— Я не осуждаю! — примирительно подняла руки Тилайна. — Я просто не понимаю.

— Знания должны работать, а не лежать бессмысленной грудой, — наставительно сказала Мист, продолжая отбор (во всех смыслах) оных знаний прямо на ходу.

Архив оказался изрядным — и ближе ко входу в него в зале даже обнаружились следы пребывания живых. Рядом с дверями стояла небольшая конторка с оплавленной свечой и запасом огарков в ящике, и на полу были следы воска, отмечающие самые протоптанные дорожки. Это оставить без внимания было нельзя, конечно же. Мист прошла по каждой, запретив Воину и Тилайне мельтешить и бегать следом.

На одном “натоптанном” месте оказались сборники эльфийских легенд в пересказах — от “Эльфийской радуги” и других знакомых и незнакомых Мист источников, включая явно собранные самыми Видящими записи: они были представлены объемистыми шитыми тетрадями, исписанными от руки. До типографского набора такого рода литературы тут, видимо, еще не дошли: а вот в Университете все исследования бережно печатались и переплетались уже лет сто, не меньше. Тут было особенно нечего ловить, потому что с появлением в круге общения Мист настоящих эолен забытые легенды стали ее волновать намного меньше.

Вторая тропка вела к целому сектору шкафов с уложениями и правилами жизни Видящих, и Мист сочла это не только не интересным, но и противным, хотя, конечно, и тут можно было добыть что-то ценное.

А третья … по третьей неведомый архивист ходил к полкам с протоколами допросов, обследований и проверок. Так что Мист, холодея внутри себя, начала перебирать складированные там тетради и свитки подряд. Они были разложены по времени первого допроса или доноса, и содержали всю информацию по конкретному случаю от и до. Надо отдать должное работающему здесь человеку — специалистом он был хорошим, в его действиях не чувствовалось небрежности и натуги. Все было сделанно аккуратно, если не сказать — с любовью. Имена и даты были отмечены, а связанные документы — объединены одинаковыми пометками на обложках, корешках или первых страницах и общими деревянными рамками на полке, так что искать было просто.

Мист легко нашла себя, и, напрягая свое ночное зрение, стала просматривать информацию.

Видящие говорили правду — наводку на нее дал Трогмортен, но первый донос относился к более раннему моменту — сразу после возвращения из приснопамятной экспедиции за Книгой. И там ее имя всплыло, конечно же, в связи с Вейларисом и Торреном, за которыми уже некоторое время наблюдали издалека. Приписка про подземное происхождение была — но практически последней.

Информация о Торрене оказалась куда более обширной.

На них с Вейларисом обращали внимание и раньше в связи с их активной деятельностью, но, по большей части, ходу ничему не давали из-за особого положения и происхождения Виля.

И, да — в сведениях на него моментально нашлось упоминание о том, что его род может оказаться побочной ветвью от крови святого Амайрила. Предположение было сделано осторожно, без упоминания, что отцом героя с Крайнего Хутора мог быть сам Святой Амайрил — но окольные намеки присутствовали.

— Ты долго будешь читать? — шепотом позвала ее Тилайна. — Там, в коридоре, кто-то ходит!

— Пока все не прочитаю, — отмахнулась Мист. Может быть, рыться в бумажках прямо сейчас и не было хорошей идеей, но, с другой стороны, пока что никто сюда не врывался, да и в недрах архива вполне можно было успеть скрыться, если что. Так что она разыскала раздел про Трогмортена и снова углубилась в изучение.

Пойман в Сарэне.

Обвинен в преступном сговоре с целью нападения на караваны, в том числе — с пилигримами. С связи с этим отдан Видящим для церковного суда.

Сулил сведения об опасных колдунах и был переправлен в Атенаум для бесед с почтенными братьями.

Был допрошен.

Был допрошен.

Был допрошен.

Куча протоколов, где сухими строчками отчетов были указаны примененные средства. И вода, и огонь, и рескат, и еще небеса знают что. Мист затруднялась представить себе уровень боли и отчаяния, который должен был испытывать караванщик. Но он рассказал если не все, то очень и очень многое.

Братья-дознаватели имели представления о Подземельях, потому что оно всегда оставалось источником дымного лишайника, но Трогмортен был первым, от кого они узнали, хоть и приблизительно, о реальном масштабе ситуации. О том, что там есть торговля и свое собственное производство, о том, что городов там не один и не два, а намного, намного больше.

Все это собрали в доклады, и показали высшим церковным чинам, и припиской было указано — “принято в работу”.

И еще — “обеспечить защиту и покой в целях получения дальнейших консультаций”.

Мист перебрала все дополнительные бумажки, ища конкретику, и все-таки нашла. Судя по всему, выпускать его никто не собирался, и он содержался все в той же камере, откуда его некоторое время назад выводили на допросы. Надо было найти план. Карту подземелий, карту казематов. Может, наведаться к нему?..

Размышляя, волшебница начертила на полу мелом глиф, переложила на него все документы из ближайших “допросных” шкафов и прочитала заклинание, заставляя бумагу превратиться в труху.

— Вот так-то, — заключила она, отряхивая руки и затирая ногой линии глифа. — Это моя личная маленькая война! Победоносная. Надеюсь.

Закончив с этим, Мист начала обходить архив в поисках информации о постройках, карт и схем, потому что шансов найти кого-то, кто согласится устроить ей тут тур по достопримечательностям, было маловато.

Шансов найти карту тоже было не так уж много, но они казались более весомыми. Должны же был Видящие как-то учитывать помещения и размещения в них, все-таки, далеко не эолен, чтобы не полагаться на недолговечную бумагу.

Ей, однако, не везло. Ничего похожего на инженерные планы не находилось, а время продолжало уходить.

В конце-концов, Мист пришла к мнению, что черной кошки в этой черной комнате может и не быть. То есть, планы и схемы, даже если они и были, могли храниться не в архиве, а где-то у специального человека, который отвечал бы за обслуживание и ремонт, например. В Университете такой человек был и звался он комендантом, а вот что и как было организовано тут, вероятно, должно было остаться загадкой.

— Ладно же, — сказала Мист, отряхиваясь от книжной пыли. — Справимся как-нибудь.

— Ты нашла, куда идти? — спросила Тилайна с надеждой.

— Нет, — признала волшебница, занимая выжидательную позицию у дверей и пытаясь прислушаться. В коридоре, как будто бы, было тихо, и присутствия живых она не ощущала, но это еще ни о чем не говорило.

Запор в двери был обычный, похоже — врезной замок с самой обычной скважиной, и Мист, не мудрствуя лукаво, и его осыпала в пыль.

В плохо освещенном редкими лампадами коридоре, в самом деле, было пусто, и он продолжался и направо, и налево. Правда, оба поворота, похоже, вели в одном направлении. Мист предполагала, что им, так-то, нужно направо, ближе к центру, но повернула налево. Спросить было не у кого, и пришлось положиться на случай … и на воспоминания о том, что досточтимый маг ар-Маэрэ Иллемейр всегда сворачивал именно налево.

— Если ты не знаешь, куда идти, то как мы пойдем? — спросила Тилайна, дергая ее за рукав.

— Наугад, — ответила Мист. — В конце-концов, в общефилософском смысле, мы понятия не имеем, куда идем, не так ли?

— Мы идем к свету Деи, в общефилософском смысле, — не согласилась Тилайна, у которой на любые из бед был один ответ.

— Это ты туда идешь, — покачала головой Мист. Говорили они очень тихо, едва слышно, и Мист поминутно прислушивалась к звукам позади, пытаясь понять, не идет ли за ними кто-нибудь. — А я, с наибольшей вероятностью, иду к Разлому над Последним городом, чтобы сгинуть в неизвестности. Навсегда.

Тилайна замолчала, а Мист различила сзади едва слышное движение — очень далеко, но все-таки. Кто-то еще был здесь, и не факт, что местный — это мог быть и их загадочный преследователь из Подземелий.