Я наклонился вперед.
– В прошлом веке был такой французский маршал Лиотей. Когда его назначили в Алжир, наместником, он заметил, что у дороги, по которой он шел – нет деревьев, и потому солнце бьет по путникам. Он распорядился обсадить дорогу деревьями. Кто-то из его сопровождающих сказал – но ведь до того времени, пока деревья вырастут и начнут давать тень пройдет много лет! Именно поэтому – ответил маршал – приказываю начать работы сегодня же. Те работы, которые мы можем начать – закончатся спустя много лет. Но начать их нужно сейчас. И люди будут вспоминать именно нас – как начинателей великого дела.
Этого Миттеран вытерпеть уже не смог
– Хорошо – сказал он – вижу, ты настроен очень серьезно. Я поговорю с профессором Аттали, он отвечает за европейское объединение, он настоящий фанатик единой Европы. Думаю, с твоим настроем вы быстро найдете общий язык. Он и понятия не имеет, что в Москве у него есть такой единомышленник…
– Я буду рад принять профессора Аттали[41] в любое время…
После того, как Миттеран уехал, на крыльцо вышел Громыко, несмотря на весну он был одет совсем по-зимнему, тепло. Я коротко пересказал содержание разговора, Громыко покачал головой
– Придержи лошадей, Михаил – сказал он, обращаясь ко мне как старший по возрасту
– Почему?
– Чего ты хочешь добиться? Миттеран коммунист только на словах, его не удастся переманить на нашу сторону
– Я не хочу переманивать его на нашу сторону. Я хочу, чтобы он занялся своей стороной…
…
– Европа должна освободиться от опеки Соединенных штатов.
Громыко раздосадовано покачал головой
– Невозможно. Американцы не дадут этого сделать.
– Дадут, если мы правильно разыграем игру. Франция не член НАТО. Пусть в будущем они предложат создать объединенные вооруженные силы Европы – в дополнение к экономическому союзу и взамен НАТО.
Громыко только покачал головой со скорбным видом
А я подумал, что и внешняя политика нуждается в серьезной корректировке. На противостоянии с США выросло целое поколение дипломатов – и они в упор не видят то, что происходит в Европе. В Европе – по крайней мере, Западной – антиамериканские настроения являются хорошим тоном и частью патриотизма. Американцев терпят из-за нашей угрозы – но в Европе они чужие, они не "одни из", как и англичане. Если не будет угрозы – то и американцам в Европе будет делать нечего. Как и англичанам.
А это будет великое дело. Европа должна быть единой, это безумие – Железный занавес, Берлинская стена, нацеленные ракеты. Но объединение должно проходить под нашу диктовку и на наших условиях…
Глава 15
Москва
11–12 марта 1985 года
Джордж Буш приехал в Москву официально для того чтобы отдать дань памяти умершему генеральному секретарю Черненко. Неофициально – для того чтобы попытаться разобраться, что произошло, почему генеральным секретарем стал не Громыко, как хотели в Вашингтоне, а Горбачев. И посмотреть на самого Горбачева, который неожиданно стал лидером сверхдержавы.
Понятно, что о визите Рейгана не могло быть и речи. И даже не столько потому что слишком много чести – сколько потому что Рейган чувствовал себя все хуже и хуже, президентская кампания[42] обошлась ему слишком дорого, и полученное от убийцы в восемьдесят первом пулевое ранение сказывалось до сих пор – президент так до конца и не восстановился. Президент с трудом переносил перелеты, и все большее влияние в Белом доме приобретала Нэнси Рейган. По неофициальной договоренности – всю внешнюю политику по максимуму взял на себя вице-президент Буш[43].
Когда Борт номер один – огромный 707 в синей ливрее рулил по заснеженным дорожкам Шереметьево, Буш думал о том, как дать понять Горбачеву что он знает про его делишки. Ну не называть же его "Миша-конвертик"…
Миша-конвертик. Надо же…
Поскольку визит был спешный и неподготовленный, Буш прибыл с минимумом охраны и обслуживающего персонала. Приехал его встречать посол Артур Хартман. Бывший посол во Франции, он уже несколько лет работал в СССР. Набирая скорость, разбрызгивая лужи – Кадиллак посла помчался к выезду из аэропорта…
– Погодка тут… – сказал Бущ. Действительно, было не ниже минус десяти по Цельсию, возможно даже выше – но низкое, серое небо и смесь воды, песка и снега на дорогах внушали уныние.
– Просто ужасно – отозвался Хартман – самое мерзкое время года, это поздняя осень и ранняя весна. Ужасно.
– А зима?
– Зима не так плоха, по крайней мере, погода стабильная и можно что-то делать. Например, походить на лыжах или покататься на санях?
– Вы катались на санях?
– Да, было такое.
– А водка? – подмигнул вице-президент
– Да вы что – сказал посол – водки тут намного меньше, чем думают. При Юрии Андропове если тебя поймали пьяным на улице, можно было отправиться в тюрьму.
– Даже так…
– Русские действительно пьют немало, но всегда за закрытыми дверями. Культура общения за бокалом виски тут отсутствует. Кроме того, у них просто нет выбора. Водка или ничего. Мы, например, имеем возможность закупать грузинские вина – они отличные, но их мало.
– Тут всего мало.
– Коммунизм… – сказал посол – у вас есть время отдохнуть? Или сразу – с корабля на бал?
Буш посмотрел на часы
– Заедем в посольство, я переоденусь. Времени мало…
– Хорошо.
– Как так получилось, что лидером стал Горбачев?
Хартман пожал плечами
– На этот вопрос ответа нет ни у кого, все произошло слишком быстро. Это серьезное нарушение традиций.
– Его кто-то знает?
– Почти никто. Но может это и к лучшему. Люди Брежнева дискредитированы. Над ними все смеются.
– Чем же?
– Лизоблюдство, постоянные награждения, презентации книжек, которые не они написали. Люди это все видят. Горбачев, по крайней мере, не успел засветиться среди этих стариков.
В посольстве – Буш быстро переоделся в традиционный черный костюм для похорон. Выходя к машине, обратил внимание на пустующее здание из красного кирпича
– Так и не используете? – спросил он сопровождавшего
– Нет, сэр. Там везде подслушивающие устройства, даже в кирпичах. Там что-то вроде склада, но так это все просто стоит…
После похорон – традиционно давался поминальный ужин, для всех присутствующих гостей, устраивали его в Кремле, но от имени МИД. На ужин давали какие-то традиционные для таких случаев блюда, сытные и тяжелые, потом было еще что-то вроде фуршета на ногах, чтобы можно было переговорить, обменяться соболезнованиями, помянуть. У всех русских и некоторых гостей на рукаве были черные, траурные повязки.
Буш практически ничего не ел, на фуршете взял бокал красного, поминального вина – ему нужно было увидеть Горбачева. Он увидел его – Горбачев на мероприятии присутствовал. И то что Буш увидел – ему сильно не понравилось.
Если вам нужны профессиональные стрелки – вряд ли вы найдете лучше место чтобы с ними познакомиться, чем штат Техас. Оружие в этом штате для многих было так же привычно, как карандаш. Сам Буш не был стрелком – но видал таких с самого детства, как и всякий техасец знал историю штата и хотел походить на своих кумиров детства. Потому Буш, агент ЦРУ, конгрессмен и вице-президент – мог отличить просто человека от человека, знающего что почем. И он с удивлением заметил в своем советском визави привычки, которые его насторожили. Причем дважды.
Первый раз – когда садились за стол, Буш заметил что Горбачев инстинктивно, быстро – глянул назад. Привычка летчиков-истребителей, карманников и профессиональных стрелков – всегда оглядываться назад, знать, что у тебя за спиной. Откуда она могла появиться у советского партийца? Он ведь не участник войны – слишком молод.
