Баба Феня посмотрела на девочек: Марта молча полулежала, и, казалось, она даже не слышит бабу Феню. А Олеся встрепенулась, ей было лестно, что взрослая женщина с ней советуется.

– А почему мы не можем остаться в пещере? Ведь там сейчас никого нет.

Марта посмотрела на сестру.

– Да потому, что туда еще вернутся. Кто-кто, а Шурка вернется. Я чувствую это.

– Ты права, – подтвердила баба Феня. – Туда вернуться нельзя. Это укрытие уже раскрыто, и в староверческий скит тоже могут нагрянуть. А вот если сделать укрытие где-то близко возле скита. Я думала, что можно вырыть землянку где-либо в лесу и ее хорошо замаскировать от случайного взгляда. Во время войны партизаны жили в землянках не один год. Как вы думаете, может, и нам поселиться в землянке? Посмотрим, что можно взять в брошенной деревне: бревно, доску или еще что нужное.

– Да, вы правы, – согласилась Марта, – это самый лучший вариант. Но тогда нам нужно торопиться.

– Баба Феня, а что тут у тебя в рюкзаках? – Олеся старалась заглянуть вовнутрь.

– Потом посмотришь. Сейчас выгружать нет времени, но могу только сказать, все самое необходимое.

И, повернувшись к Марте, баба Феня спросила:

– Очень уж ты расклеилась, а тут еще двойное ранение, дойдешь?

– Дойду, постараюсь дойти.

– А когда у тебя срок? Хватит у тебя времени, чтобы в пути не прихватило.

– Я сама не знаю срок, по моим подсчетам еще ждать два месяца.

– Только два месяца! – удивилась баба Феня. – А совсем не видно, но тогда действительно нужно поторопиться. Нельзя с маленьким ребенком жить под открытым небом. Сейчас снова проходим ущелье и, не задерживаясь, идем к скиту. Нам нужен почти день, отсюда километров пятьдесят, если не больше. Нужно торопиться, чтобы не попасть под дождь снова в ущелье.

Не останавливаясь, прошли озеро и долину, где трава стояла почти до пояса. После дождя она прилегла, но все равно были все мокрые, под ногами чавкала вода и в обуви тоже. Но шли и шли, стараясь быстрее дойти до более-менее пологого склона, по которому выбрались снова в густой дикий лес.

– А мы не заблудимся? – беспокоилась Олеся.

Рюкзак у нее был тяжелый, и его помогала нести баба Феня.

– А нам все равно, если и заблудимся, лишь бы воду нашли. Да нет, не заблудимся, я помню карту, и у нас есть компас.

Баба Феня вытащила из кармана маленькую коробочку.

– Откуда?

– Я была в универмаге, в районе.

– Надо было там зайти в милицию и все рассказать.

– Что именно? – оборвала Олесю Марта. – Да там и слушать не станут, а если и будут, то могут так повернуть всю эту историю, что уж лучше жить в лесу, чем в тюрьме.

– Я не подумала, – старалась успокоить сестру Олеся. – Прости! Но что-то надо делать, мы не можем всю жизнь скрываться, всю жизнь бегать. Они лишь на миг поверили в тигров, а пройдет время, и все это покажется неправдоподобным. Нам нужно было в другую сторону уходить, к границе. Перешли бы границу, и тогда нас ищи свищи.

– Глупая ты! Какая граница, соображаешь, кто тебя туда пустит?! Ну, допустим, нас не заметили, а где гарантия, что китайцы пустят нас в свою страну. Да они быстрее пустят пулю в лоб или в спину. Хватит болтать, пора идти.

И Марта поднялась.

Снова шли-шли, и все лес, редко попадались небольшие поляны, и тогда делали небольшой привал, не разжигая костра. Уже больше суток не ели и не пили ничего горячего. Да и вода заканчивалась, фляжки воды хватало не на долго. Хорошо, что стояла пасмурная погода, не хотелось пить. От ходьбы мокрая одежда просохла, а ноги стали париться в обуви. Но женщины шли, такие разные, такие беспомощные, но очень упрямые, или безвыходное положение заставляло их двигаться. И они шли безропотно, одна из них еще девочка, худенькая, слабенькая на вид, с рыжими длинными волосами, перехваченными двумя резинками в два хвоста. Усталое лицо с упрямыми сдвинутыми к переносице бровями.

Вторая – молодая девушка, с располневшим станом, но не скажешь, что она в положении, просто не худенькая, с темными длинными, распущенными по плечам, волосами. Серые серьезные глаза, грустные, почти тоскливые, она все время о чем-то думает. Видно, как ей трудно все время идти, но она упрямо терпит. И, наконец, баба Феня – женщина еще не старая, но надвинутый на лоб платок делает ее старше своих лет. Из-под платка всегда серьезный задумчивый взгляд темно-карих глаз. Черные брови скрыты платком так же, как и черные волосы, стянутые в тугой узел и заколотые шпильками. Среднего роста, тело сбитое, спортивное, ничего лишнего. Легкий быстрый шаг, и даже тяжелый рюкзак, с привязанными к нему шкурами зверя, а в другой руке лямка рюкзака, который несла Олеся, со стороны казалось, дается ей без какого-либо усилия.

Шли уже долго. День клонился к вечеру, моросил мелкий дождь, и от этого в лесу было сумрачно. Пахло прелыми листьями и свежестью, хотя в лесу всегда свежо. Нужно было где-то остановиться на ночлег и развести костер. Сырость, даже летняя – очень плохой попутчик. Марта стала замечать, что время от времени ее начинает трясти. Дрожь пробегает по всему телу и заканчивается где-то в груди и на зубах, стискивает челюсти, и невозможно не стучать зубами, они непроизвольно выстукивают дробь.

«Горячего чая, а то я снова свалюсь. Опять начали болеть грудь и плечо».

Котята, которых она несла, зашевелились под курткой, упорно лезли вверх и пищали.

«Начали пищать. Неужели действительно выживут? Олесе забава, а подрастут, нужно будет выпустить на волю. Как долго идем, а куда? Знает ли баба Феня дорогу? Наверно, знает, что сверяет по компасу. Что их ждет впереди?» – перескакивали мысли с одного на другое.

Марта вздохнула:

«Иду совсем без ноши и еле успеваю. А баба Феня, как конь тянет все. А где же конь, утонул или ушел куда-то?! Вот бы сейчас он пригодился. Сколько же километров мы протопали? Никогда в жизни так много не ходила».

Марта остановилась и на миг закрыла глаза. И тут же открыла, но бабы Фени и Олеси нигде не было.

– Олеся! Баба Феня! – в испуге дернулось куда-то вниз сердце.

Кругом стояла серая мгла.

«Где они?» – билось в голове.

Хотелось крикнуть, но было неловко, казалось, вот здесь где-то они рядом, это просто Марта их не видит. И она пыталась догнать сестру и бабу Феню.

– Серый! Серый! – не выдержала и крикнула она. – Серый!

И где-то далеко залаяла собака.

– Неужели ушли так далеко! Серый!

Лай раздался совсем рядом, и тут же голоса сестры и бабы Фени.

– Мы тебя потеряли. Прости, ушли, не оглядываясь! Тебе плохо? – подбежала девочка к сестре.

– Ну и ну! Как это случилось, пошли и пошли, все время шла рядом, глянули тебя нет. Ты порядком вымоталась, сделаем привал, разожжем костер. Как ты, в порядке? – баба Феня внимательно посмотрела на Марту.

– Тут совсем недалеко уже, хотелось в эту ночь найти что-то с крышей, чтобы переночевать.

– Я слышала лай собаки где-то далеко, подумала, что вы туда ушли. Мне что-то страшно, уж лучше давайте заночуем здесь, а утром посмотрим, что там.

– Это могут лаять бродячие собаки. Очень неприятно с ними встречаться. Было бы лучше переночевать где-то на дереве. Посидите, я поищу многолетний дуб, где бы мы могли уместиться.

Это была не проблема. Многолетние деревья встречались часто, дубы тоже. Посветив фонариком со всех сторон, бабе Фене одно из деревьев особенно понравилось.

– Это подойдет, но вот как тебя, Марта, сюда поднять? Да ладно, что-нибудь придумаем. А пока нужно свить себе гнездо на этом дереве. Сушняк не подойдет, необходимо вырубить или выпилить несколько молодых тонких жердей, – баба Феня достала из рюкзака ножовку. – Лучше выпилить, не так будет слышно.

Выпилив жердину, баба Феня тщательно замазала пеньки и закрыла их листвой. Потом на дереве, на седловине, укрепляла жерди, заплетала ими ветки, а где привязывала. Олеся помогала ей. Гнездо делали высоко, среди веток деревьев.

– Надеюсь, снизу ничего не будет видно среди листьев.