Поскольку, помимо дяди-библиотекаря, мать у неё была учительницей начальной школы, в мир детской литературы Ксюшу привели, едва она научилась понимать. А может, даже до этого – тут она не могла помнить. По мере того, как она росла, от традиционных сказок про Репку, Золушку, Белоснежку, Спящую красавицу, Русалочку она переходила к более содержательным историям. Пеппи Длинныйчулок, Незнайка, Алиса, серия книг Волкова, детективы серии Чёрный котёнок… Наверное, Ксюша перечитала весь репертуар детских книг. Это стало её основным увлечением. Невероятные далекие, волшебные миры с лёгкостью захватывали и поражали богатое воображение девочки. После чтения книг она могла днями говорить о понравившихся ей героях, их поступках, событиях, рисовать персонажей и места действия, как она представляла. Именно Ксюша принимала активное участие в рисовании и составлении плакатов для украшения зала, творческих выставок. С воодушевлением, орудуя кистью, акварелью и насыщенной гуашью она изображала на плакатах Винни-Пуха, Пятачка либо Элли Смит с Тотошкой. Карандашами, фломастерами и цветными ручками она делала небольшие зарисовки.
А ещё она очень любила творческие вечера, когда детей собирали обсуждать какую книгу, журнал либо творчество одного конкретного писателя. Иногда на эти встречи приходили даже настоящие авторы! Тогда можно было обсудить прочитанное не только с ребятами, но и с тем, кто создал сей удивительный мир посредством чернил, бумаги и безграничной фантазии.
В совсем маленьком возрасте Ксюшу приводили мама или бабушка. Иногда брали с собой внука дяди – её двоюродного племянника Сашу, с которым они были одногодками. Тот послушно ходил, но сам не проявлял большого интереса и после окончания начальной школы у деда больше не появлялся. А Ксюшенька любила библиотеку с её тихими, но широкими, коридорами, запахом старой бумаги, колоннами, подпирающими сводчатые арки потолка, залы, стеллажи, полные манящих неизведанными историями и тайнами произведений, витрины с книжками и журналами. Что касалось творческих вечеров, то Ксюша аж за месяц до очередного начинала доставать дядю – что они будут обсуждать, когда придёт очередной автор и какой, чтобы уже прочитать его книгу и подготовить вопросы. Показать рисунки к ней (если книга очень её впечатлила).
Необъяснимый, захватывающий интерес к вымышленным реальностям и их созданию перешёл в её собственные рассказы. Вот только романы Ксении Архипкиной и близко нельзя было причислить к детской литературе. Сюжеты, возникающие у неё в голове, несли, мягко говоря, непростую подоплёку. Потому в литературных разделах социальная драма и триллер стали её жанрами. Она отшучивалась, что не всё было так плохо – детективные и любовные линии в её книгах тоже в разной степени присутствовали, и даже юмору место находилось (если верить критикам и читателям).
Дядя нет – нет да сокрушался, что любимая племянница так и не появится в его отделе как автор, потому что пишет «одни ужасы». Впрочем, делал это он скорее в шутку. Правда, иногда намекал подумать о написании чего-нибудь для детской аудитории, полушутливо-полусерьёзно говоря, что её таланта хватит для написания в любом жанре. Ксюша так и не понимала, насколько всерьёз он ей это предлагает, и отшучивалась в духе «ну тогда я напишу про зайчика-маньяка и кролика-полицейского… или наоборот, кто там быстрее бегает» и не забывала добавить, что писатели Гоши, работающие в жанре детской литературы, у него и так часто бывают.
В этом году дяде Ефиму исполнилось семидесят пять лет. За прошедшие годы седины и морщин у него прибавилось, а энергии наоборот – он стал более медлительный, спокойный и задумчивый. Наверное, как и все пожилые люди, он всё больше начинал тяготеть к домашнему уюту с внуками, телевизором и креслом-качалкой. Однако, к счастью, творческого энтузиазма не потерял, и его голубые глаза, пусть и уже поблекшие цветом, по-прежнему искрились от приходивших на ум идей организаций весёлых культурных мероприятий. Дядя всегда предпочитал стиль, как называла его Ксюша, джентльменский – костюм, пальто, и берет вместо обычной шапки. Да и вел себя соответствующе – галантный, вежливый, обходительный. А сердился он крайне редко. Она и не помнила случаев, чтобы он выходил из себя.
Хотя он был родным братом её матери, все частенько принимали его за дедушку Ксюши. И это объяснимо – ведь разница у него с сестрой Лизой составляла двадцать один год. Так получилось. Бабушка родила Ефима восемнадцатилетней, после того, как дедушка, её муж, тоже молодой парень, ушёл на войну. Каким невероятным образом Зинаида Архипкина вместе с маленьким ребёнком пережила блокаду и дождалась-таки любимого, заслуживает отдельной истории. Воссоединившись, супруги больше никогда не расставались. В тридцать девять лет они стали счастливыми родителями второго ребёнка – дочки Лизы.
Сейчас дядя Ефим, сидя в небольшом ресторанчике напротив своей племянницы и её мужа, спокойно, поедая своё блюдо, выслушивал о том, где и как те будут жить в ближайшие полгода. Конечно, они ещё две недели назад рассказали ему о своих планах – сейчас только уточняли всё напоследок.
– Сертинск. Я бывал там в своё время, – комментировал дядя, аккуратно разделывая куриную отбивную, подцепляя кусочки на вилку и кладя их в рот один за другим. – Тогда он ещё посёлком считался. Помню, тогда там с магазинами совсем плохо дела обстояли, и дороги ужасные были. Может, сейчас там получше, – он отложил вилку и пустую тарелку в сторону. – А сам район экологически хорош. Южная тайга, знаете ли.
– Да, и сейчас там активные застройки, – сказал Георгий, складывая салфетку. – Я знаю некоторых, кто с Питера туда окончательно переехали, и ничуть не жалеют. Правда, они построили собственные дома. И в целом это неплохо – до города близко, а если есть машина – проблем вообще нет! И никакой разницы, где жить. Разве что пробки на въезде. Хотя и тут вопрос, хуже ли они пробок в нашем большом мегаполисе.
Он пододвинул ближе стакан с соком, помолчал мгновение и продолжил:
– Юра, мой друг, уже давно туда перебрался. Он окончил университет МВД и сначала поехал в область работать, ну а потом там жену нашёл, дети появились. В общем, остался. Он, кстати, и посоветовал мне, как он сказал, «дыру». Гоша усмехнулся. – Сам по себе городок действительно скромный в плане удобств, возможностей и развлечений. Однако до Питера, где можно всё это найти, там рукой подать. Но Юра, такая ленивая задница, носа своего не кажет за пределы… и имеет, что имеет.
Ксюша хихикнула, дёрнув рукой с бокалом так, что чуть не пролила содержимое, а дядя улыбнулся.
– В общем, Юра просидел там уже все свои штаны, – добавил Гоша, отпив из стакана. – Но я думаю, он хоть и жалуется – на самом деле ему просто ничего уже не надо. Его всё устраивает. Да он и здесь пока жил, его никуда было не затащить. И когда раз в сто лет таки выбирается – такой же. По гостям, по делам и скорее обратно, в тихую, изученную обитель. Вот по работе он как раз любит везде кататься. В общем, нашёл себя.
Ксения не могла не знать этого парня. Он был одноклассником и другом детства Гоши, служил оперуполномоченным в полиции небольшого города к северу от Санкт-Петербурга – куда, собственно, они сейчас на время переезжают. Внешне Юрий Аркадьев чем-то напоминал Георгия. Схожий тип внешности, тёмный цвет волос, да и рост с телосложением примерно одинаковый. Но всё же Юра был крупнее и шире в плечах, волосы его – темнее, глаза вместо дымчато-серых – обычные карие, слегка выпуклые. Лицо – более широкое, простое, а выражение носило отпечаток грубости, жесткости, твёрдости. Наверное, такое выработалось в процессе его работы. Ведь у них, у полицейских, иначе никак.
У Юры есть жена Нина. Круглощекая, с прямыми тёмными волосами, которые она по большей части носит распущенными – в отличие от самой Ксюши, которая не слишком любит такую прическу и чаще всего предпочитает заплетать свои волосы в хвост либо узел. У Нины спокойная улыбка и под стать ей мягкий, ровный характер; она работает бухгалтером и воспитывает вместе с мужем двух сыновей – семилетнего Федю и четырёхлетнего Борю. Ксюша всё забывала спросить, в честь кого же их так назвали – выбор таких устаревших имён казался ей немного непонятным.
