Внутри Храма было душно и сумрачно, только вдоль лестниц неярко горели траурные фонарики. Огромная магическая сфера в центре зала скупо мерцала зловещим алым — будто само Пламя, потеряв свое обычное янтарное сияние, оплакивало кончину Ирсы. Отовсюду неслись вздохи, шорохи, тихие всхлипы, а над головами всё плыл и плыл тягучий древний канон-прощание.

Кати, опасаясь, что столкнется с теткой или Дитой Такер, сумраку порадовалась. Впрочем, окружающие оказались ей незнакомы — мужчины в скромных одеяниях в пол, с забавными остроконечными шапочками на головах, несколько женщин в возрасте. Прихожане настолько увлеклись происходящим, что на приход Кати внимания не обратили. Она поднялась на цыпочки, стараясь разглядеть, что же происходит в центре зала.

Тело архагета, завернутое в белоснежный саван, покоилось на возвышении у подножия сферы. Пространство вокруг было сплошь завалено снопами — очень похожими на те, что носили в праздник Плодородия, а может и ими же самыми, только без украшений. Лишь темно-красные ленты не давали рассыпаться высохшим колосьям.

Кати вздохнула. Вот ведь как бывает. Такой сильный маг — и тот не устоял перед вероломством Наследников. И пусть она видела архагета мельком, суровое одухотворенное лицо его, кажется, навсегда врезалось в память.

Двое магов в темно-багровых симарах стояли по обе стороны погребального ложа. Неподалеку, впереди толпы прихожан, сбились в кучу зевающие дети. Приютские, решила Кати.

Волнуясь, она стала выискивать глазами Марка и наконец взглянув на лестницу, облегченно вздохнула. Наставник как раз спускался со второго яруса Храма в окружении других крачек.

Поминальный канон, кажется, подходил к концу, во всяком случае, Кати узнала последние слова. Спустившиеся маги выстроились полукругом возле тела архагета, и ей хорошо был виден сосредоточенный профиль наставника с упавшей на лоб прядью волос.

Пение сошло на нет, в Храме воцарилось молчание, которое нарушали тихие всхлипы. А на лестнице снова началось движение. Седовласые старцы в бордовых одеяниях медленно и величаво шли к притихшей толпе. В руках у каждого светилось по Искре — вроде тех, что традиционно раздавались перед единением, только более крупной и играющей траурным багрянцем. Геронты, поняла Кати.

Маги у сферы зашевелились, оттесняя прихожан, и по образовавшемуся проходу старцы гуськом направились к телу Светлого Лебедя.

— Магия должна служить людям, — прошелестел по Храму невыразительный голос. Точно не человек, а сам ветер отозвался из дубовых крон. — И Светлый Лебедь Ирса был образцом в своем служении.

— Ох, и что же теперь будет, — донесся взволнованный шепот кого-то из прихожан, — ведь Ирса был…

На говорившего шикнули, а Катрине вдруг стало страшно. А, действительно, что же теперь станет с островом, с магией? Ведь ушел последний из лебедей. Хотя, остров-то, наверное, простоит. Ведь жило же Пламя до того, как здесь объявились птицы…

Одинокий и звонкий голос-причитание вознесся к сводам Храма, и прихожане, все, как один, рухнули на колени. Геронты, подняв руки, выпустили сферы. Багровые огоньки поплыли по воздуху к телу Ирсы, а Кати изумленно открыла рот, жадно следя за действом из-за плеч соседей.

Искры Пламени завертелись над почившим архагетом, всё ускоряя движение, превращаясь в единый огненный круг. А потом, исходя откуда-то сверху, прокатился по залу тяжелый басовитый скрежет. Кати, вздрогнув, запрокинула голову.

Темный купол над ней медленно раскрывался, впуская в помещение лунный свет. Пораженная зрелищем, Кати подумала, что вот так, наверное, выглядит изнутри распускающийся цветок.

Тонкие лучи ночного светила встретились с огненным кольцом, и тело Ирсы стало изнутри наливаться сиянием. Легкий вздох пронесся по Храму, а Кати вдруг осознала, что до боли в пальцах стискивает подол юбки. Она сморгнула — в какой-то момент свечение стало уж вовсе нестерпимым — и ахнула, присоединив свой голос к остальным прихожанам. Архагет вспыхнул, рассыпался на тысячу язычков пламени, а потом весь свет в Храме слился в один пульсирующий шар. И шар этот торжественно и величаво устремился вверх, к ночному небу. Катрина почувствовала, как невольные слезы — то ли восторга, то ли печали — поползли по щекам, и вымученно улыбнулась, заметив, как прежде, чем скрыться из виду, светящийся шар обернулся огненной птицей.

— Ну вот и всё, — шепнул кто-то неподалеку, — Светлый Лебедь обрел покой.

Кати вытерла глаза и осмотрелась. Прихожане поднимались с колен и под скрип закрывающегося купола молча покидали Храм. Геронты и остальные маги потянулись вверх по лестнице. Потеряв из виду наставника, Кати поспешно встала и обняла себя за плечи. Неужели всё закончилось? Ей-то думалось, что кто-то из геронтов должен был сказать о том, каким останется Светлый Лебедь в их памяти, ну или что-то подобное — торжественное и церемонное.

Двинувшись против потока расходящихся горожан, Кати подошла к месту, где недавно лежало тело. Скомканный саван да несколько колосков, осыпавшихся со снопов — вот всё, что осталось от архагета. Воровато оглянувшись и убедившись, что на нее никто не обращает внимания, она зачем-то схватила один из колосков и сунула за пазуху. На память? Для оберега? Кати сейчас и сама бы себе не ответила.

Вокруг стало светлее — это сфера в центре зала постепенно разгоралась, возвращая свой обычный цвет. Кати растерянно посмотрела в сторону лестниц — там уже никого не было, да нижний зал уже почти опустел.

Она с озадаченным видом отошла к стене и, присев на узкую скамеечку, стала терпеливо дожидаться наставника. В конце концов, не мог же он просто про нее забыть? Или мог? А если вдруг сейчас придет кто-нибудь из магов и ее прогонит? Или Воин Пламени? Эти-то явно церемониться не станут.

Кати достала амулет-птичку и зажала в кулаке. Может быть, наоборот, стоит поискать кого-нибудь из служек, попросить передать наставнику весточку?

Скрипнула дверь, и девушка съежилась на своей скамеечке, стараясь сделаться как можно незаметнее. Выйдя откуда-то сбоку, у подножия лестницы остановились двое, и Кати облегченно выдохнула, узнав брата Марка. Вторым же оказался пожилой горбоносый человек в бордовом одеянии геронта. Мужчины о чем-то заговорили вполголоса — странно, но в пустом зале, где, казалось, звуки должны разноситься гулким эхом, Кати так и не смогла разобрать ни слова. Старик меж тем бросил в ее сторону быстрый взгляд и тронул собеседника за плечо. Тот обернулся, коротко кивнул Кати и снова углубился в разговор. Она воодушевилась — может, наставник говорит со старейшиной о судьбе Бенедикта? Если на стороне брата выступят геронты никакой Квадрига больше не посмеет его обвинять.

Вскоре старик скрылся за лестницей, на прощанье бросив еще один взгляд в сторону девушки, а брат Марк, подойдя к ней, устало плюхнулся рядом.

— Ну и ночка выдалась, — слабо улыбнулся он и потер двумя пальцами переносицу. — Как тебе ритуал?

— Впечатляет, — покивала Кати и протянула птичку магу: — Вот, это ваше.

— Оставь. Пригодится.

Он отвел пятерней волосы со лба и, прикрыв глаза, прислонился затылком к стене.

— Вам нехорошо?

— Пустяки, ничего страшного. Просто сил много ушло.

Кати только сейчас поняла, что превращение Ирсы не обошлось без помощи магов, и разочарованно вздохнула.

— А я думала, он сам. Вернее, его забрало Пламя…

Наставник глянул насмешливо, и Кати смутилась.

— Забрало, конечно. Светлый Ирса улетел к вершине Миллендау, чтобы соединиться с магией. Круговорот. Но нам всё равно пришлось помогать. Ладно, это сложно. — Марк ободряюще улыбнулся и потрепал ее по запястью. — Я тебе как-нибудь подробнее расскажу, когда будешь немного разбираться в магической науке. Если захочешь, конечно.

— Конечно, захочу! — Кати встрепенулась и с замиранием сердца подумала, что может, брат Марк сам возьмется обучать ее?

— Вот и славно. — Наставник вопросительно поднял бровь: — То есть, ты согласна на то, что мы попробуем разбудить в тебе силу?