А-а-ай, блин, больно-то как! Зараза! Содранные ладони всё портят.

– Чёт вид дерьмовый у тебя, бро. Может пыхнем? Что такой напряженный?

– А у тебя есть? Смотрю, предплечье обросло обратно кожей? Меня до сих пор передергивает от той истории.

Домовой посадил за руль своего мотика друга. Добродушный все-таки он чувак. Тот, судя по всему, не профи, резко вильнул при встрече с тачкой, и байк накренился на бок. Домовой рефлекторно выставил локоть, прошаркал им на скорости по асфальту. Косуха его, конечно, не спасла.

Домовой рассказывал мне, как выл, словно раненный зверь, в поисках хотя бы одного трезвого травматолога в больнице в час ночи. Я бы после этого, наверное, не сел за руль этого убийцы, а он хоть бы хны.

– А хочешь прокатиться? Давай. Хоть разочек прокачу.

От сочетания травы и сумасшедшей скорости в голове такая поразительная легкость. Мы смеемся, как два идиота. Кажется, вся кровь от мозгов утекла в мышцы пресса от страха, так летит по дороге этот ненормальный. Но мне нравится новое чувство.

Лика

– Яблочный сок? Глазированный сырок? Не ела поди ничего? – спрашивает Эрик, протягивая мне в такси из своего рюкзака красочные упаковки с едой.

Киваю. Вся еда, да и сам воздух, отдают запахом дыма с того самого момента, как очнулась после димедроловой интоксикации. Но никто, кроме меня, его не чувствует.

– Так и знал. Ай-ай-ай. Кто же идет без глюкозы на занятия, студент?

Почему он так старается быть хорошим? Или Эрик действительно такой? Ага, как же, все они вначале милые.

И как он, такой взрослый, уже прям мужчина, захотел возиться со мной? С ним чувствую себя мелкой и… глуповатой что ли. Привыкла быть везде лучшей, хорошо разбираться в предмете разговора и быть на равных с собеседником. Но отчего-то с Эриком это не выходит. Пытаюсь продемонстрировать ему свою независимость, сама не знаю почему. Хочется казаться старше и серьезнее, чем есть на самом деле.

Ага, и потому сейчас он чуть ли не с рук кормит тебя завтраком. Взрослая и независимая.

Тим

Гулянки гулянками, а учебу никто не отменял. Вот же фигня, придется сейчас пройти мимо этой перфекционистки Алисы с осуждающим взглядом, брошенным в мою сторону.

– … присмотри, пожалуйста. Но это строго между нами. Хорошо? – вполголоса о чем-то просит Алису бородатый тип.

У чувака такое знакомое лицо. Но он точно не из студентов и не препод. Где же я его видел?

– Алиса. – Киваю головой своей одногруппнице. Такое приветствие с поклоном уже стало нашей традицией, несмотря на разрыв с Ликой.

– Тим, – отвечает Алиса, и вызывает рывок головы её собеседника в мою сторону. Что это с ним? Или, может, мы реально знакомы? Ладно, пофиг.

Поднимаюсь на второй этаж корпуса и улавливаю яблоневый шлейф в коридоре, но Лику здесь не обнаруживаю, в панике бегая глазами. У окна, спиной ко мне, стоит только какая-то блондинка с серебристым отливом в черном платье. Кроме неё и меня, в холле ни души. Где же Лика? Ни за что не спутаю её аромат ни с одним другим.

«Всё, что меня не убило, очень сильно пожалеет об этом, потому что теперь моя очередь».

С просторов интернета

Тим

«Бро, такие, как она не в моем вкусе, не люблю высоких. Сам знаешь. И вообще, девушка моего друга – для меня мужик. Но, блин, сейчас она прям очень горячо выглядит. Только не убивай меня. Долго она одна не будет. Но из-за таких влипают в то, что хочется отложить лет на пять по меньшей мере. Свадьба. Тебе оно надо? Попомни мои слова», – говорит Домовой, прилипнув глазами к фигуре удаляющейся Лики под руку с Алисой.

Мы ещё вчера договорились с Дроном встретиться возле универа, чтобы повторить вчерашнюю поездку и после выпустить пар в какой-нибудь стрелялке в интернет-кафе возле дома.

Сам сегодня прифигел и не сразу узнал её, когда Лика вошла в аудиторию перед началом первой пары. Что это? Лика теперь блондинка? Она больше не хочет мне нравится? Или хочет казаться наивной дурочкой, о которых придумано так много анекдотов.

Но все стереотипы о светловолосых полетели к черту, стоило ей открыть рот у доски. Лика обладает тем поразительным и редким сочетанием красоты и ума, которое заставляет преподов растягивать губы в чеширской улыбке. Кажется, я сосчитал все видимые родинки на ее теле, пока она с беспристрастным лицом ублажала математика своими познаниями предмета. Лика не взглянула в мою сторону ни разу.

Прошло всего два дня с нашего последнего разговора, а я ощущаю, что непреодолимая пропасть между нами глубже каньона Котауаси в Перу. Интересно, чем она занималась на выходных? Думала ли обо мне?

Лика

Вечером слышу в трубке жизнерадостный и звонкий, как мелодия ксилофона, голос Нелли. Если бы эта девушка была музыкой, то непременно произведением Баха "Шутка", под которое хочется кружиться. Мы никогда не были близкими подругами, поэтому звонок Нелли меня удивил.

Раньше, до того, как папа запретил встречаться с Данелем, я ходила на вечерние молодёжные служения в церкви. Летом часто виделись с Нелли в общей компании, ездили на озеро и играли в баскетбол. Какое это было беззаботное время. И как всё стало сложно теперь в моей жизни. Совсем перестала дурачиться и веселиться.

– Лика, мы с ребятами в субботу вечером собираемся в роликовом клубе. Приходи. Так давно не виделись. Помнишь, как раньше было здорово? Потом ты куда-то пропала без объяснений и стала появляться в церкви только по утрам. Тебя кто-то из наших обидел?

– Нет, нет, что ты. Не уверена, что отец отпустит. Во сколько?

– Некоторые работают по субботам, поэтому сбор в половине восьмого. Но кто-нибудь из братьев тебя потом обязательно проводит. Я договорюсь. Обещаю.

Мне неловко от того, что многих давно не видела. Буду стесняться, наверное. С другой стороны, не помешает отвлечься от гнетущих видений и мыслей. Как в той новозаветной притче, если злого духа прогнали, дом чист, но остается пуст, то поработитель обязательно вернётся, а ещё и прихватит семь злейших "дружков" с собой. Не заполню душевную дыру, навязчивые мысли о Тиме завладеют сознанием и опять приведут к последней черте.

– Если родители дадут добро, то я с удовольствием.

Эрик на этой неделе больше не звонил. Наверное, убедился, что я в полном порядке. Жизнь постепенно возвращается в привычное русло, не считая моих странностей с обонянием. По-прежнему преследует запах дыма.

Перестала говорить с Богом. Не поборола стыд за прикосновения Тима к моему телу. Так и молчим с Ним.

***

Никогда не была раньше в роликовом клубе. Внутри играют самые новые музыкальные хиты, картинка в зале моргает от вспышек стробоскопа, а на стенах пляшут разноцветные неоновые круги.

Я вовремя. Большинство ребят только переобуваются, а те, кто готов, прихлебывают голубую газировку за мини-стойкой. Здесь абсолютно безопасно – алкоголь под запретом, как и курение в помещении. Можно сказать, почти детское место.

От радостных искренних улыбок, адресованных мне, убеждаюсь, что приняла правильное решение, согласившись присоединиться сегодня к своей старой компании. Девчонки меня обнимают и с восхищением разглядывают серебристо-белые прямые волосы.

Ощущение жжения на затылке побуждает меня обернуться. Позади на расстоянии двух метров Эрик, не сводя с меня своих карих глаз, обрамлённых стильными очками в роговой оправе, беседует с Данелем. Он говорит что-то своему собеседнику, а затем оба парня приветственно машут мне руками и добродушно улыбаются. Очень надеюсь, что никто, кроме Эрика, больше не знает о моей провальной попытке суицида.

Забавно, что ребята считают меня старше своих лет. Когда два года назад впервые поехала помощницей в церковный кемпинг, организаторы были уверены, что мне больше восемнадцати. Вот же шок был, когда уже на месте оказалось, что я несовершеннолетняя и не могу нести ответственность за отдыхающих детей.