— Выброс «вечерней звезды», полагаю, — усмехнулась я. — Если не секрет, что было приёмником?

— Теперь уже не секрет, — тоже усмехнулся Брэн. — Помните те милые браслеты с посвящения в студенты?

Я кивнула. Обычно это ежегодное мероприятие проходило непосредственно в университете, в большом зале. Но тут в зале ненароком затеяли ремонт. Начали ещё летом, и к началу сентября процесс был в самом разгаре, так что вечеринку пришлось перенести в «Эллику», клуб, удачно расположенный неподалёку от университета. Там-то всем прибывшим и раздавали браслеты, светящиеся в темноте и действительно довольно милые.

Идея была хороша, чего уж. Куча народа одновременно гарантированно надела приёмники, находясь при этом в одном месте — идеальная мишень для выброса, экспериментируй не хочу. А старая перечница Гренс, выходит, просто никак не могла примирить собственные предубеждения с реальностью, вот и напридумывала невесть чего. Забавно только, что её фантазии в итоге привели нас к Аните, истинной виновнице случившегося.

Правда, браслеты эти не могли иметь никакого отношения к поведению бывших подружек профессора Лирса. Но раз тот эксперимент состоялся ещё в сентябре, выходит, «звезда» там была другая. И, как видно, оказалась не той. Скорее всего, на профессоре перепроверили ту, что украли из музея.

Секунду я колебалась, раздумывая, спросить ли ещё и об этом, но в конце концов решила не рисковать. Попытки злоупотреблять благодушием негодяев имеют свойство заканчиваться для пытающихся печально, причём крайне неожиданно. Потому я просто поблагодарила за ответ, попрощалась и направилась к выходу. Едва я подошла к двери, красный огонёк на панели замка сменился зелёным. Даже стало интересно, как это работает.

За обедом мне было о чём поразмыслить. Для начала, ради этой встречи с господином Брэном меня пригласили в чужой кабинет под надуманным предлогом. Выходит, её хотели сохранить в тайне. Зачем? Точнее так: почему нельзя было побеседовать в его собственном кабинете? Кто бы увидел, обратил внимание, мог сделать нежелательные выводы? И какие именно выводы?

Практикантка побывала в кабинете вице-президента. И что с того? Решат, что Брэн пристроил на тёплое местечко любовницу? Так этого никто из больших боссов отродясь не стеснялся, подобные разговорчики неприятны для меня, а для него скорее даже лестны. Или он опасается коллег, желающих его подсидеть? Нет, формально тут будет сложно к чему-то придраться. Форинский Магический имеет вполне определённую репутацию: да, золотым деткам у нас натягивают удовлетворительные оценки, но отличных за красивые глаза и родительские денежки не ставят, только за знания, потому никто не сможет заявить, что Брэн, злоупотребляя служебным положением, продвигает ленивую дуру.

Доев суп, я принялась за рагу. Чушь все эти версии. Скорее всего Брэн просто знает, что секретчики за ним присматривают, и не желает давать им в руки никаких улик. А так… не бывала я у него, не разговаривали мы, а мой рассказ — моё слово против его, не более.

И какой вывод можно сделать в целом? Очевидно, я потомок того самого Дастина Итона. Ну, по меньшей мере господин Брэн считает, что это так. И ещё вполне разумно предположить, что таковые потомки не бегают по стране толпами с соответствующими плакатами наперевес. В смысле, даже если и существуют в немалом количестве, их всё равно не очень-то легко отыскать. Таким образом, если я и не незаменима, возиться с поиском замены для Брэна нежелательно.

Итак, не считая мелких брызг в виде всяких девиц, невесть зачем сделанных не вполне адекватными, вопросов остаётся два. Первый: в чём заключается ритуал, который мне предстоит проводить. И второй: что со мной будет после, когда, а точнее — если я его проведу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Учитывая, как создаются «вечерняя звезда» и камни крови, по крайней мере рубины и алмазы, можно запросто предположить, что и их соединение в один мощный артефакт тоже отнюдь не безобидная забава. Кровавая так точно, и далеко не факт, что кровь будет исключительно… донорская. К тому же за одно только владение Алтарём полагается пожизненное. А за его использование повесят однозначно. И я буду знать владельца.

Что же сделают со мной за это знание? Будут и дальше запугивать обвинениями меня в краже, а брата — в контрабанде? Сантер правильно тогда говорил: это мелочи, между сроком в пару лет и смертной казнью любой, будучи в здравом уме, выберет первое. Едва ли Клод Брэн настолько наивен и неосторожен, чтобы полагаться на мои безумие и глупость.

Выходит, от меня попросту избавятся. Если не убьют, то по меньшей мере промоют мозги. Гораздо круче, чем ни в чём не повинным студенткам и преподавательницам. И это значит, что я почти неизбежно сойду с ума, и дни свои закончу в состоянии запрограммированной на спокойствие и бытовое самообслуживание куклы. А если и не сойду… да в любом случае стану куклой, вопрос лишь в том, насколько сломанной. Самим собой после такого никому ещё остаться не удавалось. Уж лучше умереть, чем так жить.

И что же мне делать теперь? В полицию пойти с чистосердечным? Только вот кроме догадок и слов у меня по-прежнему ничего нет. Разве что попробовать в убийстве Ричи сознаться. Кстати, вот не сподобилась спросить, был ли Сантер в полиции. В смысле, знают ли они что Ричи жив.

Правда, по здравом размышлении и эта идея выглядела вполне безнадёжной. Актриса из меня так себе, да и деталей, которые сделали бы рассказ достоверным, я не знаю. И даже если предположить, что полицеские окажутся достаточными невеждами и поверят, что магические навыки позволили мне обойтись без сообщника, рано или поздно меня неизбежно спросят, где же Ричи сейчас. И что я на это отвечу? Интересно, если рассказать, что неизвестные негодяи похитили его уже у меня, это будет совсем откровенная шизофрения?

Я усмехнулась, допив морс, и тут же застыла с пустым стаканом возле губ. Дрейк. У этого типа есть Дрейк, убийца на поводке. На меня его не спустят скорее всего, ну по крайней мере до ритуала точно, но вот на кого-нибудь из моих близких — запросто. Так что лучше мне не делать… резких движений.

Поставив стакан на стол, я попыталась погрузиться в медитацию. Не вышло. Внутри не нашлось ни единой капли покоя, только усталость и отчаяние. Всё, чем я занималась последние годы, все планы и мечты как-то сразу потеряли смысл. Зачем жить, зная, что жизнь твоя неотвратимо движется к печальному финалу, а то и к ужасному концу?

Сердито тряхнув головой, я встала из-за стола и принялась собирать пустые тарелки на поднос. Нет, где-то у меня определённо спрятан ещё один гадкий камушек. Не померла ещё, а уже сижу тут, гроб выбираю посимпатичнее и фасон тапочек белых обдумываю, таких, чтобы сразу у всех слёзы на глаза навернулись. С каких пор, интересно, я так легко сдаюсь, не исчерпав всех возможностей побороться? Помереть всегда ведь успею.

* * *

— И вы ничего не знаете?

Я в ответ только руками развела. Ничего я не знала кроме того, что уже рассказала. Уехал в Даньев за какими-то книгами. Нет, не сказал, за какими именно, а я не спрашивала. Мы вообще как-то мало разговаривали тем бесконечно далёким уже субботним утром. Стоило бы поговорить, наверное, но вот не сложилось. И едва ли профессор Лирс тот человек, с которым можно обсуждать, почему.

— Думаете, к этому причастен Дрейк?

— Я бы не удивился, — мрачно ответил профессор, возвращаясь к изучению моих дипломных трудов.

— Тогда, может, стоит обратиться в полицию?

Сказала я это исключительно от растерянности. Конечно стоило бы, причём уже давно — вторую неделю человек безвестно отсутствует. Но не мне же в самом деле было идти с заявлением! Кто я ему? Да меня слушать не станут, заявления о пропаже полиция в принципе принимает не особо охотно, а уж от брошенных девиц — и вовсе никогда. И обычно я понимала, почему они так поступают.

— Думаю, полиция уже в курсе, — вздохнул профессор, что-то зачёркивая в моей писанине. — И не только она.