- Они боятся всего, что не могут объяснить или принять, - ответила медведица маленькой дочери. – Человек не научился жить в мире даже с собственным видом, не говоря уж о других, более сильных противниках. Люди истребляют животных, чтобы показать, что просто могут это. Возомнили себя венцом творения этой планеты.

- А если они узнают о нас? – тоненьким голоском спросила Маша, раскрыв глазки-пуговки и прижимая к груди единственную оставшуюся игрушку.

- Убьют, - решительно ответила мама. – Но для начала запрут в подвале и будут мучить, чтобы раскрыть секрет силы. На это понадобятся года, но потом все равно убьют. Такова уж их природа. Мы - угроза, а значит, они найдут себе оправдание и станут охотиться на нас и истреблять. Перевертыши убивают, чтобы выжить, а люди из страха и непонимания, но они все равно выиграют эту войну. Их больше и они не имеют жалости и сострадания.

Давний разговор всплыл в голове Маши, пока день потихоньку катился за окном. Мысли буквально взрывали ей мозг. Предположения и сотни вариантов того, как бы всё обернулось, прояви она больше сочувствия к Артему. Может, стоило просто обезвредить его? Но, перед тем, как взмахнуть лапой, медведица зажмурилась, убивая впервые. Слезы текли по щекам, обжигая кошмарными воспоминаниями.

Судя по звукам в доме, мужчины заносили в гостиную новую мебель. Борис сказал, что волки выкинули всё, что хоть как-то испачкалось в крови. Под жесткие репрессии попало и полюбившееся бабулино кресло, которое она полдня отстаивала, но все же сдалась, когда заметила багровые следы.

Борис заставил Машу поужинать вместе со всеми, не позволяя свалиться в затяжную депрессию. Если днем медведь еще сам кормил её с ложечки, то вечером был неумолим. Кир, казалось, еще не пришел в себя, прижимая к груди Бублика, хотя более взволнованным был Яр, с тревогой поглядывающий на близнеца. Мрачный Дима хранил молчание, пока бабуля недовольно бухтела.

- Филимон, собака такая. Отобрал-таки ружье, падла.

- Почему оно вообще выстрелило? – отрешенно спросила Маша, вспоминая два выстрела.

- Хм…, - прокашлялся Борис. – Я его почистил и смазал, на всякий случай.

- И правильно сделал, - твердо поддакнула старушка. – А Филимон, зараза, отобрал!

- Ба, - устало перебила медведица. – По закону – он прав.

- Что, я его не знаю? Как был балбесом, так им и остался, харя только выросла, да наглости на троих! – ворчала бывшая учительница на своего ученика.

- Борян, думаю, вам с Машей стоит на время уехать отсюда, - откашлявшись, произнес вдруг Дима. – Мы присмотрим за ремонтом, а вам надо сменить обстановку и отвлечься. К тому же кому-то стоит появиться в столице и заняться делами. Нас слишком долго там нет.

- Да, - поддержала его бабуля, закивав. – Свадьбу отложим на потом, а то невеста будто в трауре. Внуча выглядит, как обухом прибитая.

- Мне когда-нибудь полегчает? – риторически высказалась Маша, не обращаясь к кому-то конкретно.

- Конечно, - уверенно отозвалась старушка. – Все забудется, едва ты возьмешь на руки своего ребеночка. Солнце выйдет, и жизнь заиграет новыми красками.

- Правда? – с надеждой спросила медведица, взглянув на неё.

- Новая жизнь принесет новые заботы и хлопоты, - мягко ответила бабуля. – Ты всё забудешь, как страшный сон. Память она такая: стирает ужасы из нашей головы. Не сразу, но со временем детали рассеются.

Ночью, лежа в объятьях любимого, Маша вдруг поняла, что Борис практически ничего не сказал ей за целый день. Он ухаживал, кормил, обнимал, утешал, но не говорил.

- Ты меня осуждаешь? – печально спросила женщина, почти теряя уверенность в будущем.

- Что? – удивленно дернулся медведь.

- Молчишь и смотришь странно, - вздохнув, призналась она.

- Маш, я корю себя, что ты подверглась такой опасности! – возмущенно зашептал мужчина, чуть отпрянув назад. – Мне хочется отпинать себя за беспечность. Блядь, да все могло пойти через жопу, а я даже не понял, что мы заперты в бане.

- Борь…

- Ты вообще не должна была встретиться с ним, - громче продолжил он. – Я должен был все учесть и позаботиться о тебе и малыше!

- Борь…

- Я, блядь, так зол, что, боюсь, меня просто разорвет на куски, - прошипел медведь. – Будь моя воля, этот урод воскрес бы, чтобы я его лично искромсал!

- Никто не был готов к такому, - печально вздохнув, произнесла Маша, мягко коснувшись его груди, где сильно стучало взволнованное сердце.

- Я должен был все учесть! – упрямо возразил мужчина, поморщившись. – Надеюсь, ты меня когда-нибудь простишь.

- Борь, тебе не надо просить о таком, - понимающе ответила медведица. – Беда никогда не предупреждает о своем приходе. Даже говорят, что она не приходит одна.

- О чем ты? – нахмурившись спросил он.

- Оля мне намекнула, что в селе догадываются о правде про нас, - сглотнув ком в горле, отозвалась Маша. – Возможно, нам стоит сменить место жительства.

- Что? – удивился Борис. – Ты уверена?

- Она видела меня в лесу, – глубоко дыша, сообщила женщина. – Много лет назад. Еще девчонкой.

- И молчала все это время? – с сомнением уточнил медведь. – Может это, наоборот, показатель надежности?

- Я не знаю, - вздохнула Маша. – Не понимаю, чего теперь ожидать? Вдруг они решат устроить охоту?

- Ты не одна, - мрачно произнес Борис. – Отныне я буду на чеку и не дам вас с малышом в обиду. К тому же батя тоже поселится рядом.

- Больше медведей? А вдруг это лишь спровоцирует людей на агрессию? – с сожалением предположила она.

- Тогда мы уедем, - уверенно сказал он. – Просто исчезнем с малышом, бабулей и батей. Одно твое слово, и нас уже не будет тут.

- А как же дом? – скуксившись спросила Маша.

- Построим новый, - легко ответил Борис. – Хоть на краю земли. Говорят, за полярным кругом весьма красивые места и с людьми негусто.

Нелепый смешок вырвался из медведицы, и печальная улыбка осветила лицо. Мир рядом с любимым казался дружелюбнее и безопаснее. Хотя маму от печальной судьбы это не уберегло.

- Вот так лучше, - нежно прошептал мужчина, погладив её по лицу. – Мне больше нравится, когда ты улыбаешься.

- Хорошо, - хмыкнула Маша.

- «Хорошо» - мы уезжаем или остаемся? – прищурившись, уточнил медведь.

- Остаемся, но держим ухо востро, - пояснила женщина.

- Как ты смотришь на идею посетить столицу? – уже спокойнее спросил Борис. – Мне надо будет решить несколько вопросов на фирме, да и продать кое-что ненужное.

- Надолго? – тихо поинтересовалась Маша.

- Месяц, может чуть больше, - пожал плечами мужчина. – Как у тебя с работой?

- Отпуск оформлю, больничный попрошу в крайнем случае, - вздохнула она, чувствуя, как страх и ужас стали немного отступать прочь.

- Я тебя люблю, родная, - со значением произнес Борис. – Когда понял, что случилось, почти с ума сошел. Не увидь тебя сразу, как выбрался из бани, точно сорвался бы с катушек. Обещаю, больше такого не повторится.

- Самое страшное во вчерашнем дне это не нападение, - ответила Маша. – Больше всего я боялась не успеть к тебе. Что было бы, если бы вы не вырвались? Кир чуть Богу душу не отдал!

- Всё закончилось, - уверенно ответил медведь. – Я снесу любую преграду, которая попробует нас разделить.

Крепко обняв его за шею, она впитывала силу и мощь этого большого оборотня, молясь, чтобы зло обходило их стороной.

Столица поразила Машу в самую душу. Город, словно живой, сверкал огнями и переливался сотней красок. Сердце страны стучало бешенным ритмом и пульсировало энергией. Привыкшая к провинции медведица была сбита с толку ещё в огромном аэропорту, но природная способность адаптироваться помогла справиться с волнением, особенно рядом с большим Борисом. Наверное, они со стороны выглядели весьма внушительно: высокий и мощный мужчина и нехрупкая женщина, так что люди расступались перед ними, стоило кому-то замешкаться.