– Эх ты, баба Феня, – укоряла себя женщина. – Как так вышло, что ты, в твои-то годы, стала бабкой. Где твоя сила духа, твоя выдержка, твоя ловкость? Как смогла ты себя так запустить? Думала, что проживёшь тихо, мирно, не вспоминая о прошлом. Вернее, хотела забыть прошлое, а оно само пришло, в другом обличье и напомнило о себе. Значит, делай выводы, соберись и спасай себя и девочек. А первым долгом нужно сходить в село и запастись всем необходимым. Хочешь ты этого, или не хочешь, а вспомнить молодость придётся.

И ещё много всяких воспоминаний роилось в её голове, жаля своим жалом, но уже без яда, хотя всё ещё болезненно. И ещё нужно было узнать, кто их соседи, почему живут в лесу, чем дышат и что у них на уме.

Баба Феня встала, подкинула дров в костёр и поплотней укутала Олесю.

«Совсем дети, что старшая, что младшая, совсем ещё глупые, всё играли бы в войну, а не знают, что это такое. А ведь девчонки хорошие, неиспорченные. Смогу ли сохранить их, уберечь от расправы. Я ведь сейчас просто пожилая женщина, которая всё забыла, что умела. Как научить их защищаться, чтобы они надеялись только на себя. Олеся очень рискованная в своих поступках, ничего не боится, а всё потому, что не сознаёт всей опасности. А Марта, как порох, вспыльчивая, и тогда не даёт себе отчёта в том, что делает. Не мне бы их учить и не здесь. Куда бы всем перебраться? Если дальше в лес, то тогда нужно будет строить жильё, а здесь так удобно: и вода, и готовое помещение, но рядом соседи и посёлок недалеко, для нас это плохо. В город уходить сейчас никак нельзя, не получится, там нас достанут, слишком много знакомых. Нужно узнать, кто такой Старик и какую роль он играет в нашей истории. Но как узнать? Так много неясных вопросов, и пока на них нет ответа, выходить из укрытия нельзя. Как некстати Мартина беременность, да ещё это ранение, придется ждать, пока сможет передвигаться».

Баба Феня снова подложила дров в костер. Он горел несильно, но тепло шло от углей, разливаясь по небольшой пещере, окутывая людей спокойствием и уютом.

«Эх, как не хочется всё начинать сначала! Уже возраст даёт о себе знать. А, может, дело не в возрасте? Просто жить спокойно легче, но как бы там ни было, а всё изменилось под корень, кончилась спокойная жизнь, и что там будет дальше, многое зависит от нас самих. Сейчас лето, удастся ли по теплу что-то выяснить, или в зиму оставаться в лесу? Найти бы ещё пещеру, тогда и строить ничего не нужно. Да где её найдёшь? А если найдёшь, то и другие её найдут. Вот уже и окно светится, значит, утро. Скоро поднимать детей, – женщина оторвалась от своих раздумий, поставила на камни чайник. – Хорошо, что догадалась Олеся захватить чайник, очень пригодился, да и ведро не помешало бы, но всего не привезёшь, а надо, и постель надо, инструмент, продукты. Вещей нужно много, а конь один, хорошо, что есть хоть один. Как только приду обратно, постараюсь узнать своих соседей».

Чайник закипел, баба Феня сняла его, и поставила на камни котелок разогреть суп.

Серый заскулил, стал проситься на улицу. Женщина выпустила собаку. Проснулись девочки.

– Как вам спалось? – поинтересовалась женщина.

– Отлично! – в один голос ответили сёстры. – Воздух, какой-то не такой, как дома, опьяняющий, чистый, хоть и горел костёр.

– Вот и хорошо, позавтракаем, и я пошла. А ты, Олеся, не вздумай отходить от Марты. И ведите себя тихо: ни песен, ни криков. К вечеру, если будет всё хорошо, я вернусь, в крайнем случае, утром.

И, попрощавшись, взяв коня и собаку, баба Феня скрылась в лесу.

Девочки долго прислушивались, но кругом было тихо. Без взрослой женщины стало одиноко и немного страшно. Не хотелось говорить, казалось, их может кто-то услышать.

– Давай закроем вход, – предложила Олеся. – Так будет безопасней, и не будет слышно, если мы будем разговаривать.

– Закрывай, – согласилась Марта.

Олеся толкнула камень, и он легко прошелся по своей ячейке, закрывая дыру в скале. Подкатив другой камень, Олеся подперла первый. Теперь снаружи открыть вход было невозможно. Да и не видно было, что здесь есть вход.

– Так будет спокойней, – облегчённо вздохнула девочка. – Как-то с бабой Феней не так страшно. Правда, Марта?

– Да, с ней спокойней. Кажется, вроде она всё знает.

Девочки лежали, тихо переговариваясь, и вдруг что-то услышали и сразу замолчали, насторожились.

– Слышала?

– Да, – шепотом ответила Олеся. – Свист, кажется.

– Да, кто-то свистел. Олеся, подай мне свёрток, который ты привезла.

Олеся быстро вскочила и кинулась к рюкзаку. Достала свёрток, развернула мешковину и с опаской подала его Марте.

– Марта, какой марки этот пистолет?

– А я откуда знаю, я ведь не служила в армии. Шурка сказал спрятать, я и спрятала.

– И ты умеешь из него стрелять? – погладила девочка чёрную блестящую поверхность маленького, словно игрушечного, пистолета. – Он заряжен?

– Наверно, заряжен, сейчас проверю, – тихо переговаривались девочки. – А нет, так вот коробочка с патронами. Шурка чистил и показывал, как заряжать.

– Я боюсь оружия, и боюсь вообще, – прошептала Олеся.

Опять послышался свист, а потом мужская речь. Девочки прислушались, говорили где-то рядом, и так хорошо было слышно, что пробирала дрожь. У Олеси застучали зубы. Марта приложила палец к губам.

– Тише!

– Котя, где ты видел собаку? Здесь что ли? – спросил мужской хриплый голос.

– Ну да, она вот тут пробегала, такая серая, большая.

– А ты-то, что тут делал? – снова спросил первый.

– А мне говорил Сява, что где-то здесь есть пещера, ему отец показывал. Говорит, снаружи её не видно, а там, внутри, вполне можно даже жить. Вот я и вспомнил, хотел посмотреть, тут собака бежит, и так на меня зубы свои оскалила, а у меня в руках нет ничего. Сейчас бы встретилась, я бы её накормил свинцом.

– Может, ты волка встретил? Скорее всего так и было, скажи спасибо, что он был сытый, а то перекусил бы тобой, хотя, что с тебя взять, костями подавишься, – хохотнул хриплый.

– Смотри, здесь кто-то ходил следы, – снова заговорил Котя.

– Да это твои следы, ты уже раз двадцать челноком туда, сюда, промаячил. Больше здесь никого нет.

– Кабан говорил, что его девка сбежала, так, может, она здесь?

– Кабан сам упустил, а мы ловить будем? Сдурел, что ли? Пусть бежит, если может, что девка сделает, что всполошились все? Это Кабану скучно стало, вот он и бесится. Пусть сюда едет и играет в прятки, – хриплый закашлялся, а потом продолжал, – Нет здесь пещеры, наверно, в другом месте. Почему ты решил, что здесь? И на черта она тебе нужна? Ты тоже пухнешь от скуки. Лучше сходи, перемёты проверь, больше будет пользы.

– Ну да, сам не хочешь в такую даль топать. Пошли, кого-нибудь другого, я вчера ходил.

Голоса удалялись, а девочки сидели тихо, и лишь сердца стучали сильно, и, казалось, очень громко.

– Ушли, – прошептала Олеся.

Марта положила на колени пистолет и откинулась спиной к стенке.

– Ты бы стреляла, Марта? – спросила недоверчиво Олеся.

– Не знаю, может быть, если бы у нас не было выбора. Ты думаешь, они бы нас пощадили? Зачем гоняться за нами по лесу? Ну, ушла я, им не мешаю, что ещё, что им ещё от меня нужно? А этих, что говорили, я не знаю.

– А я слышала уже эти голоса и даже видела одного из них, противный тип, худой и скользкий, как угорь. Мне страшно, Марта, очень страшно, – созналась Олеся.

– Мне тоже страшно. Но какой же гад этот Шурка! Он пустил по нашему следу всю свою банду. Вот кого бы я не пожалела и не пожалею, если столкнёт нас судьба и не будет выбора, – Марта помолчала, а потом сказала, – Как бы они бабу Феню не выследили, и мы не можем предупредить.

– Второй раз сюда не вернутся.

– Это как сказать. Этот Котя видно настырный, может ещё прийти. Уж больно его пещера интересует, или мы. Откроем камень, когда будет смеркаться, в это время плохая видимость, возьмёшь воды, а пока посидим, светло и тепло, можно поспать, всё время быстрее идти будет. Кто же этот хриплый? Голос незнакомый и, видно, не очень любит Шурку.