Представляет всех по очереди, и в последний момент — Костю.

Я мысленно обещаю себе при первом же удобном случае сделать ей внушение за это «как бы случайное знакомство двух одиночек».

Даже если у Кости действительно милая улыбка и вживую он куда лучше, чем на фото.

Остается только один гость — все время жутко опаздывающая Костина сестра. Судя по смешкам и злым шуткам, в этой компании о ней уже ходят целые легенды.

— Не возражаешь? — вежливо интересуется Костя, сперва отодвигая стул, чтобы я села, а потом многозначительно указывая на место рядом со мной.

Свободных стульев еще два, и одно — очень далеко от меня, так что я соглашаюсь.

И украдкой показываю кулак довольно улыбающейся Юлиане.

Мы даже успеваем откупорить вино и разлить его по бокалам, когда, наконец, появляется последняя гостья этой вечеринки.

У меня противно шевелятся волосы на затылке, хоть я и сижу спиной ко входу.

Потому что этот знакомый аромат… дымные ирисы и острая приправа табака… слишком хорошо мне знаком.

У судьбы, черт бы ее побрал, на нас с Бармаглотом явно какие-то другие планы, раз она сталкивает нас в тех местах, где, кажется, не столкнулись бы даже два магнита.

— Мы опоздали, простите простите-простите! — громкой скороговоркой извиняется опоздавшая. — Пробки совсем как на пожар! Но! Зато мы привезли много элитной выпивки!

Я распрямляюсь, бросаю взгляд на часы, прикидывая, какую отговорку придумать, чтобы мой внезапный уход не выглядел бегством, а сходил за вменяемую причину.

Например, внезапный приступ аппендицита.

Или острая булимия.

С моими впалыми щеками я — самое лучшее доказательство.

Когда опоздавшие обходят стол и усаживаются на два свободных места как раз перед нами, я нарочно разворачиваю голову в сторону Кости и начинаю нести какую-то чушь о фильмах на новогоднюю тематику. Он охотно поддакивает, тоже что-то говорит…

Но я же чувствую этот взгляд напротив.

Тяжелый, очень недовольный.

Как будто я могла знать, где Его Бармаглотскому Величеству захочется отпраздновать Новый год со своим новым — или старым? — «Солнцем», и нарочно туда заявилась, чтобы вытоптать своими неверными ногами его новое идеальное счастье.

— Юлиана говорила, у вас своя кондитерская? — интересуется Костя, когда разговор о фильмах себя исчерпывает. — Вы не похожи на сладкоежку.

Он осматривает меня с таким неподдельным восхищением, что можно не сомневаться — моя внешность ему очень даже по душе.

— А все владелицы кондитерских должны быть размером со слона? — натянуто улыбаюсь, мысленно прося Вселенную помочь мне не выглядеть такой стервой, какой себя чувствую, поддерживая разговор, который мне совершенно неинтересен. — В последнее время, кажется, вообще разлюбила сладости.

— Вы такая… изящная, — продолжает мысль Костя. — Стройная и тонкая девушка — это…

Он долго тянет с продолжением, и я выразительно жду, пока, наконец, подберет подходящее слово. Я бы сама себя не назвала красоткой с этими впавшими щеками и выпирающими тазовыми костями, но что я знаю о мужском понятии о красоте?

Украдкой, как будто разглядываю пузырьки в бокале, смотрю на девушку, которая сидит рядом с Бармаглотом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ну, она определенно старше меня.

Я бы сказала — за тридцать ей точно есть.

С братом у них много общего: те же темные волосы и разрез глаз, те же без видимых изъянов черты лица, такие же привлекательные и располагающие улыбки. Она пришла в красивом платье с открытыми плечами и с модной толстой цепью на шее. Не худышка — я бы даже сказала, из тех, кто осознано держит вес с небольшим плюсом, чтобы фигура смотрелась более округлой.

Она тянется к Марику, что-то говорит ему на ухо.

Я осознанно держу фокус своего зрения в той области, куда лицо Бармаглота не попадет даже случайно. Только рассеянной тенью вижу его фигуру, как наклоняет голову к своей спутнице, тоже что-то ей говорит — и она, никого не стесняясь, заливисто смеется.

Как бы я ни старалась, эта ее шумность — единственный недостаток, который только можно найти. Да и то, недостаток ли? С появлением этой женщины разговоры за столом и общий заряд веселья явно пошли в гору.

— Может, перейдем на «ты»? — предлагаю Косте, когда меня начинает подкручивать от его постоянного «выканья».

Он охотно соглашается.

Расспрашивает меня о работе.

Интересуется моими планами на жизнь.

Что я люблю и как бы хотела провести будущий год.

Он… милый. Слишком милый. Про таких моя бывшая лучшая подруга любила говорить, что они лезут без мыла в любое отверстие. Хочет произвести впечатление? Я ведь не такой уж большой приз, чтобы так распинаться.

Перед самым боем курантов на минуту отлучаюсь в дамскую комнату и краем глаза замечаю, что Юлина быстро идет за мной.

Убедившись, что дверь за нами закрыта, практически набрасывается с извинениями:

— Алиса, я чем хочешь клянусь — я даже не могла подумать!..

Странно, пока она сама об этом не сказала, мне такая мысль даже в голову не приходила. Хотя с «приятным опытом» предательства подруги даже удивительно, что не подумала о подвохе. Но зачем бы Юлиане это надо было? Сводить меня с Бармаглотом? Очень странный способ, учитывая то, что меня подсунули другому холостяку, а Марик пришел с другой женщиной. Да и не были они с Юлианой в тех отношениях, когда будут уместны приглашения на такие торжества.

— Все в порядке, — говорю я, разглядывая свое отражение в зеркале. — Костя очень милый.

— То-то ты на него смотришь, как на кислые щи, — морщится Юлиана. — Правда, Алиса, я даже не…

— Никаких проблем, — пожалуй, слишком резко перебиваю я. Это все нервы. И разговор, который не приносит ни радости, ни удовольствия. — Я побуду еще час и домой, хорошо?

Она, как пригласившая, конечно не будет меня останавливать.

Юлиана согласно кивает и выходит, и, только оставшись одна, я позволяю себе минутную слабость. Изо всех сил цепляюсь за края мраморной стойки раковины, глубоко дышу, пытаясь успокоится.

Я жила эти месяцы так… словно весь огромный мир сосредоточился на отрезке пути между домом и работой: никуда не ходила, нигде не бывала, даже купленные билеты в кино так и остались лежать в прихожей, потому что расхотелось идти одной.

Жила и верила, что когда-нибудь я перестану думать о мужчине, который давно ушел в новую жизнь.

На какой-то цитате в интернете прочла: «Нервная система человека полностью обновляется за семь лет, только представь — через семь лет ни одна твоя клетка не будет помнить боли, которую причинил этот человек…»

Мне осталось еще… шесть?

Встречать Новый год вся наша компания выходит на веранду.

По такому поводу нам раздают теплые пледы с логотипом ресторана.

Костя лихо распихивает всех локтями, чтобы занять почти самое лучшее место для обзора елки и салюта. Мужчина Юлианы тащит бутылки с шампанским, кто-то несет бокалы.

— Так лучше? — Костя, видя, как зябко я ежусь под одним пледом, накидывает мне на плечи свой, а сам остается в одной рубашке.

— Спасибо, — улыбаюсь с благодарностью и плотнее подтягиваю теплую ткань на плечи.

Может, не такой уж он и плохой?

Может, не стоит видеть подвох в каждой попытке мужчины быть внимательным?

Может… в моей жизни не появится достойный мужчина, потому что я просто не даю никому ни единого шанса? Не зря же есть поговорка про всевышибающий клин.

Когда начинают бить куранты, я немного подаюсь назад, опираясь плечами на грудь Кости.

Он обхватывает меня рукой, притягивает к себе, сквозь шум шепотом спрашивая, все ли хорошо. Киваю, хоть это и глупо. Протягиваю бокал, когда разливают холодное шипящее шампанское. После того, как шапка пены оседает, в бокале остается всего на пару глотков.