пожалуй, нет. Я устал с дороги. Проводи меня к моим покоям и занимайся своими делами. Не хочу тебя утруждать.

А как же «я не настолько стар, чтобы устать от двухчасового перехода»? Впрочем, я не стал этого говорить. Произнес: «Конечно, дядя Чэн», – и повел его к небольшому двухэтажному домику, который построили специально для моего тестя. Кажется, старик узнал обо мне все, что хотел, и теперь решил обдумать, как дальше строить отношения.

Признаться, это напрягало. До встречи с ним я думал, что раз уж он согласился на брак, то сложностей с ним не будет. Ну, богатый, ну, влиятельный. Но я тоже, знаете ли, уже не владетель одного городка! А тут прямо тест‑драйв какой‑то!

Хотя и понять его тоже можно. Мы с ним ни разу не виделись – хочет человек свое мнение о зяте составить. И имеет на это право. Я, будь у меня дочь, тоже будущего ее избранника через мелкое сито бы просеял. Разобрал бы на запчасти, потом собрал, и пофиг, если несколько лишних деталей останется!

У домика Чэна Шу встретили три евнуха, которые тут же взяли на себя заботы о своем господине. Постройку, еще пахнувшую свежими досками и лаком, успели немного обжить: расставили фонари, вазы, цветочные горшки, развесили свитки с изречениями мудрых предков и картины. У входа в покои замерли четверо гвардейцев фракции Чэн – в тяжелой броне и высоченным пучком перьев на макушках шлемов.

– Увидимся вечером, молодой Вэнь. Нас ведь ждет пир? – произнес тесть, перед тем как войти внутрь. – А теперь пришли ко мне мою дочь. Я давно не видел ее, успел соскучиться.

Юэлян встречать отца не вышла. Согласно ей же разработанному протоколу, женщине в статусе невесты было неприлично показываться отцу сразу по его прибытии. Хрен его знает почему, я, честно говоря, даже вникать не пытался. Сказала «так нужно», значит, так нужно.

– Я пошлю кого‑нибудь известить ее о вашем приезде, дядя Чэн. – Типа она сама не видела и не сидела в ожидании приглашения.

Уже в своем доме, усевшись за низкий стул и попросив ординарца принести мне чай, я вытер со лба пот. Глядя из окна второго этажа на оживленное движение внутри гостевого городка, задумался. Я понимал, что на определенном этапе это произойдет. Открытые столкновения уступят место дворцовым интригам, схватка лицом к лицу с неприятелем сменится подковерной возней… Но, все демоны преисподней, почему так рано?! Я же только‑только хоу назвался! Неужто все, конец – и дальше вот так и будет? Никаких понятных и простых целей, только мутное жонглирование словами? А я ведь в этом не был хорош и когда говорил нормально!

Чэн Шу знал о моей… ну, скажем, проблеме. Поэтому сам вышел проверить, как его будущий зять себя чувствует после ранения и не превратился ли он в беспомощного идиота. Надеюсь, я его убедил в своей состоятельности. Хотя эти его вопросы про наследника… Проверка, или он правда дед, желающий поскорее увидеть внуков?

Тут в городок вошла небольшая процессия из пяти девушек, это были моя невеста и четыре сопровождающие ее служанки. Юэлян, к которой я уже привык в облике воительницы, оделась в платье, уложила волосы в сложную прическу и водрузила поверх этого какую‑то ажурную конструкцию из металлических цветов. И без того красивая, сейчас она походила на нимфу.

Те из свиты Чэнов, кто замечал девушку, приветствовали ее с преувеличенным почтением (в смысле, кланялись ниже, чем стоило бы в адрес младшей дочери своего господина), но при этом с искренней радостью. Кажется, Юльку при дворе папы любили. Что неудивительно, в общем, для самой младшей в семье девочки и явной фаворитки отца.

Меня в окне она заметила. Я помахал ей рукой, но она не отреагировала, видимо, сочла это неуместным. Мне осталось только головой покачать – ох уж эти китайские правила приличия!

– Старший брат!

Тяжело ступая, так, что даже половицы жалобно скрипели, вошел Великий Воин Лю Юй. Зачем‑то поклонился, хотя мы были одни, и замер так. По опыту общения со своими побратимами, я уже знал, что такое их поведение свидетельствует о серьезности ситуации, о которой они хотели бы сообщить.

– Быкоголовый, зачем ты кланяешься мне? Я старший брат или хоу? Сейчас?

Проклятое косноязычие не дало мне полностью передать смысл того, о чем я подумал. Однако привычный уже к этому Лю Юй кивнул и выпрямился.

– Наш гость, отец твоей невесты, прибыл в сопровождении целой армии! – доложил он. – С ним пришло не менее пятнадцати тысяч воинов, они встали в половине дневного перехода. Об этом сообщила Гу Вайцзинь.

Амазонка сегодня отвечала за контроль периметра и разведку. Заметила армию Чэна. Я все еще не понимал причины такого серьезного и обеспокоенного тона своего побратима.

– Это неправильно? Идет война, он осторожен. Нет?

– Тогда почему его войско так далеко от того, кого должно защищать?

– Он выехал утром. Они последовали за ним. Много людей идет медленно, мало людей идет быстро. Нет?

– Войско Чэна не движется. Оно стоит лагерем в тридцати ли на юг и не собирается вставать на марш.

– Чэн Шу не хочет обременять меня? Здесь мало продовольствия. Если они придут, я должен буду кормить его. Нет?

– Старший брат! Они неподалеку от своих земель! С продовольствием не должно быть проблем.

– Слушай, Бык. Я не понимаю. Что ты хочешь сказать?