– А ты что молчишь, Кабан? – спросил сиплый голос.

Я тебе за Кабана в морду врежу! – взвился Шурка.

– Ладно, ладно, я пошутил, спрашиваю, что молчишь о своей Бешеной? Она, как, действительно такая? – сделал намек хриплый и гоготнул. – Или ты в расстройстве, что снова ее не увидел?

Шурка молчал. Но хриплый не унимался:

– Я тебя не пойму, то ты бежишь в первых рядах, в погоню, а то сидишь мрачный, что тебя не устраивает?! А, может, ее, того, тигра съела? – и хриплый снова хохотнул. – Мы бы ему спасибо сказали.

– Ладно, заткнись, больше темы нет?

– А какая тема, когда мы все здесь по одной теме гуляем. Тебе нужна Марта, а Старику бабка, и на фига она ему сдалась, скоро сама коньки откинет. А, правда, братва для чего ему старая нужна? Клизму вставить? – хохотнул снова хриплый.

– Вот он тебе ее вставит, если услышит.

– Бабка что-то, наверно, знает, вот он ее и ловит.

– Не он, а мы ловим, а он сидит в своем кабинете, – съязвил кто-то.

– Ты лишнего языком не трепи. Держи его за зубами. Язык мой – враг мой! – перекидывались они репликами. Но ничего существенного так и не сказали.

И баба Феня молча пошла назад. Еще несколько раз она сновала от пещеры к пещере, где находились их преследователи.

«Вот и будет вам утром холодный душ. Зрелище не из приятных. Вот бы если еще сюда ночью кто-нибудь из зверей пожаловал и повыл возле входа. Где бы спрятаться и посмотреть на ваши лица, но придется отложить развлечение. Будем надеяться, что неожиданное зрелище даст результаты, и не будут разглядывать и сравнивать кости, гадать человеческая или звериная. Одежда должна сыграть свою роль».

В эту же ночь баба Феня вывела Марту и Олесю из пещеры и на время укрыла их в лесу. Неизвестно, в какую сторону пойдут после того, что увидят, может, даже начнут охотиться на тигров. Нежелательно оставаться в ущелье. Все вещи, что несли с собой девочки и баба Феня, оставили в пещере, даже котелок, чтобы имитировать нападение. Все было разбросано, и кое-где были волосы вырваны с корнем и облиты кровью, которую баба Феня набрала у всех по очереди шприцем и окропила волосы и вещи на всякий случай, если вздумают что-то взять на экспертизу. Все выглядело так, как будто их застали спящими, и остались лишь их вещи. На полу высохшая лужа крови (после разделки туши зверей). Котят взяли с собой и забрали те рюкзаки, что хранились в расщелине. Коня нигде не было, так что теперь приходилось все тащить на своих плечах. Оружие тоже оставили рядом со спальным мешком, и только нож взяли и фонарики, с которыми пришла баба Феня. Даже чемоданчик с лекарством, не со всеми, конечно, был оставлен.

– Так нужно, – говорила баба Феня. – Нас нет, и все наши вещи как лежали, так и остались лежать, они уже нам ненужные.

И лишь тяжелые, мокрые шкуры она упаковала, завязав в простыню, а Марта прихватила плед, с которым не захотела расстаться.

– Все равно они не знают, какие у нас вещи с собой, оставляем спальный мешок, а плед я возьму, – и, укутавшись в плед, она решила не снимать его с себя.

– А как же мы ночью будем? Холодно ведь! – поежилась Олеся. – Давайте, наденем куртки, они нам так будут нужны…

Рано утром, оставив девочек в укрытии, баба Феня залегла на скале, на своем наблюдательном пункте. Она видела, как вышел один из мужчин и тут же выскочил другой, и они начали что-то говорить, но бабе Фене не было слышно. Как немой фильм происходил на ее глазах. Мужчины похватали свое оружие и долго стояли над кровавыми останками, постоянно осматривая вокруг себя местность. Потом гуськом направились к той пещере, где до этого прятались девочки. Что происходило в пещере, можно только догадываться. Мужчины вышли из нее, неся рюкзак, который там оставался, видно, в него собрали все оставшиеся вещи и спальный мешок.

«Все верно, так я и рассчитывала. Первым порывом они хотели убить тигров. Но не застав там зверей, забрали то, что осталось от женщин».

Долго они стояли в нерешительности.

«Думают, хоронить или нет останки. Их мнения, видно, разошлись. Кто-то не хочет оставаться в таком опасном месте, даже ненадолго».

И баба Феня их понимала, так как эти парни еще, видно, не видели крови, не участвовали в расправах, хоть и шли уже который день по их следам. Но преследовать – это одно, а видеть смерть, да еще от дикого зверя – совсем другое. Это опасность, которую не знаешь, откуда ждать. И не хочется подставлять ей спину.

Решив, что задерживаться не стоит, они, взяв свои рюкзаки, с оружием в руках уходили из ущелья, то и дело останавливаясь и прислушиваясь. И вскоре скрылись в глубине леса. Еще долгое время баба Феня не уходила со своего наблюдательного пункта. Она знала, что это лишь временное затишье, что Старик так не смирится, пока точно не будет уверен, что они исчезли и не угрожают ему.

«Чем же я могу ему угрожать, что он открыл на меня охоту? Кто он такой, вернее сказать, кто из них троих, кому я мешаю? И что я могу знать такого, чего сама не знаю?!»

Когда стало ясно, что преследователи ушли, баба Феня спустилась вниз. Нужно было убрать останки тигров. И она постепенно сносила их в траву возле озера, сняв предварительно все вещи, которые сама надевала. Все окровавленные тряпки, связав, решила закопать где-нибудь подальше от ущелья. Потом зашла в пещеру, как она и ожидала, все их вещи были тщательно собраны и забраны с собой.

«Вот и все, пора возвращаться к девочкам. Но куда идти? Этот вопрос нужно решать всем вместе».

Временно решили остановиться прямо в лесу, выкопав небольшую траншею, укрыв ее сухим хворостом и листьями. Нужно было немного передохнуть и подкрепиться, продукты, консервы были в рюкзаке.

Баба Феня, загадочно улыбаясь, полезла в рюкзак.

– А еще я принесла вам что-то вкусненькое к чаю,– и вытащила сгущенку.

– Ура! Какая ты молодец, теперь сможем накормить котят! – обрадовалась Олеся.

– Но молоко сладкое, им нельзя кормить кошек, – возразила Марта.

– Да, это молоко не подходит, – согласилась с Мартой баба Феня.

– Ничего, подойдет. Не умирать же им с голоду. Я его разбавлю водичкой. Если нет никакого, то и это подойдет, – упрямо заявила Олеся. И тут же распечатала банку, решила разбавить молоко водой из фляжки – у бабы Фени была в рюкзаке.

– Воды мало, отдохнем – и снова в путь, вот только куда, давайте обсудим. Олеся, как ты их будешь кормить, соски нет? И даже нет тарелки для них.

– Тарелка не проблема, сейчас освободится консервная банка, но они не умеют есть, буду заливать им в рот. Ну не знаю, что-нибудь придумаю. Придумала! Баба Феня, ты с собой шприцы взяла?

– Конечно, я не все оставила. А что?

– А то, что я буду кормить их из шприца, потихоньку вливать им в рот, а они будут глотать, – обрадовалась Олеся, тут же достала шприц и стала кормить тигрят. Но оба тигренка были такими вялыми и, казалось, не умеют даже глотать. Олеся, плача, уговаривала их, но без толку. Тогда она, огорченная, намочила палец в молоке и сунула его в рот котенку. И тот начал чмокать, облизывая её палец.

– Смотрите, смотрите, он сосёт мой палец!

Вместе с пальцем Олеся капала из шприца в рот котенку молоко, и с большим трудом котята что-то поели. И, видно, так устали оттого, что ели и оттого, что Олеся их тормошила, что после еды сразу уснули.

– И где ты их будешь держать? – поинтересовалась Марта.

– Спать будут со мной, а когда я буду идти, понесу их за пазухой. Они ведь такие маленькие. Я потом для них корзинку сплету, когда сделаем на ночь остановку.

– Корзинку, это другое дело, – похвалила баба Феня. – Но только самую простую корзинку тоже нужно уметь плести.

– А ты, баба Феня, умеешь?

– Никогда не плела, не вязала, но, как говорила моя бабушка, нет такого дела, такой работы, чего не смогла бы сделать или научиться женщина. Значит, сообща корзинку для твоих котят мы сделаем. Лишь бы они научились есть. А ты давай облизывать пальчик с консервой, чтобы желудочек привыкал, а то молока мало, – советовала баба Феня. – Этот вопрос как-то решили с котятами, а вот как быть с нами, давайте думать. Куда направимся мы? У нас не так много времени, чтобы спрятаться. Лес огромный, но в нем надо сделать убежище от зверей и от людей. Должна быть близко питьевая вода, без нее никак нельзя. Значит, нужно делать близко где-то: или возле реки, или возле жилья.