Наверное, мои принципы так никогда бы и не поменялись, вот только слова Миланы поневоле зародили сомнение в том, что ее мать и отец – Галина и Дмитрий Орловы – погибли случайно. Оба в аварии. Это, может, и не странно, просто трагическое совпадение, но… Но. На самом деле таких «но» было два. Первое – оба они погибли до того, как успели повлиять на что-то глобальное в делах клана. Дмитрий всерьез заговорил о том, чтобы уйти, причем потребовал свою долю, а Галина попыталась вступить в права наследства. Не знаю, может догадывалась, что ее дочь сразу после восемнадцатилетия выдадут замуж, или просто захотела получить деньги мужа, но факт остается фактом.

А второе огромное «но» - расследование в обоих случаях контролировал Герман. Причем после второй аварии, в которой погибла Галина, сделал это вопреки воле отца. И я совершенно уверен, что какие-то неудобные детали просто «затерялись». Волков умеет быть убедительным и находить подход абсолютно к любому человеку. В большинстве случаев затыкает свои промашки деньгами, но не погнушается и запугать особо честного следователя, если от взятки тот категорично откажется.

До поры до времени Волков с его влиянием и рычагами давления был выгоден клану, даже Орлов нехотя иногда, но просил его об услуге. А так он вполне мог почувствовать, как с уходом Орлова утекают и его деньги тоже, и просто разобрался с проблемой радикально. И подчистил за собой, как подчищал за сынком. И хоть дело о пропаже девушек было резонансное, но ведь смог замять. Сам, потому что клан точно не стал бы прикрывать такое.

С того момента, как я разговаривал с отцом, прошло два дня, и все это время я судорожно пытался найти хоть что-то. Хоть какое-то доказательство, хоть малейшую зацепку, доказывающую, что аварии – это не случайность. И если дела я разобрал быстро, то вот найти свидетелей оказалось не так просто. Один из них жил вообще в пятистах километров от Москвы, но хуже всего, что деталей аварии действительно не помнил – из-за травмы мужчина стал инвалидом и едва узнавал родных.

Я сидел в номере отеля и перелистывал записную книжку с данными свидетелей, которых опросить еще не успел. Двое суток почти без сна – и все без толку! Но ровно в тот момент, когда я уже готов отшвырнуть дурацкий блокнот подальше, у меня трезвонит телефон. На дисплее появляется улыбающееся лицо Алисы – давней подруги, с которой мы долго тусили в одной компании несколько лет назад, еще до моего отъезда.

Никакого настроения болтать с закадычной подругой нет, но я все равно беру трубку. Просто чтобы ненадолго отвлечься.

- Да?

- А-а-алекс! Сто лет тебя не видела и не слышала! – радостно кричит в трубку девушка и я поневоле улыбаюсь.

- И я рад тебя слышать.

- Да вот что-то не особо верится! Я приперлась сюда, думала, увидимся, а ты опять куда-то по делам умотал! Я тебя после возвращения на Родину и не видела даже!

- Ты в Москве? – спрашиваю, игнорируя нескончаемый поток слов.

- Естественно! – фыркает она так, словно удивляется вопросу, - Серьезно, Алекс, чего Снежка здесь, а тебя нет? Она уже похвалилась, что замуж за тебя выходит, странно, что вы не вместе пришли. Я, кстати, не думала, что ты так просто ей сдашься.

- Я еще повоюю, - хмыкаю в трубку, снова перелистывая страницы записной книжки.

- Так чего тебя на свадьбе-то нет? Я думала, мы увидимся, поболтаем как в старые времена…

- На какой свадьбе? О чем ты?

- Ты не в курсе? – у Алисы настолько удивленный голос, что я поневоле представляю, как она округляет от изумления глаза, - Так Кирилл же женится. Я думала тут вообще весь клан. Или ты по делам уехал? Алекс?

Она говорит и говорит что-то еще, но я уже не слышу. Пульс зашкаливает до такой степени, что отдает в затылке тянущей болью и я в прострации пялюсь куда-то, но не вижу ничего, вообще ничего. Я знал точную дату свадьбы, потому что именно я и следил в большей степени за ее подготовкой. И когда уезжал, знал, что успею, что в запасе у меня минимум четыре дня.

Было четыре дня.

- Алекс? Со связью что-то что ли? Ты куда пропал? – долетает до меня обеспокоенный голос Алисы.

- Я здесь. Да, были помехи какие-то, - отвечаю наконец и поднимаюсь, - Скажи, вы на каком этапе празднования там? Может я еще успею подтянуться, а то так замотался, что забыл.

- А, да? Круто! Да тут все в самом разгаре, только за столы садятся, даже тостов еще не было за молодых. Эта дочь Орлова, кстати, красивая очень, но перепуганной такой выглядит. Не повезло ей, конечно, с мужем…

Скриплю зубами, нажимаю пальцами на глаза и массирую до разноцветных кругов. Дыши, твою мать, просто дыши.

Уже женаты. Они уже…

- Я приеду скоро. Все, отбой, - обрываю я нескончаемую тираду и с силой давлю на кнопку сброса вызова.

Хочу разнести здесь все, разбить, расколошматить мебель, чтобы просто дать выход той разрушительной ярости, что сейчас кислотой кипит в венах. И не могу. Просто потому, что на счету каждая секунда.

Меня душит собственное бессилие и мысль, что я не успею.

Шесть часов дороги в один конец.

Твою мать!!!

******

Выжимаю из своего внедорожника все, на что он способен. Мотор ревет, а машина несется с такой скоростью, что кажется будто вот-вот взлетит. Знаю, что опасно, но… ни на что времени нет, даже на мысли. От нервного напряжения пальцы сжимают руль с такой силой, что кажется, не сразу удастся их разжать. Я слежу за дорогой безотрывно, даже отчета себе не отдаю о действиях. Тело работает, как на автомате: поворот, иду на обгон, под оглушительный сигнал клаксона за пару минут до столкновения кручу руль на свою полосу.

На заправке теряю несколько драгоценных минут, заправляю бак под завязку и рву дальше. Не думать. Это отвлекает. Сейчас моя цель – добраться до нужного дома, остальное потом.

Внедорожник влетает прямо на газон. В сгущающейся темноте ночи загораются огни у аллей и дорожек, освещают брошенные столы. Даже официантам не дали убрать, так торопились.

Я бросаюсь в дом и в висках пульсирует страшная мысль: не успел. Я не успел.

Слышу полный отчаяния вскрик в гостиной и неведомая сила толкает меня туда. Влетаю в комнату и как вкопанный останавливаюсь на пороге. Всего на долю секунды, потому что после взгляд выхватывает белоснежное платье, лужицей растекающееся по полу, и черный костюм жениха. Кирилл с перекошенным от бешенства лицом осыпает Милану градом ударов.

Рву его за ворот рубашки вверх, так, что ее край впивается в горло этого урода и перекрывает на мгновение воздух. Жаль, что не навсегда. Рывком отбрасываю в сторону и бросаюсь на него сам. Внутри все обжигает потоком лавы и глаза застилает черная пелена ненависти – я не осознаю, как вырубаю Кирилла буквально двумя ударами и дальше бью уже бессознательное тело.

- Саша… - тоненько скулит Милана и внутри обрывается струна.

Оборачиваюсь на нее и сталкиваюсь с перепуганным до смерти взглядом. Из распахнутых в ужасе глаз безостановочно текут слезы, губа разбита, на скуле наливается синевой кровоподтек. Хочется взвыть раненным зверем, наброситься на Кира и колошматить его, пока он вообще перестанет издавать любые звуки. Слушать, как разрываются его мышцы, чавкает от ударов плоть, дробятся на осколки кости, и наслаждаться этими звуками.

Вот только Милану, кажется, только сильнее пугает мой вид. Бросаю этого урода лежать без сознания, а сам подлетаю к ней. В разодранном испорченном свадебном платье, растрепанная, измученная – я сжимаю свою избитую крохотную девочку в объятиях, а сам дышать не могу. Внутри клокочет, рвет, раздирает.

- Т-ты пришел… - шепчет она, трясясь всем телом.

Я убью его. Убью голыми руками. Плевать на чертов гребаный клан, на отца, на всех.

Хочу вжать ее в себя крепче, впитать ее боль, забрать всё себе и неосознанно сжимаю сильнее, чем нужно. Милана болезненно стонет и я тут же торопливо отстраняюсь.

- Прости, прости, моя девочка, - бормочу бессвязно и поднимаю ее на руки, прижимая к себе, - прости, маленькая, прости.