«Клёво выглядишь сегодня. Можно украсть тебя после пар, чтобы поговорить? Тим».

Разворачивает записку. Ну, ну?

Кладет в ежедневник и даже не оборачивается. И всё? Серьезно?

Я её застукал и теперь ещё и бегать буду? Хорошо, детка, я принимаю твои правила игры. Тебе по-любому придется поговорить со мной.

Жду Лику после окончания последней пары на выходе из аудитории. Нежно останавливаю за руку, накрывая своими ладонями с обеих сторон.

Как же я соскучился по этому простому прикосновению. Пытаюсь побороть нахлынувшие ощущения, чтобы окончательно не превратиться в размазню.

– Кажется, ты мне предельно понятно объяснил, чтобы держалась от тебя подальше. Забыл?

– Лика, почему ты не ответила ни на одно мое письмо?

– Какие письма?

– Которые я отправлял тебе каждый Божий день на этой неделе на e-mail.

– Откуда ты знаешь мой e-mail? Хотя неважно. Отпусти. Я тороплюсь.

– Лика, я всё знаю.

– Что ты знаешь? – Она дергается и хочет уйти, а сам наш разговор уже прилично привлек внимание всяких зевак.

– Я прочел всю твою переписку с Эриком. Прости… – Не знаю, как продолжить этот разговор, потому что не вижу и капли сожаления на её лице. – Как ты могла, Лика? Я не верил своим глазам, когда читал. Будто про другого человека, а не про тебя. Меня динамила несколько лет, а с ним всё оказалось так просто и быстро?

– Что ты знаешь? Ты ничего не знаешь обо мне. Понял? Не смей со мной так разговаривать! – Лика тычет острым ногтем мне в грудь и кричит слишком громко, что никак не вяжется с её изменой. Она смеет ещё орать на меня?

– Не кричи на меня! – повышаю свой голос в ответ.

– А то что? Ещё больнее мне сделаешь?

Приплыли. Выглядим, как парочка людей, которые прожили десяток лет в браке и ненавидят друг друга.

– Я не смогу простить, что ты переспала с ним.

– Да что ты знаешь обо мне? Тебя никогда не сыскать днем с огнем, когда ты нужен. Совершенно невозможно положиться: подводишь, опаздываешь, не берешь трубку, хоть пусть меня насилуют. Помощи не дождешься. Полный эгоист.

– Это не даёт тебе права спать с первым попавшимся мужиком, даже не поставив точку в наших отношениях!

– Ты, ты её поставил. И тебе даже неведомо, что случилось вечером того злосчастного дня. Я встретилась лицом к лицу с исчадиями ада, наглотавшись снотворного. А когда мне нужна была помощь, тебя, как всегда, не оказалось дома, когда я звонила. Постоянно где-то и с кем-то зависаешь без меня. И тогда приехал Эрик и прошел через всю эту агонию вместе со мной, не сомкнув глаз в течение шестнадцати часов. Это он, а не ты, гладил меня по голове и молился, чтобы меня отпустило. Это он, а не ты, обтирал меня холодным мокрым полотенцем, потому что я буквально сгорала. Эрик провел со мной целый день, приготовил завтрак и просто поговорил, отвлекая от ужасов той ночи. До сих пор не могу избавиться от увиденных картинок и засыпаю со светом. – Лика расплескала на меня кипяток из шокирующих новостей. В её глазах была только ярость.

Дыхание перехватило от мысли, что мог её потерять навсегда в то время, когда как последний идиот напивался в клубе. Осознал, что совершил непоправимую ошибку. Просто уставился в ужасе на неё, не успевая за скоростью мыслей.

– А известно тебе о дыре в моем сердце? Нет, конечно! И это вовсе не метафора. С первого дня жизни у меня врожденный порок сердца. И с ним можно дожить до пятидесяти, а можно откинуться в двадцать, – она говорила иначе, чем раньше, жёстко, с напором. – Это уже как повезет. Вот почему я не блещу спортивными подвигами. И не думаю, что димедроловый передоз по твоей милости продлил мне жизнь. В четырнадцать лет я падала в обморок от простого перегрева на солнце. Лежала в кровати с синими губами после гипертонического криза, переволновавшись на очередной контрольной работе. Конечно же, тебе неизвестны такие подробности из моей жизни. Потому что тебе просто плевать на меня. Тебе есть дело только до собственных беспощадных игр и удовольствий.

– Лика, пожалуйста, прости меня. Прошу… детка? Это меня не оправдывает, но я и не подозревал, насколько сильную боль причинил тебе. Мы же и раньше ссорились… Не думал, что… Это не должно так закончиться… – Разглядываю её гневный профиль, Лика не хочет смотреть мне в глаза. Пытаюсь взять за руку, но она одергивает её. – Не ходи к нему сегодня. Пожалуйста… Я тебя люблю. Ты меня тоже любишь. Я знаю. Я был полным идиотом.

Она прерывает мою тираду, будто не веря ни единому слову:

– Нет, Тим, я пойду. Пойду, потому что сегодня у тебя такое любвеобильное и ревнивое настроение, а завтра, стоит тебя нечаянно поцарапать или в чем-то отказать – сожжешь всё дотла, не обернувшись. Эрик не капризничает, как малое дитя. Он искренне и по-мужски заботится обо мне.

– Боже, что мне сделать, чтобы ты не пошла? Ну прошу тебя, не будь такой.

– Знаешь, может, мне именно этого и хочется вместо всего сумасшедшего драматизма между нами.

Лика

Я выхожу из корпуса университета и спускаюсь по лестнице, у основания которой ждет Эрик в деловом костюме под огромным зонтом с букетом цветов. Конечно, алые розы – это банально и избито, но Тим мне и таких ни разу не дарил. Мы удаляемся от храма знаний под руку в сторону дороги. Звук капель дождя, ударяющихся о зонт, напоминает мне один из дней, проведенный с пушистым пледом среди стопок книг и заботливого Тима, что уже никогда не вернуть назад. Тим, как троянский вирус, залез в каждую, каждую папку моего мозга, так что не осталось чистых, неиспорченных и несвязанных с ним ассоциаций.

***

Сидя в роскошном, просто великанском кресле цвета глубокого озера, обитом дорогим велюром, хочется утонуть в добрых и мудрых глазах Эрика, наклонившегося вперед ко мне. Но никак не получается, несмотря на все переговоры с самой собой.

– Из тебя так и сочится грусть, Лика. Что-то случилось сегодня? Плохой день? Или во всем виноват дождь? – Голос парня такой спокойный, уверенный, но во взгляде читается тревога и сопереживание.

– Спасибо тебе. Здесь просто чудесно. И кофе действительно потрясающий.

– Я тебе уже говорил на пикнике, но повторю ещё раз. Ты мне понравилась с того самого дня, когда навещала в больнице. Ты тогда проявила заботу обо мне, а я хочу позаботиться о тебе, если позволишь. Когда увидел тебя в лагере, так растерялся. Помнишь, каким я тогда был молчаливым и отмороженным. – Парень отводит от меня взгляд в сторону и смущенно улыбается. – Просто не ожидал провести рядом с тобой целых десять дней. Ох, не думал, что это будет так непросто… Вроде бы и не пятнадцать уже… – Эрик будто замер всем телом, а потом придвинулся ещё ближе к столу и пригладил свои золотисто-медные волнистые волосы. Он смотрел очень серьёзно в мои глаза, будто в самую душу глядел.

– Знаю, что прошло слишком мало времени, чтобы вести такие разговоры. Но я увидел достаточно, чтобы понять, какая ты не просто привлекательная девушка, но и с особой душой, – Эрик сделал паузу и после глубокого вздоха продолжил, положив руки на стол опасно близко к моим ладоням. – Хочу, чтобы ты знала, что я уже не мальчишка, который бегает за девочкой только ради забавы и какой-то игры. Вижу, что тебе ещё ох как небезразличен тот парень. Но если есть шанс, что сможешь забыть его рядом со мной, я сделаю всё… Лика, абсолютно всё, чтобы кошмарные мысли больше никогда тебя не посещали, – закончив предложение, парень легонько коснулся моей правой руки и улыбнулся, поджав губы.

Как я могу в такой волнительный момент сказать что-то обидное самому милому парню?

– Давай просто пообщаемся какое-то время. Хорошо? – Копирую его улыбку с поджатыми губами.

Эрик мне подмигивает и убирает свою руку от моей ладони. Какой же он тактичный и понимающий. Мы продолжаем пить кофе вприкуску с вишневым штруделем и шоколадным чизкейком, воруя друг у друга по кусочку десерта.

На выходе Эрик забрал с собой коробку пирожных – гостинец для моих братишки, сестренки и родителей.