Муж и жена Маленькие сидели на диване в небольшой уютной гостиной, обсуждали крошечную статейку из районного новостного обозрения, когда через веранду из сада Антонина Сергеевна привела взъерошенную и растрёпанную Риту. Девочка, увидела отца, подбежала к нему, одним ловким движением запрыгнула на колени и уткнулась лицом в широкую Костину грудь. Через минуту спрыгнула, полезла куда-то за диван, покопалась в коробках на полу и сунула в руки отцу несколько изрисованных листов бумаги, не издавая ни звука.

– Молодец, – похвалил Костя, медленно и тщательно проговаривая слова. – Отличные рисунки, ещё лучше, чем прежние.

Рита внимательно смотрела на его лицо, словно понимая каждое адресованное ей слово. В конце Костиной речи она довольно улыбнулась и одобрительно хлопнула ладошкой по большой отцовской руке.

Всё это время Настя разглядывала дочь, что-то в её виде матери не понравилось и она негромко сказала:

– Опять у неё синяк на плече. И ещё один – возле уха. Мне очень не нравятся эти методы самообороны в действии…

– Ну да, она сегодня с Колькой соседским подралась, – недовольно сообщила Антонина Сергеевна. – Из-за яблока на этот раз. Нужно запретить ей драться: больному ребенку это опасно.

– Бабулечка, хочу тебя слегка поправить, – ласково обратился к пожилой женщине Костя, – Рита не больна, у неё просто есть физический недостаток. И если не получается от него избавиться, его не следует замечать, как и любой другой. Иного выхода у нашего человечка просто нет… А кстати, кто победил в драке на этот раз?

– Честно говоря, Колька пострадал больше, – ворчливо призналась старушка, – хоть и вышел ростом. Побежал мамке жаловаться. Но так может быть не всегда, когда-то и Ритуле достанется по первое число.

– Надеюсь, что прежде она отучит его доказывать правоту кулаками.

Рита росла крепкой, физически выносливой девочкой. Она рано научилась драться с обидчиками и никогда – или почти никогда – не обращалась за помощью к взрослым.

Когда соседские мальчишки, а иногда и девочки, обнаруживали, что маленькая дочь художника не слышит ни звука, они всякий раз пытались отнять у неё игрушку, толкнуть или ударить. Ведь она не понимала обидных и дурных слов, обозвать или подразнить её не получалось. Вот и приходилось девочке применять силу, чтобы защититься от обидчиков. Однако кончалось это ничем: в драке молчаливая девчонка неизменно побеждала. Возможно, дело было в том, что для неё другого выхода просто не было. Она и так уже уступила им в умении общаться с помощью слов, и ей ничего не оставалось, как быть ловкой во всем остальном.

Спустя полчаса, когда Настя ушла укладывать дочку спать, Костя взглянул на заголовок из районного вестника: Е. А. Заславская «Применение метода Э. Леонгард при обучении детей в Серебровском интернате» – и пробормотал, ни к кому не обращаясь:

– Нужно бы познакомиться с этой Е.А. Заславской. И чем скорее, тем лучше.

В Серебровском интернате обучались слабослышащие и глухие дети.

**

Елена Алексеевна Заславская оказалась хрупкой, невысокой молодой женщиной, скромно одетой и гладко причёсанной. Немного резкие черты строгого лица без малейших следов косметики оживлялись неожиданно тёплым взглядом тёмных глаз. Костя Маленький, едва представившись, сразу приступил к делу, приведшему его в учреждение, где Заславская учила говорить неслышащих детей.

– Вас удивит моя просьба – или предложение – называйте это, как хотите, – начал Костя решительно, глядя маленькой женщине прямо в глаза, – но не торопитесь отказываться. Сначала обдумайте, как следует, мне спешить некуда: моя дочь без вашей помощи вряд ли сможет научиться говорить. Помочь ей сможете только вы, я совершенно убеждён в этом.

– Я самый обычный педагог, каких много, – мягко возразила Елена тёплым голосом, вполне соответствующим взгляду её глаз. – Наверняка в Москве вы сможете найти специалиста, который согласится заниматься с вашей дочерью ежедневно. Обучение ведь потребует много сил, времени и терпения. И ваших, и преподавателя, и девочки.

– Но почему бы вам не стать этим педагогом? – упорствовал Костя. – Я не вижу препятствий к этому. А если вы их видите, расскажите о них. И мы вместе найдём, как их обойти.

– Есть обстоятельства, – коротко сказала женщина.

Пустынная аллейка вдруг огласилась звонким детским голосом:

– Ма-ама! Зоя Николаевна заставляет меня спать, – крик девочки разносился далеко вокруг. Мужчина и женщина, неспешно шедшие по аллее парка, оглянулись на звук голоса. – Скажи ей, пожалуйста, что я не умею засыпать при дне.

Голосок принадлежал симпатичной девчушке лет шести, бежавшей к ним по влажной после дождя дорожке в тапочках на босу ногу и с растрёпанной куклой под мышкой. На круглом личике следы от сока или варенья, курносый носик украшен едва подсохшей царапиной, светлые завитки всклокоченных волос выбились из съехавшего набок банта. Голубые глазищи гневно сверкали: Зоиниколаевнино неправильное поведение требовало, по меньшей мере, сурового порицания.

– Днём. Ты не можешь спать днём, а не «при дне», – спокойно поправила Заславская. – Хорошо, я поговорю с Зоей Николаевной. Но бегать во время тихого часа нельзя, ты ведь можешь разбудить других детей.

– А вот и нет, они же глухие. И моего шуменья не слышат.

– Не смей так говорить, Алиса! Нельзя так, да и шуметь тоже не нужно. Не все дети здесь не слышат.

Своего возмущения поведением дочери Заславская бурно не выражала, «шуменье» вниманием обошла.

– И поздоровайся, пожалуйста, – продолжала Елена. – Это Константин Николаевич, наш гость.

– А я Алиса, – сообщила девочка весело и протянула Косте маленькую грязную ладошку. – Я здесь живу вместе с мамой.

– Приятно познакомиться, – очень серьёзно сказал Костя и отметил про себя: «А вот и обстоятельства обнаружились».

– Вы здесь живёте во время учебного года? – спросил он вслух, обращаясь к обеим Заславским.

Елена ничего не ответила, но отчего-то смутилась. Девочка энергично затрясла кудряшками и сурово доложила:

– Мы и летом здесь останемся, у нас нет ни дачи, ни бабушки в деревне.

Она ненадолго замолчала и затем пожаловалась:

– А по правде здесь летом скучно. И не летом тоже скучно: зоопарка нет, каруселей нет, мороженого не дают. – Алиса на секунду задумалась и продолжила перечислять недостатки интернатского быта: – Собачку мне заводить не разрешают, даже котёёнка своего нет. А столовского Ваську к нам в комнату не заманишь хоть бы и мышами. В столовке мыши больше и вкуснее.

– Алиса! – упрекнула Елена негромко. – Про мышей Константину Николаевичу не интересно.

– Почему? – искренне удивилась девчушка и заявила авторитетно. – Мышки и кошки всем интересны! Хоть бы и дяденькам. Ведь, правда?

– В общем, я совсем не прочь поглядеть на мышей, – подтвердил Костя. – И с котом Васькой с удовольствием познакомлюсь. Вот приглашаю тебя и твою маму к нам на дачу. Как думаешь, стоит к нам в гости поехать? У нас тоже есть девочка маленькая, и бабушка имеется. А ещё живёт кот Барсик, и целая грядка клубники в саду найдётся.

– Клубника не поспела, рано ей, – возразила Алиса. – А бабушка ваша пирожки делать умеет?

– Конечно, умеет. Как же бабушке без пирожков. Наша бабушка даже вареники стряпать может.

– Ну, если вареники, то приедем, – взрослым тоном пообещала девочка. – Сроду вареников не ела.

Елена Алексеевна решила вмешаться:

– Об этом ещё рано говорить, до отпуска почти целый месяц.

– Это у тебя, мамочка, отпуска нет. А я могу и съездить на пару дней, если ты без меня тут сможешь два дня обойтись.

– Маленькие девочки в гости ездят только с мамами.

– Так то – маленькие, а мне уже шесть лет. Ты всегда сама говоришь, что я большая.

– Большая, конечно, но не совсем – банты завязывать не умеешь. Не будешь же ты в гостях лохматая ходить.

– Ладно, подожду до ТВОЕГО отпуска, – недовольно согласилась Алиса.

– Так я заеду за вами в конце мая, – пообещал Костя и попрощался.