Маша молча разглядывала волка, который решил заинтриговать её. Физические нагрузки хорошо влияли на мужские фигуры, придавая им рельефности. Борис заметно похудел, хотя ел больше, а близнецы весело тыкали в каменные прессы друг друга, комментируя достигнутые результаты. Но прямо сейчас медведица недоуменно размышляла о намеках старшего волка.

- Про беременность, - смутившись, пояснил Дима, заставив Машу распахнуть глаза. – Черт!

- Я…

- Ты не знала? – изумился мужчина, раскрыв рот.

- Ну…, - растерянно промычала медведица, медленно подойдя к кухонному столу и оседая на стул. – Ожидала, конечно, но пока…

- Вот же ж, - осекся волк. – Я думал, ты почувствовала и просто Боряну не говоришь.

- Почему я должна так делать? – нахмурившись, спросила Маша, глубоко дыша.

Вместо ответа Дима пожал плечами и тихо произнес:

- Борька волнуется, что ты не слишком влюблена в него. Поэтому и старается побольше отвоевать для себя места рядом с тобой.

- Он с этим хорошо справляется, - грустно пробормотала женщина, опустив голову.

- Как поступишь? – осторожно спросил Дима. – Надеюсь, я не напортачил?

- Не волнуйся, - вздохнула Маша, отмахнувшись. – Через пару дней все равно бы узнали.

- И? – неопределенно мотнул головой волк, явно давая понять, что желает услышать продолжение.

- Ваш друг в ближайшее время узнает потрясающую новость, - хмыкнула будущая мать.

- Демон! – не слишком тихо произнес Кир, буквально залетая в дом и с трудом тормозя перед братом.

- Мы такое учуяли! – восторженно вторил ему Яр, останавливаясь в сантиметре от близнеца.

- Привет, Маша, - деланно улыбнулся Кир.

- Да, Маша, привет, - еще более по-идиотски повторил его брат, но оба волка буквально искрились от нетерпеливого восторга.

- Дима меня уже оповестил, что мы с Борей скоро станем родителями, - хмыкнув, ответила медведица, глядя на радостных братьев.

- То есть мы узнали всё раньше Ленина? – коварно заулыбался Кир.

- Даже раньше меня, - иронично поправила Маша. – А как вы узнали?

- Так мы же водопровод провели, - заулыбался Яр. – Пока вы в лесу были, мы съездили за стиральной машиной.

- Уже? – охнула медведица, удивившись скорости работы.

- Ну, да, - кивнул Кир.

- В первую очередь они свои шмотки кинули в стиралку, - хмыкнул Дима, иронично взглянув на братьев.

- Потом бабуля нам сказала, что еще надо простирнуть, - оправдался Яр. – Когда уже ничего не осталось, мы взялись за постельное.

- Там и унюхали новости, - поджав губы, признался Кир.

Весьма неловко было услышать подобное, но Маша успела лишь слегка нахмуриться, как близнецы поменялись в лице и тут же затараторили:

- Ты ничего не подумай! Мы же не маньяки! – воскликнул Яр.

- Просто предположили самое очевидное, - расширив глаза, увещевал Кир. – Вот с братом решили поделиться новостью.

- Понятно, - неглубоко дыша, ответила медведица.

- Как ты себя чувствуешь? – настороженно уточнил Дима, пристально наблюдая за ней.

- Мутит немного, - призналась женщина, сглотнув ком в горле, кинув взгляд на казан с обедом.

- Может приляжешь? А обед мы доделаем, - предложил старший волк и быстро взглянул на близнецов.

Вместо ответа Маша лишь кивнула и, поднявшись на ноги, прошла в спальню, где обнаружила разворошённую постель. На голом матрасе в беспорядке валялись подушки без наволочек, а покрывало не слишком аккуратно комком расположилось в сторонке. Очевидно, кто-то спешил унести белье на стирку. Новую машинку она не видела в доме, возясь с утра на кухне. Плохое самочувствие беспокоило её, но Борис позволил ей выспаться до обеда. Утром медведь чмокнул её в ухо и умчался на стройку, почти бесшумно одевшись. Позже Маша поспешила приготовить обед, заметив, как поднимался тонкий дымок из трубы над погребом, сигнализируя, что бабуля вновь занялась самогоном. И вдруг как гром среди ясного неба … вы, Маша, беременны.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Ну, не то чтобы прям неожиданность, но, прожив добрую половину жизни и давно смирившись с одиночеством, не так уж легко принять новую реальность. Если повсеместное присутствие Бориса воспринималось как-то терпимо, то ребенок в эту минуту менял её изнутри, ломая все стены и препятствия. Малыш.

Глубоко вздохнув, медведица улеглась на голую кровать и прижала ладонь к животу, желая ощутить чудо, что случилось с ней. Все разговоры до этого казались кругами на воде, а вот теперь все изменилось. Она и правда станет матерью. Как всё должно быть? Маша не знала, чего вообще ожидать, а также, как беременность проходит у оборотней. В этот момент ей нужна была мама, как никогда раньше. Стараясь дышать размеренно, женщина разглядывала потолок, когда в дверь постучали.

- Маш, - тихо спросил Кир, просунув голову в проем.

Медведица сама не ожидала, что сможет различать близнецов, но в том, что к ней заглянул именно Кирилл, она не сомневалась.

- Борьку позвать? – продолжил волк с сомнением в голосе.

- Не надо, - вздохнула медведица, закатив глаза. – Дайте мне самой с ним вечером поговорить.

- Это – да, но я про обед, - стушевался Кир.

- С чего вдруг ты меня об этом спрашиваешь? – недовольно проворчала Маша. – Всегда сами звали его.

- Ну, может ты хочешь с ним сейчас поговорить, - пробормотал волк, уже исчезая с порога.

Обедали странно: Маша отстраненно ковыряла вилкой в рагу, пока близнецы многозначительно переглядывались между собой. Наткнувшись на Димин строгий взгляд, Яр и Кир уставились в свои тарелки. Будущий же отец явно витал в делах, молча поглощая пищу. Вновь собираясь на стройку, медведь отвел в сторону Машу и тихо спросил, приобняв:

- Всё хорошо?

- Да, - кивнула она, мягко коснувшись его плеча.

- Пацаны тебя достали? – поморщился Борис, пригнувшись и заглядывая ей в глаза.

- Всё хорошо, - настойчиво повторила Маша, глубоко вздохнув.

- У вас такие лица за обедом были, что я уж решил, что вы подрались, - скептично отозвался медведь, приподняв одну бровь.

- Не волнуйся, - иронично хмыкнула женщина. – Бабуля меня в обиду не даст.

- Ладно, - вздохнул Борис. – Я ушел. Если что – кричи громче.

Проводив любимого в недолгий путь на соседний участок, Маша направилась в сарай, где хранился старый чемодан. Оглядев знакомое пространство, медведица удивилась тому, как все изменилось с появлением мужчин. Бабуля зря времени не теряла и по максимуму использовала помощников. Вот и их сарайчик преобразился. Медведица давно собиралась навести тут порядок, но руки все никак не доходили. Огород отнимал все силы и время. Быстро найдя искомый предмет, Маша спустила его с верхних полок, которых еще пару недель назад тут и не было.

Потрепанный дорожный баул, который вмещал не так уж и много, хранил в себе крупицы их с мамой прежней жизни. Маша не помнила даже названия села, откуда они бежали. Будучи уже взрослой женщиной, медведица все больше задавалась вопросом, что именно заставило маму бежать со всех ног и тем более, почему к ним в дом пришла разъяренная толпа? Сейчас далеко не средневековье, а они не вампиры, которые на глазах у всех сосали кровь сельчан. Чем больше она задавалась вопросами, тем меньше находила ответов.

Помедлив перед чемоданом, Маша рывком откинула крышку, зная, что замки на нем давно сгнили и не работали, выполняя лишь декоративную функцию. Ворох старых вещей, флакон засохших духов и пара детских сандалий, вот и все богатство медведицы, сорвавшейся в бега с малолетним ребенком. Расстроенная женщина уже готова была закрыть чемодан, как заметила карман на молнии. Без особой надежды Маша заглянула туда, нащупав бумагу. Это оказались письма. Кто-то писал Ивановой Марине Игнатьевне. И мама бережно спрятала их, перевязав лентой.

Хрупкие пожелтевшие тетрадные листки хранили тайну. То, что медведица и не надеялась узнать, – судьбу отца. Машин папа был военным и служил на корабле, а еще его и правда звали Анатолий. До этого дня медведица полагала, что мама сообщила первое попавшее имя в качестве отчества, но это оказалось не так. В один из конвертов была вложена черно-белая фотокарточка, с которой на неё смотрел молодой крупный мужчина в форме. От одного взгляда на отца у неё затряслись руки, а по телу побежали мурашки. Судя по письмам, он любил маму и они строили много совместных планов, обсуждая всякие глупости. Начиная от купленной мамой ткани в цветочек, которую она собиралась пустить на простыни, до имени будущей дочери. Марина хотела назвать её Ксенией, но папа настоял на Марии. Эти письма были нежными ниточками, связывающими двух оборотней сквозь далекое расстояние. А теперь они обволокли своим теплом и их дочку, которая, едва сдерживая слезы, трепетно всматривалась в глаза незнакомца, замечая сходство с собой.