– Возьми автомат, быстрей стреляй!

Олеся схватила оружие, направила его на кошку и нажала на курок, а автомат не выстрелил.

– Не стреляет, Марточка, он не стреляет!

–Предохранитель, сними с предохранителя!

– Как, не знаю! – Олеся дергала все подряд, пока что-то все-таки не сдвинула и снова направила оружие на кошку.

– Стреляй! Стреляй! – кричала Марта.

– Боюсь, попаду в тебя. Ой, Марточка!

В это время, рассвирепев, зверь изловчился и ударил лапой по горящей палке, а другой с размаху полоснул Марту по плечу. Она кубарем отлетела в сторону.

– Ой, мамочка! – закричала Олеся и нажала на курок.

Послышалась глухая очередь выстрелов, которая тут же оборвалась. Олеся выронила оружие, и сама в полуобмороке свалилась на землю. Но и кошка тоже не двигалась, лежала почти рядом с Мартой и Олесей.

Первой очнулась Марта:

– Олеся! Олеся! Очнись. Ты не ранена?

Девочка открыла глаза.

– Марта, ты жива. У меня сильно болит плечо. А у тебя кровь, Марта!

На плече у Марты костюм был разорван, и кровь обильно лилась из рваной раны.

– Ой, Марта, тебе больно!

– Быстро открывай бабы Фени чемоданчик. Открыла? Что там у нее есть?! Читай название лекарства вслух. Быстрее, мне уже плохо.

Олеся трясущимися руками перебирала пузырьки и не понимала, что на них написано.

– Так не пойдет. Бери кружку и писай в нее!

– Зачем? – удивилась Олеся.

– Не спрашивай, писай, будешь заливать мне рану. Олеся, прошу тебя, поторопись!

Олеся с испугу никак не могла написать в кружку. Потом все же пересилила себя. И обмыв рану мочой, разорвала простыню.

– Ну, теперь ты, Марта намочи простыню, потому что она не стерильная.

Обмотала плечо Марте, а та уже прислонилась к стенке, закрыв глаза.

– Возьми оружие и не выпускай из рук, – теряя сознание, проговорила она.

– Ой, что же делать? Марта, не умирай! Ты не можешь вот так взять и меня бросить. Ты вообще обязана жить, у тебя будет ребенок, и ты не можешь не родить его, – приговаривала Олеся. – Какой тебе сделать укол, я не знаю. Что тут есть? Вот ампула корвалола. Что это, отчего? Пеницилин, анальгин, новокаин. Марта, проснись, что тебе нужно уколоть? – потормошила она сестру. – Есть лекарство, но я не знаю, что тебе нужно! – плакала Олеся.

Марта очнулась:

– У меня поднимается температура, посмотри лекарство.

– Я посмотрела, какое надо? Есть корвалол, пенициллин… – начала перечислять Олеся.

– Стоп, бери пенициллин и новокаин, кусочек ваты намочи спиртом, протри вот здесь плечо и свои руки. Теперь отломи верхушку новокаина. Умница, бери шприц, распечатай его, набери новокаина, как можно больше, и разбавь пенициллин. Потряси, чтобы растворился, теперь набирай в шприц половину. Спусти воздух, подняв вверх, хорошо. Теперь коли, не бойся, больней не будет. Через три или четыре часа повторишь, уколешь то, что осталось, а потом, всё сделаешь, как сейчас. У нас нет часов, будешь колоть приблизительно, через три, четыре часа. А я посплю, я устала, – и Марта закрыла глаза.

– Подожди, я постелю тебе спальник.

Но Марта её уже не слышала.

Убрав всё снова в чемодан, Олеся распаковала спальный мешок и кое-как подтолкнула его под сестру, потом укрыла её ещё пледом. А сама села рядом, потихоньку подкладывая в костёр хворост, не выпуская из рук оружие.

А посреди пещеры лежала огромная дикая кошка, растянувшись во всю свою длину. А дальше, у противоположной стенки, лежала вторая. И девочке было всё равно, что эти грозные звери рядом, её волновала сестра, и она не знала, что ещё сделать, чтобы облегчить ей боль, от которой Марта теряет сознание. Олеся смотрела на сестру, которая тихо лежала, и даже не было слышно её дыхания, и было непонятно: без сознания она или спит. В тёмной пещере свет от небольшого костра выхватывал осунувшееся молодое и красивое лицо больной девушки. Темные прямые волосы ещё больше подчёркивали его бледность.

– Нет ничего от той Марты, которую называли Бешеной. За время болезни она изменилась не только внешне, но и как-то притихла и даже сникла, – думала Олеся, глядя на сестру. – Казалось, её гнетет не только боль физическая, но и душевная, которую она старалась не показывать.

Олеся пригорюнилась, глядя на сестру.

«Ей бы сейчас дать что-то попить, бульон мясной или рыбный, отвар трав или ягод. Но этого ничего нет. А на улице ночь, никуда не выйти. Может её напоить кровью? – мелькнула мысль. – А что, я где-то читала, что можно пить кровь животных. У Марты вон сколько её вытекло, а пока придет баба Феня, она может умереть».

Олеся встала и осторожно подошла к зверю. Толкнула его ногой. Непонятно, тигр что ли? А вдруг он не совсем мёртвый?

От таких мыслей закололо где-то в желудке, и по спине пробежал мороз. Но зверь не двигался. Олеся осторожно к нему притронулась. Пушистая и мягкая шерсть зверя была приятна. Зверь был ещё тёплым. Олеся взяла головню и подошла ко второму зверю. Эта кошка была намного меньше, но тоже огромная. Олеся посветила, глаза зверя были открыты, и казалось, он приготовился к прыжку. Олеся отпрянула в сторону, но через минуту снова поднесла горящую головешку к морде зверя. Он никак не реагировал на свет. Нож был где-то там, в груди, но его не было видно, так как зверь лежал на животе, придавливая его. Нужно было перевернуть зверя. Но девочка никак не могла решиться дотронуться до него, тем более, нужно было тащить его за лапу.

Девочка снова подошла к сестре, посмотрела на неё, пощупала ей лоб, он был горячим. Она остановилась в нерешительности.

– Кровь нужно пить тёплой, – вспомнила Олеся. – Но можно ли пить кровь тигра? – этого она не знала. – А вдруг от этого Марте станет хуже? Лучше я уколю ей ещё укол, наверно, уже пора, – решила девочка и набрала в шприц лекарство. Руки у неё опять тряслись. – И как это баба Феня колет и не боится? Я никогда не буду медиком, – пообещала она себе.

– Марта, проснись, я тебе должна сделать укол, – старалась Олеся разбудить сестру. Но ничего не добившись, как смогла, уколола в то же самое место, в какое колола в прошлый раз. – А шприц и иголку выкидывать не буду, опять закрою.

Потом сидела возле Марты, смотрела на неё, на костёр, спать не хотелось. Настроение было отвратительное.

«А вдруг баба Феня не придет, что-то с ней случится»? – мелькнуло у неё в голове. И это испугало девочку. Остаться одной, с больной сестрой было страшно. Что она может? Да, ничего. Даже не может накормить сестру. И полезли в голову разные мысли, от которых было совсем не радостно. Вспомнилось всё, что произошло с ними за такой маленький промежуток времени. Слезы сами текли, и девочка их не замечала. Потом она встала и положила в костер ещё хвороста.

– Баба Феня говорила разжечь костер на площадке, чтобы никто сюда не зашел. Но уже ночь, и отходить от костра не хотелось, да и кто может зайти, те, кто здесь жил, уже лежат на полу пещеры, – Олеся снова села рядом с Мартой, а потом прилегла, и положила с собой рядом оружие. – Немного полежу, – решила она и незаметно для себя уснула.

Проснулась оттого, что Марта застонала, переворачиваясь на бок. Олеся вскочила, в пещеру пробивался утренний свет, костер прогорел. Девочка почувствовала, что замерзла. Она снова разожгла костер, поставила котелок с водой, набрав её из ручья, и стала готовиться к уколу.

– Марта, проснись, пора делать укол, – марта открыла глаза.

– Вот хорошо! – обрадовалась Олеся, – а то мне не по себе здесь одной.

– Олеся, ты не пугайся, что я тебе сейчас скажу, – начала Марта.

И Олеся сразу испугалась:

– Не надо, ничего не говори, всё будет хорошо, я знаю. Вот, сейчас промоем тебе рану, я уже приготовила, потом придет баба Феня. Она знает, что делать, и не такая уж у тебя страшная рана, она заживет. Не говори! Ничего не говори! – не давала говорить сестре Олеся. Девочка боялась услышать что-то страшное.

– Вот сейчас попьем чаю, и я пойду к озеру и, может, что-то поймаю, а ты меня подождешь. Слышишь, ничего не должно случиться. Все плохое уже случилось, теперь будет только хорошее. А теперь мне нужно достать нож.