Олеся подошла к туше зверя и попробовала ее перевернуть, но она была очень тяжелая. Тогда она зашла с той стороны, где был нож, и залезла под лапу, поднимая спиной. Нащупала нож и выдернула его. Когда вылезла из-под тигра, спина у неё была мокрой от страха.

– Ну и тяжелый! И запах какой-то, пробирает до костей. Пойду, сестренка, пройдусь.

– Осторожней! – предупредила Марта. Олеся помахала ей рукой и вышла.

Было раннее утро. На зеленой траве еще лежала роса. Олеся постояла, оглядываясь, замечая приметы, где находится пещера, в которой они остановились, чтобы не потерять её. И лишь потом стала спускаться по склону, постоянно оглядываясь, примечая нужную ей тропинку. Холодная роса сразу намочила ей брюки, и они стали прилипать к ногам, вызывая дрожь во всем теле.

– Да, не очень приятно! – поежилась девочка.

Осторожно и бесшумно шла в высокой траве туда, где должно быть озеро. Кусты дикого тёрна и ежевичника преградили дорогу. Олеся, опасаясь колючих кустов, осторожно прокладывала себе дорогу в колючем ежевичнике. И вдруг увидела гроздь синих ягод.

– Ежевика! – обрадовалась она и начала рвать ягоду. Набрала полную пригоршню, но, раздвинув ещё куст, увидела, что ягод много, и все они прячутся под кустами. Олеся не удержалась и начала есть. Ежевика была кисло-сладкая и душистая. Ничего вкусней девочка никогда не ела. Она даже на миг забыла, куда шла. Потом с полными ладошками помчалась к пещере. – «Это Марточке, я сейчас что-нибудь возьму, кружку или чашку, нарву ещё».

– Смотри, что я тебе принесла! – с радостью подскочила девочка к сестре. – Видишь, это ежевика, бери, ешь. Я сейчас ещё нарву, там много, целые заросли.

– Олеся, осторожнее, там могут быть змеи, – предупредила Марта. – А ты брала с собой нож? Куда ты его дела? – тут же спросила она.

– Нож? Я его оставила там, когда рвала ежевику.

– Что же ты так, а если не найдёшь теперь, у нас другого нет? – укорила её Марта.

– Найду, я помню, где его оставила! – и, схватив чашку, Олеся умчалась.

– Я не могу её остановить. Она меня не слушает. Совсем самостоятельная. Хоть бы с ней ничего не случилось, – беспокоилась Марта.

А Олеся уже знакомой тропинкой мчалась к терновнику. Раздвигая кусты ежевики, она стала искать нож, по пути срывая ягоды. Вот и нож: как Олеся воткнула его, так он и стоит тут. Олеся вытащила нож и продолжала собирать ежевику. Особенно сильно ежевичник заплёл кустарник с ягодами, похожими на тёрн. Обильные гроздья ягод, как виноград, свисали под листьями. Олеся присела перед кустом, раздвигая ежевичник, срывая ягоды в рот и в чашку. Чашка была уже полная, и девочка решила немного поесть, когда вдруг услышала голоса. Она оглянулась – говоривших не было видно. Девочка притаилась, мужчины видно тоже срывали ягоды и бросали их в рот.

– Сколько здесь ягоды, ешь, не хочу! – вдруг услышала Олеся знакомый голос.

– Шурка! – мелькнуло у неё в голове.

Обдираясь колючками, девочка старалась забраться поглубже в кустарник.

– Я вот, что думаю: и что это они сюда поперлись бы? – продолжал Шурка, видно, уже начатый разговор. – Если Марта ранена, то такое расстояние она не пройдет.

– Может, она уже померла, а мы зря ноги бьем, – отозвался второй.

«Это Митька, гад!» – отметила девочка.

– Старик сказал, они должны тут проходить, если идут в монастырь.

– А что там действительно монастырь?

– Бывший, там почти весь поселок сожгли, а монастырь не тронули, но там сейчас никого нет. Сам увидишь, мы тоже туда идем, – объяснял Шурка.

– И откуда Старик знает, куда движется бабка с девками? – удивился Митька.

– Откуда-то знает, и нужна ему не так Марта, как бабка, а Марты, может, действительно нет уже.

– А откуда Старик знает бабку? Чудно! Откуда у неё такая известность?

– Почём я знаю! – зло отозвался Шурка. – Канитель эта по твоей милости, тебя бы надо уложить рядом с ней.

– Ты чего начинаешь всё заново, я же тебе говорил, что шутка была, ты же её бросить решил, а мне она нравилась. Вот я и пошутил, а оно вон как обернулось, – уныло произнёс Генка.

Девочка слушала, а голоса приближались, затихая на время, видно, в этот момент рот был занят ягодой. Вдруг что-то зашуршало, кто-то остановился возле куста. Олеся совсем перестала дышать. И вдруг кусты зашевелились, раздвинулись, и девочка испуганно глянула вверх и от неожиданности чуть не закричала, голос её от страха осип, она зажмурила глаза, и снова открыла – над ней стоял громадный медведь. Олеся съёжилась в комок, втянув голову в плечи, и замерла, машинально протягивая медведю чашку, полную ягод. Медведь тоже растерянно смотрел на девочку, сидящую в кустах, потом обратил внимание на чашку, в которой аппетитно синели спелые вкусные ягоды. Несильно заурчав, он зачерпнул лапой пригоршню ягод и сунул себе в рот. Смачно чавкая, медведь потянулся снова за ягодой в чашке, но тут раздались совсем близко мужские голоса.

– Шурка, там кто-то вон, у того куста.

– Давай проверим, – отозвался Шурка.

Медведю, видно, не понравилось, что ему помешали угощаться уже готовой ягодой, он заревел, и пошел навстречу гостям.

– Медведь! – заорал Митька.

– Не стреляй! Здесь стрелять нельзя! – резко крикнул Шурка. – Потихоньку отходим.

И Шурка с Митькой стали пятиться назад.

– Давай к озеру, там, где все, начнём смотреть пещеры с того конца, а мишка нажрётся ягод и уйдёт сам. О, черт! Пошел! Пошел! – слышались удалявшиеся голоса.

Прогнав ненужных гостей, медведь вернулся к кусту и стал искать девочку с ягодой, но её на месте не было.

Олеся мчалась к пещере, оглядываясь, не бежит ли кто за ней.

– Марта! – пулей влетела она в пещеру. – Здесь Шурка и Митька, может, еще кто-то, но я слышала только их, – и Олеся рассказала все сестре, что слышала и видела. – Они будут осматривать пещеры.

Костер уже затух, но девочка из ручья залила его, чтобы не осталось и уголька, чтобы успел выветриться запах дыма. Но запах стойко стоял во всей пещере. Тогда Олеся взяла потухшие угли и положила их в виде потухшего костра возле ручья на виду.

– Пусть думают, что мы уже ушли, а костер жгли давно.

– Но они всё равно поднимутся сюда, – возразила Марта.

– Не поднимутся, я сейчас подтащу кошку к выходу, – и схватив за лапу мертвого зверя, Олеся пыталась сдвинуть его с места.

– Подожди, я помогу, – догадавшись о замысле сестры, поднялась Марта.

– Нет, тебе нельзя, я сама, – пыталась остановить сестру Олеся.

Вдвоем они подтащили тигра к самому краю уступа и уложили его так, будто он спит. Второго положили дальше к пещере, чтобы, если смотреть снизу, виднелась лишь его голова.

– Хорошо! – удовлетворенно проговорила Олеся. – А сейчас упру палку в ногу тигра, и если будет нужно, то пошевелю её, будто он просыпается.

Девочки спрятались в глубине пещеры и стали ждать.

– А что, если они вздумают стрелять, а потом полезут сюда? – с сомнением спросила Олеся.

– Тогда придется и нам стрелять, – заверила её Марта.

– А вдруг в это время подойдет баба Феня? Она ведь не знает, что у нас гости.

– Баба Феня не такая простая, как кажется, она вначале разведает, а потом зайдет. Будем на это надеяться, тем более, что сделать ничего не сможем.

Ожидание само по себе мучительно, кажется, что время остановилось, так медленно оно тянется. А ожидание чего-то плохого, это вдвойне, если не больше, мучительней. Неизвестность, чувство опасности, неизбежность, или точнее, безвыходная ситуация – всё это, вместе взятое, сливается в комок нервов.

Олеся и Марта ждали непрошеных гостей, а они не торопились.

– Может, не придут? – с надеждой шептала Олеся. – Не найдут нашу пещеру.

– Надежды на это мало, их кто-то ведет по нашему следу. И лишь чуть-чуть отстаёт от нас. А раз ведет, то искать будут обязательно, – с уверенностью проговорила Марта.

Гости появились как-то неожиданно тихо. Девочки вдруг услышали их негромкий разговор.