Юра помедлил немного, и, по-прежнему глядя то в пол, то в стороны, то в потолок – куда угодно, только не на друга – продолжил:

– Её искали. Тот путь прочесали от и до, но никаких признаков борьбы, её следов, следов нападающего – не обнаружили. Ничего. Собственно говоря, её розыском мы сейчас и занимаемся – вот потому я был так занят. Вчера пришёл домой в полночь и сразу спать упал, – он махнул рукой. – Кстати, вот в этом деле есть одна зацепка – у Ольги был ревнивый молодой человек, с которым она недавно рассталась, так что пока прорабатываем версию о его причастности. Но тот тип сейчас живёт в Калининграде, и алиби может у него быть. Вот такие дела.

Он подошёл к своему креслу и снова сел в него.

– Юра! – окликнул его Гоша. Тот недоуменно поднял на него взгляд. И только сейчас Георгий разглядел, как следует, его глаза и заметил, какую усталость они выражали.

– Пусть твои коллеги думают по-своему. Но… ты же всё равно подозреваешь то, о чём что недавно сказал? – Гоша постарался спросить это мягко и ненавязчиво, но в то же время пристально смотря на него, давая понять, что не считает вопрос незначительным.

Юрий встал из-за стола, затем пошёл к шкафу, взял свою куртку и посмотрел на приятеля.

– В городе всякое бывало за эти годы. Иногда случаются убийства и с обнаружением трупа где-нибудь в темном парке или закоулке. Тоже обычная статистика. Каких-то преступников в итоге нашли, какие-то дела подобного характера так и остались нераскрытыми. Вот, например, пару лет назад в парке псих изрезал девушку вместе с её парнем. Оба скончались на месте от полученных ножевых ранений. Девушку нашли в метрах ста от её молодого человека. Скорей всего, он пытался защитить её, но не смог… Психа так и не нашли, к слову. Он сглотнул. – К чему это я? А то, что в тот год исчезновения снова подскочили выше обычного.

На этой мрачной ноте мужчины оделись и вышли из отдела в прохладные лиловые вечерние сумерки. Вдалеке, словно наложенные акварельными красками, виднелись розовые и оранжевые мазки затихающего заката.

Вдыхая холодный воздух апрельского вечера, Георгий шёл, не слыша звуков ни своего дыхания, ни собственных шагов – они терялись в этой наползающей на город молочной туманной дымке. Его одолевали мрачные и грустные мысли. Он думал о том парне, который не смог защитить девушку, и думал, что на его месте так бы поступил каждый. Он думал о тяжёлых моральных аспектах работы своей друга и предполагал, что сам он не смог бы сталкиваться каждый день с чужим горем и смертью. Он думал о преступлениях, которые совершаются вот сейчас, в этом городе, да и не только – везде в мире, и даже сейчас, в эту секунду и минуту, когда они с Юрой идут среди звенящего от прохладного тумана воздуха на едва различимую впереди парковку.

Пожалуй, Юра навёл его на тягостные мысли.

– Гошан! – раздался сбоку его голос. Приходите завтра с Ксюшей ко мне. Действительно уже давно не виделись! Жена будет дома, дети. Посидим, поболтаем в домашней обстановке, проведём вечер семьями, так сказать. Кстати, как она здесь поживает? Ещё не сбежала от тебя, что ты заставил её тащиться с собой в эту дыру? – он рассмеялся собственной шутке.

– Нет, Юра. А вот я сейчас уже готов сбежать вместе с ней, перед этим обязательно придушив тебя за то, что ты тут мне наговорил, и ни словом не предупредив заранее! – он сделал угрожающий вид и повернулся к нему.

– Эээ, Гошан, ты чего? – он отскочил от него в сторону. – Это же просто мои подозрения, ты и сам согласился. Не факт, что я прав! Вот меня вообще из наших никто правым не считает, и вообще, я…

– Ладно, Юра, расслабься, – примирительно улыбнулся Гоша. – Если бы я не знал твою особенность, как ты любишь нагнетать обстановку и накручивать себе, а ещё не принимал бы во внимание тот факт, что ты уже много лет тут с семьёй сидишь на месте… ровно и спокойно, то я бы действительно сегодня же уехал.

– И если бы ты был мнительным, – добавил Юра, с шутливым облегчением подходя обратно.

– Видеть во всем ужасы – плохое качество для оперативника, Юр. Всегда тебе говорил. Это Ксюше оно для сюжетов книг хорошо подходит. Кстати, отвечая на твой вопрос – скажу тебе, что на самом деле она молодец. Поехала сюда и даже слова упрёка мне не сказала. Надо – так надо. Мне, конечно, было ужасно неудобно, что нам пришлось сюда перебраться, но… это же не навсегда. А так и тут жить можно. Вот тебе разве плохо тут? Вон, переселился окончательно и про Питер даже думать забыл, а ведь ты там вырос.

– Да что ты. Мы привыкшие, непритязательные, нам и тут нормально. К тому же мне и некуда стремиться. Сижу себе, работаю. Преступников гоняю, зарплату получаю, – он развел руками. – А у тебя всё нормально будет – денег накопишь, и съедешь обратно. Если дела совсем уж хорошо пойдут, то тебе так и четырёхкомнатная хата тесной и не престижной покажется – придётся особняк возводить. Ну, а если плохо – то Ксюша тебя точно прокормит. У неё большой потенциал. В другое издательство перейдет – и все дела.

– Юра! – притворно возмущенно воскликнул Гоша. «Да, главное, не к «ЛК», которые сейчас её донимают», – фыркнул он про себя.

– Да шучу я, шучу про последний вариант. Всё окей будет. Первые два варианта в силе! А вот про её возможности как раз серьёзно. Последние две её книги я сам читал – и, чёрт возьми, на некоторых местах даже меня зацепило! А я, ты знаешь, тот ещё поверхностный тип.

– Юра, в жизни ты не такой уж поверхностный тип. Просто придуманные истории тебя не цепляли. Но я рад, что Ксюхе в этом плане удалось до тебя достучаться! – польщённо проговорил он. Он надеялся, что Юра сейчас действительно говорил всерьёз. – Хорошо, завтра жди. Она тебе и ещё что-нибудь расскажет из нового сюжета. Сидит уже, пишет очередной психологический тяжёлый роман о несчастной главной героине. Даже с телефона! Гуляешь, бывает, с ней, а ей вдруг что-то в голову приходит – и вот она уже «ой, Гоша, надо записать, пока помню эту невероятную идею», достаёт свой телефон и давай тут же, на месте, записывать. Иногда даже на обычных листах. Ох… Гоша демонстративно покачал головой.

– Зато такой работоспособный автор! Тебе повезло. Во всех смыслах! – хихикнул приятель. Гоша подошёл к своему чёрному BMW, и напоследок повернулся к Юре.

– Вот и замечательно.

– Рад был, что ты ко мне пришёл. До завтра, Гошан!

– До завтра, – попрощался Георгий и сел на водительское сиденье.

Почти уже выехав с парковки, он увидел через стекло, как Юра помахал ему. Повергнув голову влево, он увидел, что тот стоит перед открытой дверцей своего автомобиля и смотрит на него.

– Юра, ты чего? – Гоша приоткрыл окно и посмотрел на него.

У того был такой вид, словно он собрался наконец с мыслями что-то наконец сказать. То, что, как подозревал Георгий, ему хотелось сказать весь вечер.

– Ты знаешь, – медленно протянул он. – Её отец постоянно приходит к нам. Ольги. Он каждый день спрашивает, не нашли ли его дочь. Каждый раз, все две недели. Сколько я его наблюдаю – он словно постарел на двадцать лет. Иногда он приходит с собакой – это была её собака, – он шумно вздохнул. – Обычно к такому на работе привыкаешь, но почему-то при его виде я задумываюсь о том, что он испытывает каждый день… Его дочери нет. Возможно, больше нет. А собака? её хозяйка никогда уже к ней не вернётся. А для этого старика дочь могла быть всем. И теперь он одинок.

– Да, согласен, это должно быть ужасно, – Гоша опустил голову. – Но… Ему придётся как-то жить с этим дальше. Смириться.

А про себя он подумал: можно ли с таким смириться вообще?

Никогда бы он не хотел испытать подобное на себе.

По дороге домой Гоша думал, что всё это не слишком похоже на Юру. Какой же вид был, наверное, у этого несчастного старика, что так впечатлил его стойкого друга, который ещё в школе был не сильно-то впечатлительным, а потом и вовсе, после стольких лет работы, должен был привыкнуть к подобному?

С такими мыслями он ехал сквозь темную и туманную пелену вечера. На лобовое стекло начали падать крупные капли дождя. Боковым зрением он видел размытые огни встречных машин…