Когда мой джип проезжал мимо по осыпающемуся тротуару, заброшенные дома смотрели на меня темными прямоугольниками пустых окон, как черные дыры в глазницах черепа. Если бы я не была опытным бывшим сотрудником правоохранительных органов, я бы признала, что от этого места у меня мурашки по коже, развернула бы машину и уехала прочь, всхлипывая, как маленькая девочка.

Магазин «Искусство и Антиквариат Глории» занимал большое прямоугольное здание. Передний фасад представлял собой типичное двухэтажное кирпичное строение, но дальше по улице оно тянулось на много метров вглубь. Здесь было предостаточно места для хранения антиквариата. Или небольшой колонны танков. Или каких-то злобных волшебных слонов. .

Я проверила свои ЗИГ-зауэры и попробовала потянуть дверь. Открыто. Я распахнула ее. Когда я вошла внутрь, зазвенел серебряный колокольчик. Передо мной предстала узкая комната, обрамленная двойными стеклянными стойками. Пол был выполнен из полированного дерева, стойки из стекла и стали, стены серебристо-серые. Все это место было полной противоположностью старины.

В воздухе пахло жасмином, но не чистым ароматом духов, а настоящим жасмином: томным, слегка наркотическим, с оттенком индола. В этом аромате было что-то древнее и дикое, что заставляло меня хотеть стиснуть зубы.

Я подошла к стеллажу справа и осмотрела содержимое стеклянной витрины. Увеличительное стекло с декоративной металлической ручкой. Металлическая игрушечная машинка с выцветшей, наполовину облезшей зеленой краской. Маленькая круглая коробочка, наполненная синими и белыми стеклянными бусинами. Дешевые карманные часы. Несколько монет, набор потрепанных ножей, набор старинных бокалов, темно-красных снизу и золотисто-желтых сверху, стеклянная чаша для пунша с рисунком виноградной лозы сбоку и странной желтой патиной… Все это выглядело дешевой ерундой. На блошином рынке можно найти вещи подороже. У этой женщины склад, полный такого хлама?

Из глубины магазина вышла высокая шатенка. На ней был коричнево-бежевый костюм. Ее светло-каштановые волосы были собраны в сложную конструкцию на голове. А глаза за очками в черной оправе были темными и спокойными. Опрятно, ухожено, профессионально.

— Здравствуйте, — поприветствовала она меня. — Могу я помочь вам найти что-то?

— Привет. Вы Глория?

— Да. — Женщина кивнула.

— Меня зовут Андреа Нэш, — сказала я. — Я расследую множественное убийство на одной из бизнес-площадок Стаи.

Глория шагнула за левую стойку и направилась к двери. Мне пришлось повернуться, чтобы не упустить ее из вида.

— Множественное убийство? — Она что-то замышляла.

— Да.

— Кто был убит? — Глория поставила на прилавок большую пластиковую корзину.

— Несколько оборотней. Они были сотрудниками экстракционной компании.

— Звучит трагично. — Глория улыбнулась мне. — Но я не понимаю, при чем здесь я.

Она стояла, положив руку на корзину, ее мышцы были напряжены. При обычных обстоятельствах я бы медленно кружила вокруг нее, постепенно извлекая нужные мне сведения, но сейчас она была слишком взволнована. Время принимать стратегическое решение. Анапа, скорее всего, охотился за церемониальным ножом. Она, вероятно, тоже. Возможно, она даже могла работать на него.

Я решила рискнуть.

— Отдайте мне кинжал, Глория.

Она резко швырнула в меня содержимое корзины. Я отскочила вправо, но недостаточно быстро. Крупный комок лент ударил меня в грудь и рассыпался на две дюжины ползающих верёвок вокруг моих ног.

Змеи.

В голове мелькнули воспоминания о покрытых волдырями телах рабочих Рафаэля. Укус означал смерть. Я подпрыгнула вверх и затем вправо, пытаясь дистанцироваться от клубка кошмарных змей, и приземлилась на чистый пол, достав свои ЗИГи. Позади меня над дверью хлопнула тяжелая металлическая решетка.

Ловушка.

Я обернулась и увидела Глорию, присевшую на прилавок. Что, черт возьми, теперь?

Глория открыла рот. Ее челюсти начали двигаться, нижняя раскололась пополам, делая рот еще шире. Губы изогнулись, обнажив зубы и превратив лицо в гротескную маску. Двойные клыки выскользнули из углублений в ее деснах над человеческими клыками.

Ничего себе.

Глория присела.

— Не смей! — рявкнула я. Мне нельзя было позволять ей укусить меня, но и она была нужна мне живой, потому что все, что она знает, умрет вместе с ней.

Глория подскочила. Это не было похоже на прием в боевых искусствах. Она просто прыгнула на меня, разинув рот и обнажив клыки, так высоко, как будто к ее ногам были приделаны пружины.

Я нажала на курок. Два выстрела попали ей в живот, третий и четвертый — в грудь, а затем она врезалась прямо в меня, схватив и сдавив мои руки, сжимая их по бокам. Четыре пули — а ей хоть бы что. Она должна была уже умереть или, по крайней мере, истекать кровью.

Я попыталась вырваться, но она крепко прижала меня своими руками, как стальными щипцами, и укусила, целясь мне в горло. Черт, нет. Я ударила ее лбом в лицо. Она отшатнулась, ее нос превратился в раздробленную красную кашицу. Я вырвала левую руку из ее хватки, второй ЗИГ все еще был зажат в моих пальцах. Глория укусила меня за правую руку, проткнув кожу прямо через рубашку. Я приложила пистолет к ее уху и пустила три патрона в череп.

Кровь залила пол, перемешанная с кусками мозгов и разбитой костью черепа. Глория обмякла и упала замертво у моих ног.

Что ж, все прошло отлично. Глория и ее секреты мертвы, а я позволила укусить себя и, судя по всему, собираюсь присоединиться к ней. Почему, ради всего святого, все пошло именно так?

Моя рука горела. Я осторожно оборвала рукав, не двигая правой рукой. Единичный прокол отмечался возле локтя — она успела вонзить только один клык, но и этого было достаточно. Кожа вокруг укуса стала ярко-красной. Уже начало опухать, горячая кожа растянулась и стала твердеть.

Если у людей Рафаэля появлялись похожие признаки, у меня оставались считанные минуты до того, как яд убьет меня.

Лучший способ предотвратить распространение змеиного яда пришел к нам из Австралии и заключался в наложении широкой тугой повязки и фиксирования руки. Яд должен пройти через лимфатическую систему, прежде чем попасть в кровоток. Идея заключалась в том, чтобы сжать кожу, не допуская движения лимфы к поврежденной конечности и от нее.

Я не могу перевязать себя, не двигая пораженной рукой, и даже тогда я не смогу сделать это правильно и достаточно туго. Все, что мне остается, это попытаться наложить жгут и надеяться, что моя рука и я выживем.

Я вытащила из кармана марлю и перевязала руку над местом укуса, перекрыв приток крови и лимфы к руке. Это должно сработать.

Глория все еще лежала на полу мертвая. Рациональная, собранная часть меня взяла верх. Во-первых, у Глории были гигантские клыки. Во-вторых, у нее был яд. В-третьих, она каким-то образом связана с экстракционной компанией, которая сделала ставку на здание Рафаэля. Если она не являлась частью шайки, убившей людей Рафаэля, то однозначно должна была встречаться с ними на бизнес-ланче. Наконец-то, я получила зацепки по делу, только теперь я умирала. Если яд прикончит меня, копы никогда не позволят Стае вмешаться в расследование. Я не была их официальным членом и не зарегистрирована в качестве оборотня-гостя города, что привело бы к тому, что это место преступления попало бы под юрисдикцию ОПА. Стая и тот, кто возьмется за расследование после меня, не узнают никаких улик, предоставленных трупом Глории. Я должна была сохранить все доказательства, которые могла.

Я вытащила из кармана на поясе фотоаппарат Polaroid, приподняла губу женщины и сделала снимок. Фотоаппарат распечатал фотографию. Я перевернула ее и подписала: «Собственность Джима Шрэпшира». Затем засунула снимок в карман рубашки и убрала камеру назад. Если я умру, копы найдут это и спросят об этом Джима, что будет означать, он сможет увидеть это фото и сделает свои собственные выводы. Надеюсь, я не убила себя только что.

Я подошла к телефону. Когда я проходила мимо, к моим армейским ботинкам бросились пара змей, но ни одна из них не добралась до цели. Я протянула руку и нажала на рычаг на стене, подняв металлическую решетку над дверью, забралась на стойку, чтобы убраться из зоны их досягаемости, взяла телефон и набрала номер офиса.