Штрих за штрихом я растягивал шар Огня и Крови в тонкую линию. Словно оперируя водой в невесомости; действуя так, как будто аккуратно двигаю мыльный пузырь. Аккуратно, чтобы он не лопнул. Мне сейчас нельзя ошибиться – Кровь, конечно, сочетается с любой стихией, но с Огнем ее связь одна из самых хрупких. Это у меня от меча знание сейчас.

«Пламя и Кровь» – всплыл вдруг у меня в памяти девиз моего нового отряда варлорда. Ох и неспроста похоже это ж-ж-ж – мелькнула мысль на краю сознания.

Когда вытянувшаяся змеящаяся лента, в которую превратился шар истинного Огня и Крови, оказалась рядом с землей, я еще больше приподнял голову котенка. Превратившаяся в змейку чистая энергия скользнула в пасть маленькому зверю, проникая внутрь. Котенок расширил полыхнувшие оранжево-алым отблеском глаза и громко, из последних сил, мяукнул. Практически закричал.

Ну да, неприятно. Очень неприятно и очень больно. Я прекрасно помню, как мне княгиня Анна Николаевна Тьму из организма выжигала. Так что представляю, что сейчас юный зверь чувствует. Ему даже хуже наверное – меня ведь тогда Анастасия дополнительно морозила, заглушая боль.

Сейчас механизм немного другой – моя кровь вдохнула в стихийный конструкт жизнь, и попав в чужое тело, симбиоз Огня и Крови, став условно живым существом, не хочет умирать. Не так прямолинейно, конечно, все на глубинной памяти ДНК, но что-то в этом смысле – как я понял по переданной мне мечом информации.

Я сейчас, кстати, пытаясь самому себе объяснить природу происходящего, похоже разгадал природу сущности Кровавых мечей – мелькнула мысль. Без особого интереса мелькнула, потому что все мое внимание было сосредоточено на звере.

Который снова громко, громче чем прежде, мяукнул и заскреб лапами. Глаза его вдруг полыхнули алым, потом пламенным, потом оранжево-алым отсветом; котенок сейчас, получив подпитку в виде моей жизненной силы, боролся за жизнь на пороге смерти.

Так, ладно. С этим я ничего больше сделать не смогу.

Пока котенок решает с судьбой, жить ему или умереть, у меня есть еще один важный вопрос, который лучше бы решить поскорее.

«Эй, ты здесь?» – снова взял я меч из открытого футляра.

Молчание.

«Слышь, ты, оружие! Я к тебе обращаюсь»

Меч по-прежнему молчал.

«Железяка ненасытная» – немного раздражено подумал я, выжимая из кулака каплю крови. Без которой, как понимаю, меч говорить отказывался.

«Чего хотел?»

«Для начала здравствуйте»

«От автора, „слышь ты оружие“ подобное звучит слишком претенциозно», – ответил мне меч.

Хм. Немного странно общаться с иной формой жизни, которая для общения с тобой использует слепок твой психофизической матрицы. Но я в этом плане опытный. С внутренним голосом собственным постоянно разговариваю, так что мне подобное легче принять чем обычному человеку. Наверное.

«Ты слушаешь?»

«Да»

«Мне нужно обучиться создавать пространственные карманы»

«Зачем?»

«Для того, чтобы я мог тебя туда убирать, и чтобы только я мог тебя оттуда доставать»

«Нас»

«Тебя. Один меч я хочу отдать другому человеку»

Пространственный карман создавал Николаев. И показал он мне только, как можно получить к нему доступ. И я уже, пока сидел здесь и думал, глядя на черное зеркало воды, придумал оптимальное решение: один меч отдать Николаеву. А второй, как инструмент, я хочу оставить себе. Вот только с собой его носить не будешь – опасно слишком. А так убрал в пространственный карман, и не переживаешь.

«Так ты можешь меня этому научить?»

«Да. Но это будет очень дорого стоить»

«Сколько?»

«Много. Очень много»

«В принципе, я могу решить вопрос и без тебя», – мысленно пожал я плечами.

Я действительно мог. Николаев – если получится его убедить в нужности этого для меня и для этого мира, может показать мне как открывать пространственные карманы.

Меч некоторое время молчал. Молчал и я. Котенок только мяукал и скреб лапами землю. Кстати, скреб и задними лапами тоже – а учитывая, что недавно они плетью висели, «динамика положительная», как мог бы сказать какой-нибудь доктор на своем официальном докторском языке.

«Эй, оружие. Ты чего молчишь?»

В общем, с мечом мы договорились. И уже через четверть часа, заучив последовательность действий, я научился самостоятельно создавать пространственные карманы.

Пока учился, котенок уже полностью пришел в себя. И первым делом, даже не сильно осмотревшись, начал вылизываться. Ну, тут как у всех кошек: «В любой непонятной ситуации – вылизывайся».

Выглядел зверь, кстати, теперь немного не так как раньше. Он стал трехцветным – был бело-черным, стал рыже-черно-белым, причем с преобладанием рыжей шерсти. Из белого только очки на мордочке остались, и тапки на лапах. Остальное все – рыже-черный «городской» камуфляж. И отсвет глаз на свет у зверя перестал быть зеленым, как у обычных кошек. Стал алым.

Это я заметил, когда котенок, обладающий более чутким слухом чем у меня, обернулся, и у него в глазах отразился свет. Свет от подлетающих прожекторов машин бессмертных брауншвейгских гусар, которые уже через пару секунд со свистом турбин упали с неба.

В своих догадках начет того, что универсальный десантно-штабной «Генрих Прусский» вернулся в Танганьику, я оказался прав. Потому что прилетели за мной уже знакомые летающие танки палубной авиации: узнаваемые широкие передние и задние оперения, угловатые корпуса, крылья обратной стреловидности с черными мальтийскими крестами.

Одна из машин заходила на посадку неподалеку (мне пришлось поймать испугавшегося котенка, чтобы не убежал), вторая зависла сверху, освещая пространство вокруг мощными прожекторами. Но светить особой надобности не было – я за все время пока сюда шел, и пока ждал здесь, ни одного безвозвратно одержимого, и даже ни одной гончей не видел.

Подхватив котенка и футляр от виолончели, я направился к приземлившемуся штурмовику палубной авиации. Пилотом был уже знакомый вахмистр, забиравший меня из Хургады. Он выбрался из кабины, чтобы помочь мне забраться на второе, пустующее место в продольной кабине.

– Ее высочество принцесса Елизавета здесь?

– Nein.

– Куда приказано меня доставить?

Вахмистр в ответ разразился длинной фразой на немецком, из которой я уловил, что есть приказ привести меня на корабль «Генрих Прусский», который сейчас у берегов Занзибара.

– Ясно. Значит так, слушай мою команду. Сейчас летим на Мадагаскар, куда конкретно на карте покажу. Там я выйду ненадолго, вы дождетесь меня, а уже после доставите на Занзибар. Но не на корабль, а высадите на острове. И после этого вернетесь на базу и доложите обо все произошедшем.

Очень долгие две, даже три секунды штамп-вахмистр смотрел на меня своими непроглядно черными глазами. Я уже даже волноваться начал немного, что вдруг поменялась реальность и теперь…

– Jawohl, – кивнул штамп, обработав входящую информацию.

Ну и хорошо. Хорошо, что указание принцессы Елизаветы слушаться меня как ее никто не отменял.

До Мадагаскара лететь предстояло полторы тысячи километров, которые мы преодолели чуть больше, чем за час. Я за это время даже поспал немного. Поспал бы и больше, но оживший котенок мешал, исследуя кабину и забираясь в самые неожиданные места. И используя меня как часть окружающего ландшафта.

Когда впереди показались берега Мадагаскара, я показал на карте какое именно место мне нужно. Учебный центр Карателей Легран. Который, к удаче, находился в северной части острова – так что далеко лететь не пришлось.

На крышу главного здания, предварительно осветив ее прожекторами, штурмовик и приземлился. Под прикрытием ведомого, как водится. Причем, хотя крыша здания и дежурно освещалась прожекторами штурмовиков, никаких следов Тьмы и тем более одержимых тварей на ней не видел.

Некоторое время потерял на то, чтобы найти котенка – пока я координировал маршрут и выбирал место приземления, он забрался в укромный закуток кабины. Животное было не очень довольно, что мы уходим, но спорить со мной было бесполезно.