— Ты только не реви, — совершенно серьёзно попросил некромант. — Не так всё страшно, как ты успела навоображать.

— Ничего себе! — мигом завелась я, словно только этого крошечного толчка мне и не хватало для окончательного нервного срыва. — Не так страшно, говоришь?! Конечно, для тебя тут ничего страшного! Это не твоего брата посадят в тюрьму!

— В тюрьму его никто не посадит, — до отвращения спокойно сообщил в ответ магистр. — Во всяком случае, прямо сейчас. Свозят в участок, возьмут показания и отпустят под подписку. Не паникуй, тут впору радоваться, что дело с мёртвой точки сдвинулось.

— Это как же, интересно?! — прошипела я, с трудом удерживаясь от перехода на крик.

Не сказать, что альтернативность этических и моральных принципов некроманта стала для меня новостью. Я и раньше, вроде, понимала, что милым и приятным парнем его при сколь-нибудь близком знакомстве считать затруднительно. Правда, если совсем честно, неприятен он мне тоже не был, даже несмотря на то, что заставлял постоянно оставаться настороженной, иногда раздражал, а порой откровенно бесил. Вот как сейчас.

Если бы неприятности валились только на меня одну, я была бы гораздо спокойнее. Но ужас ситуации заключался в том, что теперь в их круговорот оказалась втянутой и моя семья. И да, у меня в голове не укладывалось, как можно не понимать, какой кошмар для обычного, нормального человека — оказаться подозреваемым в преступлении. И ещё заявлять, что это повод для радости!

— Да очень просто, — ответил некромант, заводя машину. — Теперь они должны будут объявиться, чтобы выдвинуть тебе свои условия. Разве плохо, что мы узнаем, кто они?

— Мы и так уже знаем в лицо целую кучу участников этой затеи, — ядовито огрызнулась я. — Пока толку что-то не видать.

— А ещё, — проигнорировав мой тон, продолжил магистр, — теперь мы точно знаем, что книги у них до сих пор нет. Значит, использовать артефакт они не могут. И это отличная новость.

Тут я бы непременно согласилась, не окажись из-за этого под ударом мой брат. Но он оказался, и это не давало мне смотреть на ситуацию рассудочно. А ещё вызывало невыносимое желание стукнуть того, кто сейчас смотрел на неё именно так, чем-нибудь тяжёлым по голове. Или хоть гадостей ему от всей души наговорить.

— Так что когда вернёмся, — преспокойно продолжил некромант, — будешь спокойно жить как раньше и ждать.

— А как же Дэн Роган? — попыталась я переключиться на что-нибудь нейтральное, чтобы не наделать глупостей.

— А с ним я без тебя разберусь. Неизвестно, что там всплывёт.

Я насупилась, но промолчала. Даже судя по тому немногому, что я узнала о загадочном Дрейке, всплыть могло что угодно, вплоть до изуродованного трупа не первой свежести. Как-то не хотелось мне сейчас сталкиваться с подобным.

Следующие минут сорок прошли в молчании. Я тупо смотрела на мелькающие за окном деревья, пытаясь вернуть хоть частичку душевного равновесия. Паника и слёзы ничем не могли помочь делу, это я понимала. Так что уцепилась за первую же достаточно здравую мысль и тут же попыталась её развить.

— Они ведь поймут, что мы с тобой заодно, — выпалила я.

— Да ну? — заломил бровь некромант. — С какой же стати?

— Потому что крутишься около меня, — мстительно заявила я. — И занимаешься этим делом. По-твоему, так трудно связать одно с другим?

— А по-твоему, так просто? — возразил магистр. — Кто знал о том, что мы вышли на Ирвинга, кроме нас с тобой? Если не ты меня сдала, значит, те ребята напали на меня по другой причине, вот и всё. Никто не знает, что я расследую кражу артефактов, так что мы с тобой не заодно. Мы просто встречаемся.

Я поперхнулась на вдохе. Чёрт возьми, он ведь это специально! Выставил всё как банальную интрижку, чтобы избежать подозрений! Подумать только, какая гнусная предусмотрительность! И главное, ни единой даже мысли о том, чего эта игра будет стоить мне!

— Угомонись, — равнодушно попросил магистр. — Концерт будешь устраивать, когда к тебе явятся наши воришки. Только смотри, не перестарайся. В смысле, истерик не нужно, так, полстакана слёз, не больше. Покажи, что очень напугана, чтобы не сомневались, что сделаешь, как велено.

— Это будет нетрудно, — проворчала я. — Но полстакана всё-таки многовато. Это сколько же придётся реветь?

— Радует, что чувство юмора покинуло тебя не до конца.

Я только фыркнула, чувствуя, как злость сменяется досадой. Причём главным образом на то, как ловко некромант только что меня успокоил. Его мрачноватый ненавязчивый юмор помог мне прийти в себя скорее и лучше любых сопливых утешений и уговоров не волноваться.

Следующие полчаса мы опять провели в молчании. И всё это время меня одолевало непонятное раздражение, неуклонно выливающееся в желание сказать-таки некроманту какую-нибудь гадость. Причём такую, на которую не возразить, чтобы не смел чувствовать себя кругом правым.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Придумать, как же реализовать это желание, правда, удалось далеко не сразу. Досадный факт состоял в том, что теперь пришлось окончательно признать: не магистр Роадс втянул меня во всё это. Более того, неизвестно, что бы вообще я делала без его… ладно, признаем, помощи. Но сказать чего-нибудь хотелось всё равно.

— Значит, тот цирк после лекции ты специально устроил? — проворчала я наконец.

— На всякий случай, — спокойно подтвердил некромант.

— Значит, интрижки со студентками можно, по-твоему, заводить только вот так, на всякий случай и ради дела? — язвительно уточнила я. — Иначе никак? У тебя и правда широкие взгляды на этику…

— Ты это к чему? — смерив меня коротким удивлённым взглядом, поинтересовался магистр.

— К тому, что к профессору Лирсу ты цепляешься будто старуха-моралистка какая-то, а сам при этом…

— Притормози, — перебил меня некромант. — Ты что, решила, я цепляюсь к Лирсу потому, что он со студенткой встречается?

— Почему же ещё? — фыркнула я. — Тут всё вполне очевидно.

— То, что кажется очевидным, — менторским тоном поведал мне магистр, — может оказаться дальше всего от истины. И чаще всего оказывается.

Я фыркнула и отвернулась. Честно сказать, пожалела уже, что вообще открыла рот и завела этот разговор. Даже раздражение от стыда за себя испарилось начисто. В конце концов, какое моё дело до всей этой истории? Сама тут нашлась моралистка и правдорубша, туда же — других критиковать.

— Давай сделаем так, — неожиданно нарушил молчание магистр. — Чтобы ты ничего себе про меня не сочиняла, я объясню своё поведение. Мне не хочется, чтобы у людей не совсем для меня посторонних были проблемы. Но предупреждений моих они не слушают, что, разумеется, никак не может меня радовать. Вот и причина.

— Ничего не поняла, — развела руками я. — Какие там могут быть проблемы страшнее комиссии по этике, которая, насколько вижу, тебя совсем не пугает?

— Хорошо, — как-то совсем неожиданно сдался некромант. — Я тебе расскажу. Если перебивать не будешь. Учти, история долгая и непростая.

Я тут же пообещала, что не буду, при этом изобразив на лице самое честное выражение, какое только смогла. Не думаю, чтобы оно вызвало особое доверие, но ехать было ещё прилично, а молчание явно наскучило магистру ничуть не меньше, чем мне.

— Так вот, — продолжил он. — Лет шесть назад ко мне обратилась девушка. Её жениха убили, и она хотела, чтобы я помог раскрыть это преступление.

— Для этого тоже нанимают некромантов? — ляпнула я, позабыв про только что данное обещание. Хотя если подумать… я же не перебивала, а воспользовалась паузой в рассказе.

— Да, когда единственный свидетель, он же жертва, мёртв, — чуть едко ответил магистр. — Это довольно логично, не находишь?

— Пожалуй, — кивнула я. — И что, ты ей помог?

— Моим первым желанием было отказаться, — удивил меня ответом некромант. — История выглядела более чем тривиально: на парня напали на улице поздно вечером, ударили по голове, забрали часы, телефон и кошелёк. Через сутки бедняга умер в больнице, так и не придя в сознание. Ужасно и безнадёжно.