— Она ловкая и настырная, — вполголоса сообщил мне магистр, провожая репортёршу взглядом. — И, пожалуй, действительно знает всё или почти всё. Но куда больше успеха ей принесли папочкины титул и связи, чем собственный ум.

Я допила последний глоток окончательно остывшего кофе. Сейчас мне хотелось уйти, совсем как Дана, молча и не оглядываясь. С некоторого момента и вечер, и компания не только перестали мне нравиться, но и начали откровенно пугать. Не каждый день приходится пить кофе с тем, кто совершенно спокойно признаётся в совершении убийства, и при этом не выражает даже никакого смущения, не то что раскаяния.

— Что-то не так?

— Вы убили человека, — механически, без выражения выговорила я. — И говорите об этом, как о вчерашней погоде. Да, что-то не так.

— Называя Арлестана человеком ты, дорогая, делаешь ему совершенно незаслуженный комплимент, — в тон мне ответил некромант. — Но чтобы не оставлять недоговорённостей, я убил не только его одного. Хочешь уйти — пожалуйста.

Я медленно перевела дыхание. Уйти хотелось, но и остаться хотелось не меньше. Сегодня, похоже, был день полного и безоговорочного торжества моего любопытства над моралью, здравым смыслом и всем прочим. С другой стороны, иметь деловые отношения можно и с не очень хорошими людьми. Главное — соблюдать разумную осторожность.

— Да, это деловой подход, — оценил магистр, когда я выпрямилась и взяла со стола меню. — Вот, кстати, и второй гость изволил пожаловать.

Я оторвалась от изучения списка десертов, подняла голову и увидела профессора Лирса, приближающегося к нашему столику. Он, разумеется, тоже меня увидел и вопросительно изогнул брови.

— Она всё знает, — сообщил некромант, жестом предлагая профессору присаживаться.

— И зачем ты ей рассказал?

— Она сама докопалась. Мы с ней работаем над музейным делом, но всё это, по-моему, где-то рядом.

— Даже так, — протянул Лирс. — А в музее действительно есть, что расследовать?

— Есть, — кивнул некромант. — Ещё как есть. Я потом тебе расскажу, сейчас давай о главном. Ты же сам написал, что времени у тебя мало.

— Мало, — подтвердил профессор, глянув на часы. — Так что выкладывай.

Беседу прервала подошедшая официантка. Я всё-таки решилась заказать яблочный пирог с мороженым. Раз уж маминых плюшек мне наверняка не достанется, нужна хоть какая-то компенсация. Мужчины ограничились чёрным кофе.

— Анна Бахари, — начал Лирс, когда официантка, записав заказ, удалилась. — Да, я её неплохо помню. Мы познакомились прошлым летом в Хайнде.

— Курортный роман? — хмыкнул некромант.

— Вроде того. Она сразу сказала, что замужем и не заинтересована ни в продолжении, ни в огласке.

— И она, в отличие от прочих, к тебе с претензиями не заявлялась.

— Нет.

— Значит, развлеклись и разбежались, без обид и мотивов для мести. И как она тебе показалась?

— Красивая, — задумчиво ответил Лирс, определённо перебирая в голове воспоминания. — Неглупая, но знаешь, без блеска образованности. Пыталась изобразить из себя тонкую ценительницу литературы. Получалось неплохо, но меня таким не обманешь. Хотя для курортного романа сойдёт, конечно. Даже очень.

— Резюмируй, — попросил некромант. — Будь она при том же наборе личных качеств по всем прочим параметрам годной невестой, женился бы?

— Нет! — откровенно ужаснулся Лирс. — У неё же на лбу печать полусвета, на таких не женятся!

— Некоторые женятся, — заметил магистр. — Даже вот я собирался.

— Серьёзно?

— Абсолютно. Но на моё счастье такие, как она, не выходят за таких, как я.

— Кто она такая вообще? — поинтересовался Лирс, с благодарным кивком принимая у вернувшейся официантки чашку кофе.

— Анна Бахари, — пожал плечами некромант, в свою очередь поблагодарив девушку. — В девичестве Анита Ульман.

— Из тех самых Ульманов?

— Да, из тех. Но отец её родился без способностей к магии, так что пополнить двадцать первое поколение артефактных дел мастеров не смог, всю жизнь делал часы на заводе в Даньеве. Мама там же продавала хлеб в булочной.

— А ты ворошил тамошнее кладбище? — ухмыльнулся Лирс. — Кстати, почему Никас зовёт тебя повелителем зомби?

Этот неуместный вопрос как-то сразу заинтересовал и меня. Кто такой Никас я понятия не имела, но Декар давеча назвал магистра Роадса точно так же. Значит, чем-то прозвище было заслужено.

— Была одна история, — проворчал некромант. — Давно и неправда. Забудь, это шутка для узкого круга посвящённых, и речь сейчас о другом. Я был для Аниты стартовой площадкой, ты — пробным шаром. Зачем ей портить нам жизнь — вот о чём стоит подумать.

— В каком смысле пробным шаром? — нахмурился Лирс, проигнорировав последнее замечание.

— Я ведь сказал: она девушка из маленького городка, из простой семьи, — терпеливо продолжил объяснять магистр. — Еле-еле, с кучей троек, закончила школу. В житейской смётке и хитрости ей не откажешь, но образованностью и манерами там и не пахло, во всяком случае, когда я её знал. Чтобы подцепить провинциального богача, её красоты и ловкости вполне достаточно. Чтобы задурить голову провинциальному же аристократу уже нужно чуть больше, но только чуть. Но чтобы играть действительно по-крупному, требуется стать другим человеком.

— Этим она и занималась в сельской тиши? — уточнила я. — Становилась другим человеком?

— Полагаю, да, — кивнул некромант. — В Форине много ловких, молодых и красивых, в том числе тех, кто моложе и красивее. И не имеет в анамнезе уже второго мужа. Значит, если она хочет заполучить действительно крутого мужчину, ей нужно стать исключительной.

— Таковой её я бы не назвал, — пожал плечами Лирс. — Но если то, что творится вокруг нас с тобой, часть её большого плана, может, и зря.

— То, что она исключительная — давно признанный мной факт, — как-то грустно заметил магистр. — Просто это не та исключительность. Но, однако, некоторые факты биографии Аниты наводят меня на мысль, что та самая ей не очень и нужна. И уж точно она не станет полагаться на неё одну.

— Считаете, она как-то повлияла на своих мужей? — уточнила я.

— Я такого не исключаю, хоть и не утверждаю. Стоило бы пообщаться с обоими и с их окружением для начала, — совсем уже обречённо вздохнул некромант, перевёл взгляд на Лирса и неожиданно резко заявил: — Прекрати уже на часы пялиться. Надо, так иди.

— Звучит так, — сказал профессор, поднимаясь, — будто ты меня осуждаешь.

— И как ты догадался? — язвительно осведомился магистр, демонстративно глядя в окно.

Я почувствовала, что желание убраться с линии огня стало по-настоящему непреодолимым. Более того, на этот раз уступить ему не только разумно, но и просто необходимо. Торопливо пробормотав что-то о необходимости припудрить носик, я вскочила из-за стола и чуть ли не побежала в дальний конец зала, где давно ещё заприметила соответствующую табличку.

Всю жизнь пыталась, но никак не могла понять, что некоторые дамы ухитряются делать в туалете по полчаса. И сейчас, привычно быстро сделав всё, ради чего это заведение обычно посещают, сожалела об этом особенно сильно. Не знала, чем себя занять, вот и пришлось, застыв перед раковиной, тупо изучать собственное отражение в зеркале.

Суя во всё это нос, я искренне полагала, что делаю общественное дело. И вот внезапно оказалась втянутой в дела откровенно личные, совершенно меня не касающиеся. Которые, кстати, вовсе не обязательно обсуждать при мне. Или телефоны на сегодня отменили?

Словом, наступил лучший момент, чтобы пожалеть о своём решении в это сунуться. И неплохой, чтобы всё бросить. Я ведь не обязана, более того — не должна таким заниматься. Моё дело маленькое: следить за порядком, обеспечивать сохранность экспонатов, учиться, в конце концов. Практику пройти и диплом написать. Так что самым правильным выбором сейчас будет выйти отсюда и прямо сказать, что больше я ни в чём не участвую.

С трудом вытерпев десять минут и порадовавшись только тому, что за всё это время никто другой дамскую комнату не посетил, я вышла обратно в зал. Огляделась, с облегчением заметила, что профессор, судя по всему, уже ушёл, и направила свои стопы к столику. По пути невольно раздумывая, с чего вообще вдруг весь этот драматизм.