— Мы еще посмотрим. — Рафаэль повернулся к Асканио. — Охраняй ее.

— Да, Альфа.

Он ушёл. Асканио закрыл за ним дверь.

Я размышляла на тем, стоит ли заставлять себя подниматься наверх, чтобы лечь в кровать или просто уснуть здесь на этом красивом, удобном деревянном полу. Мое достоинство победило. Как-никак я была крутой, черт возьми. Я могу подняться на двенадцать ступенек. Да, я их сделаю.

Я добралась до койки на втором этаже и рухнула лицом вниз. Была тщетная попытка снять обувь, но мир ускользнул из моих пальцев прежде, чем я успела поднять голову с подушки.

*** *** ***

— Андреа? — прошептал Асканио рядом со мной.

Я открыла глаза.

Он сидел у моей кровати.

— Извини, что разбудил тебя. Моя мама за дверью. Могу я впустить ее?

— Конечно, ты можешь впустить ее.

— Спасибо.

Он побежал. Я протерла глаза и села. Заводные часы на ночном столике у койки показывали семь вечера. Каждая клеточка моего тела ныла от боли. Внизу звякнул металлический засов — Асканио открывал дверь. Я заставила себя подняться, обойти чердак и присесть наверху лестницы.

Асканио распахнул дверь и отошел в сторону. Вошла Мартина. Она обладала редкими внешними данными: своего рода царственная красота на распутье между суровым и чувственным, но не переходящая ни в то, ни в другое. Ее темные волосы венчали голову заплетенной полумесяцем косой. А загорелая кожа была безупречной. Черты лица крупные и четко очерченные. Она держалась с величественным спокойствием, настолько сдержанно, что это притягивало к себе людей. Барабас называл ее «королевой Мартиной». На ней были джинсы и блузка оливкового цвета, но прозвище все равно ей шло.

Асканио закрыл дверь, запер ее и неловко остановился. Я никогда раньше не видела его таким скованным.

— Как ты? — Мартина потянула к нему руку, чтобы коснуться щеки, но остановилась перед самим контактом, как будто передумала.

— Я в порядке… Спасибо.

— Я принесла тебе твое любимое, — сказала она, протягивая ему корзину.

Асканио снял полотенце с корзины и улыбнулся. Это была застенчивая маленькая детская улыбка, настолько отличавшаяся от его подросткового образа Дон Жуана, что я вначале не поверила своим глазам.

— Тебе стоит поесть, — сказала она.

Асканио взглянул на меня.

— Ничего страшного, — сказала Мартина. — Вперед. Я побуду с Андреа.

Асканио взял корзину, наклонился и поцеловал мать в щеку. Затем он развернулся и пошел на кухню.

Мартина поднялась по лестнице и села рядом со мной.

— Что в корзине? — Спросила я.

— Канноли, — ответила она. — Они ему, и правда, очень нравятся.

Она проделала весь этот путь сюда, просто чтобы привезти их? Что-то здесь не так.

— Рафаэль когда-нибудь рассказывал тебе нашу историю? — спросила она.

— Нет. — Я знала, что по какой-то причине Асканио одно время жил не с кланом, но это все.

Она кивнула.

— Я была молода и жила на Среднем Западе. Меня не кусали — я родилась будой. Моя мать тоже была будой, и отец — оборотнем. У меня была прекрасная семья, Андреа. Меня очень любили.

— Что же случилось?

Забавно, я думала, что вся ее уверенность в себе создаст дистанцию между нами, но она казалась довольно приятной. Ее голос успокаивал меня.

— Случилось наводнение, — сказала она. — Одно из тех безумных наводнений, которые иногда обрушиваются на такие штаты, как Айова. Река вышла из берегов и унесла наш город. Мы сидели на крыше, а моя мама увидела наших соседей, проплывающих в машине с детьми на заднем сиденье. Машина тонула, и все кричали. Автомобиль совсем погрузился под воду. Моя мать была сильнее отца, поэтому она поплыла спасти их. Но она не вернулась. Отец тоже нырнул, чтобы вытащить ее. Но и он не вернулся. Я сидела там на крыше и плакала, кричала и плакала, умоляя Бога позволить им вернуться, но передо мной не было ничего, кроме мутной реки.

Я могла представить, как она сидит на крыше и плачет.

— Это ужасно.

— Меня приютили бабушка и дедушка, но это было не то же самое. Я сбежала, как только смогла, и начала путешествовать, хватаясь за случайную работу тут и там, прыгая по барам и подрабатывая официанткой в закусочных. Я была в некотором роде дикой. Если у парня были красивые глаза и сильные бицепсы — я в игре. — Она улыбнулась, и в ее глазах блеснула маленькая искорка. — Я искала любовь не там, где надо. Мне просто хотелось веселиться.

— Вы нашли своего единственного?

— Я находила много «единственных». Но ни один роман не продлился долго. Я не знала этого тогда, потому что была молода и наивна, но той «великой любви», которую я так отчаянно искала, в то время со мной просто не могло случиться. Я даже не знала, каким человеком сама хочу стать, не говоря уже о том, что мне нужно от парня. Но я жаждала той любви, которую потеряла, поэтому у меня возникла блестящая идея: я забеременею и у меня появится ребенок. Дитя будет любить меня, несмотря ни на что, потому что я буду его мамой. Мы были бы маленькой семьей вместе. И все было бы так, как раньше.

— Никогда не бывает так, как раньше.

— Теперь я это понимаю, но тогда я была эгоистичной, испорченной и слишком молодой. Примерно в то же время я встретила отца Асканио. Джон был великолепен. Красивый человек. И, как и я, он был будой. Немного ведом, но он был добр и порядочен. Было забавно соблазнять его, и однажды у меня получилось, он просто сделал то, что я сказала. Меня устраивало быть главной в отношениях. Мы проводили время вместе на протяжении двух месяцев, а потом я забеременела. Я была так счастлива. Я рассказала ему, а он заплакал.

— Заплакал? От радости?

— Скорее от ужаса.

— О нет.

Мартина кивнула.

— Да, это должно было послужить мне подсказкой. Как оказалось, Джон вырос в религиозном культе, поклоняясь какому-то выдуманному божеству, и его послали в мир для годичного паломничества. Он сделал вывод, что все, что мы делали с ним — «греховно», вероятно, потому что я очень хорошо «грешила», и ему это нравилось. Но ребенок затянул бы его в петлю. У нас не могло быть ребенка во грехе, а он отказывался жениться на мне, пока мы не вернемся и не попросим его пророка разрешить это. Загвоздка заключалась в том, что для этого мне нужно было переспать с указанным пророком, чтобы мое тело якобы «очистилось».

— Нет. Вот черт.

— У меня была такая же реакция. Это мое тело, и я бы не хотела становиться жертвой подобного насилия. Это также очень быстро дало мне понять, что Джон не станет хорошим мужем и отцом. Я сказала ему, что он может идти своим путём, мы с ребенком будем в порядке. Но Джон передумал и остался. Мне следовало там же оторвать ему башку, но, глупая я верила, что он вернулся, потому что любил меня. У меня начались схватки. В той больнице прежде никогда не рожали оборотни, и мои роды проходили долго и мучительно. Но потом, когда мне, наконец, дали подержать Асканио, я поняла, что это того стоило. Он был так прекрасен. В тот период я читала французскую книгу о скульпторе, у которого был до абсурдного красивый ученик по имени Асканио. Я точно знала, как назову своего ребенка. После этого врачи дали мне успокоительное, чтобы я могла отдохнуть. Когда я проснулась, мой прекрасный ребёнок пропал. Джон забрал его.

— Что он сделал?

— Он забрал его в свой культ. Этот слизняк оставил мне записку. В ней говорилось, что он не мог позволить своему сыну вырасти во грехе, и, поскольку Асканио был невинен, он заберет его, но я не могу пойти с ними, потому что запятнана нашим грехом.

— Я бы убила его. Я бы убил его прямо на месте.

— Я пыталась, — сказала Мартина. — Я искала его годами. В какой-то момент я была полностью опустошена и разбита, и именно тогда я повстречала тетушку Би. Она находилась в каком-то путешествии. А я. . ну, верный термин для этого будет «облажалась». Я не принимала форму своего зверя годами. Казалось, что в этом просто нет никакого смысла. Это принесло мне только страдания. Она позвала меня: «Пойдем с нами, попробуй пожить среди себе подобных. Тебе не нужно ничего делать. Просто приходи, побудь с нами немного, и, если тебе не понравится, ты сможешь уйти». В конце концов, я пошла с ней. Все равно для меня ничего уже не имело значения. Итак, я приехала сюда и постепенно, мало-помалу, я пришла в себя. Затем однажды нам позвонили. Пророк секты решил, что мой мальчик создаёт слишком большую конкуренцию и портит тем самым планы его гарема, поэтому он позвал нас, чтобы мы пришли и забрали его. Так мы и сделали.