– А кто его кроме тебя любит? И что ты хорошего нашла в этом Шурке? – укорила сестру Олеся.

– Ладно, не будем об этом говорить. Я его тоже не люблю. И не знаю, любила ли. Просто он очень настырный.

– Кабан, есть Кабан! – сделала заключение девочка.

– Плохо, что знают эту пещеру, если Шурка будет здесь, он её найдёт, – Марта вздохнула. – Хоть бы баба Феня пришла вовремя.

Весь день сёстры просидели, тихо переговариваясь и прислушиваясь, что там делается снаружи. Но ничего не было слышно. Олеся хотела выйти, но Марта, опасаясь засады, не разрешила.

– Не выходи, вода пока есть, попьём холодную, костёр разжигать не будем.

От волнения не могли заснуть, чтобы день прошёл быстрее, и он тянулся томительно долго. Казалось, ему не будет конца и, устав сидеть в заточении, Олеся несколько раз порывалась выйти. Марта тоже устала от неизвестности, но какое-то предчувствие тяготило её. Как будто там, за этим камнем, было что-то опасное. Она ощущала эту опасность всеми клеточками своей кожи. Такого с ней никогда не было.

– Тише, Олеся, мне кажется за камнем какой-то шорох, будто кто-то стоит и прислушивается.

И девочки замирали в тишине, но ничего не было слышно. Это ещё больше их тревожило. Олеся подходила к камню, прислонялась к нему ухом, но всё напрасно, на той стороне было тихо. И вдруг она тоже услышала шорох, как будто тихо скреблась мышь. Олеся бесшумно подскочила к камню и приложила к нему ухо. Закрыв глаза, она слушала, и, то ли на миг задремала, но вдруг отчетливо, как бы через камень, увидела мужчину, прислонившегося ухом с другой стороны камня, он тоже слушал. Дрожь пробежала по коже девочки, она чуть не вскрикнула, вовремя зажав рот рукой. Видение было таким ясным, как если бы камень вдруг стал стеклянным, и Олеся увидела через стекло, кто там стоит, ожидая их выхода. Но всё длилось мгновение, и снова глыба камня закрывала вход и того, кто стоял по ту сторону. Осторожно девочка отошла от входа, подошла к сестре и сказала ей тихо на ухо.

– Там кто-то есть. Я его видела, он тоже слушает и, может, видел меня.

Марта, не совсем понимая, о чём говорит Олеся, почувствовала её испуг, обняла сестру, Олеся дрожала, невольно дрожь передалась и ей. Марта тоже чувствовала засаду, как загнанный зверь, не видит, а чувствует охотника.

– Олеся, собери всё и упакуй, чтобы быть готовыми ко всему. Может, придётся уходить, – тихо проговорила Марта.

– Но как уходить? Они нас увидят раньше, чем мы их, – недоверчиво и также тихо ответила девочка и начала укладывать в рюкзак все вещи, потом скатала спальник. – Всё готово. А они не могут взорвать камень?

– Всё они могут, но к чему им делать шум, надеются, что мы сами к ним выйдем.

– Но откуда они знают, что мы здесь? – не унималась Олеся. – Камень закрыт, и открыть его невозможно, значит, здесь кто-то есть, кто знает про эту пещеру. А как же баба Феня? Она ведь не знает, что здесь засада, попадет к ним?! – обеспокоенно спросила Олеся.

– Да, это проблема, и предупредить мы ее не можем.

– А может в окно выкинуть флаг? Какую-нибудь тряпку, чтобы не кидалась в глаза, и, если баба Феня увидит, поймет, что здесь кто-то есть, – Олеся вопросительно глянула на сестру.

– Это можно сделать, но эту тряпку может увидеть и тот, кто сидит в засаде, но у нас нет другого выхода.

Девочки взяли две жердины, что были под носилками, связали их концы вместе, получилась одна длинная жердь. На конце ее привязали темную майку. Сильно в глаза не кинется, а если и увидят – вроде что-то зацепилось за скалу. Жердь получилась длинная, метров восемь, но все равно только-только доставала до отверстия в стене пещеры.

– Эх, еще что-нибудь бы подставить. Хоть немного, – с сожалением в голосе проговорила Олеся. – Давай поставим спальник, он упакованный, в него упрем жердь.

– Правильно! – поддержала сестру Марта.

И большой флаг затрепетал в окне скалы.

Баба Феня с нагруженным конем осторожно пробиралась по горной тропе. Серого она еле сдерживала, чтобы тот не помчался вперед по знакомой ему дороге.

– Серый, рядом, не отходи.

Поднявшись по тропе, она приостановилась. Оставив нагруженного Мальчика и приказав Серому его охранять, баба Феня решила пройти сама и посмотреть, все ли в порядке. Она осторожно пробиралась между деревьев, прячась в зарослях кустарников. Вот и цепочки скал, в одной из которых находится их пещера. Кругом тихо, легкий ветерок шумит в листьях деревьев. Закричала какая-то птичка, баба Феня подняла голову, отыскивая ее на дереве, и вдруг глянула на скалу. Что-то трепетало на ветру, то развеваясь, то повисая.

«Видно, что-то зацепилось за острый выступ, и не может сорваться, – мелькнуло в голове у бабы Фени. – Что бы это могло быть? Да какая разница что это! Все тихо. Видно, девочки не выходили весь день. Зря я их так напугала. Пойду, приведу Мальчика с грузом».

И баба Феня пошла тем же путём назад, к оставленному коню и собаке. Но что-то её неприятно тревожило. Она снова остановилась. Что же такое засело занозой беспокойства? Что она увидела, но не придала этому значения? И опять баба Феня с еще большей осторожностью вернулась как можно ближе к скале.

«Что?! Что увидела или услышала такого, что меня встревожило? Птичка, да закричала, и я стала смотреть на дерево».

Баба Феня посмотрела вверх, но ничего там не увидела, только длинные густые ветви лиственницы, потом она перевела взгляд на скалу. И где-то сбоку скалы трепетало что-то темное. Что это? Что могло зацепиться и трепетать на отвесном склоне скалы, как флаг? Флаг, точно! Это флаг, который торчит из пещеры.

«И как сразу не догадалась?! Девочки подают сигнал. Значит не все у них в порядке. Этот сигнал мне предупреждение. Эх ты, баба Феня, совсем потеряла профессионализм, как теряет нюх охотничья собака», – корила себя баба Феня, возвращаясь к коню и собаке, и тихо повела их в другую сторону от скалы, без тропы, удаляясь как можно дальше в лес.

Пройдя достаточное расстояние, она сняла с коня груз, уздечку и пустила его пастись, приказала Серому не отходить от Мальчика. Потом достала одежду и начала переодеваться. Надела на себя темный облегающий, по виду спортивный, костюм с капюшоном. На ноги ботинки с шипами.

– Может, что-то и не то, но что нашла, – тихо говорила она себе. – Теперь пояс.

Положила в рюкзак веревку и такие же костюмы для девочек.

– Эх, мне бы нормальное снаряжение, что лежит в моем тайнике, но туда не добраться. Что поделаешь. На безрыбье и рак – рыба. Будем довольствоваться тем, что есть, что достала в районе, и за это спасибо. А теперь остальное спрятать да не забыть, где поставлена метка.

Она вытащила ножик и срезала на дереве метку.

– Серый! – позвала она собаку. Подбежал Серый. – Возьми след, вот, понюхай. Видишь, сюда прячу, не забудь. А теперь пойдем с тобой, но только тихо.

И баба Феня, и Серый снова пошли к скалам.

«Мы не знаем, где засада, значит, будем подниматься, но тихо со стороны тропы».

Вначале баба Феня и Серый шли по крутому, но лесистому склону. Чем выше, тем трудней было подниматься. Ноги скользили по прелым листьям, и, если бы не деревья или кустарники, за которые постоянно приходилось цепляться, можно было в любую минуту съехать вниз. Возле одного из кустов Серый остановился и заскулил.

– Что, останешься здесь? Хорошо, сиди и жди нас, никуда не уходи.

Баба Феня покарабкалась вновь по склону. Но вскоре он стал таким крутым, что нога совсем не могла удержаться на нем, а кустарник, как ни странно, еще рос. И даже деревья, хоть уже реже, но еще встречались.

Баба Феня вытащила из рюкзака железную кошку, которой в деревне вытаскивают из колодцев упавшие ведра, с привязанной к ней веревкой и, цепляясь кошкой за кусты, продолжала свое восхождение.

«Старая развалина, что ты делала последние двадцать лет?! Упивалась своим одиночеством, опустила руки, ела, спала. Мышцы твоих рук и ног стали дряблыми, никуда негодными. Раньше поднималась по отвесной стене, а сейчас по пологой еле ползешь и пыхтишь, как паровоз!» – ругала себя баба Феня, но поднималась быстро и ловко, не похоже было, что она старая женщина, что руки и ноги плохо слушаются.