− Кто? − невозмутимо поинтересовался рыцарь. Странно, но он даже не стал выспрашивать, зачем. Наверное, Воины не имели права вмешиваться во внутренние дела служителей.

− Брат Марк, знаете такого? — Кати старательно захлопала ресницами, мысленно переводя дух. Придуманные наспех поводы, по которым она могла бы понадобиться наставнику, были один другого нелепее. А потом снова накатил страх — а вдруг Марку тоже сегодня досталось?

− Жди здесь, − алые перья согласно качнулись, и Кати осталась стоять посреди площади, взволнованно комкая вспотевшими руками юбку. Рыцарь отправился куда-то в обход аллеи, а его соратники больше не обращали на девушку внимания. Впрочем, Кати легче от этого не стало − нет сомнения, что соверши она что подозрительное, Воины тотчас окажутся рядом.

"Только бы брат Марк не вздумал обличать меня во лжи у них на глазах" — мысленно взмолилась Кати и постаралась успокоиться, снова разглядывая магическое кружево.

Спустя четверть часа рыцарь вернулся. Брат Марк с обеспокоенным видом шагал следом, представляя собой резкий контраст удоспешенному охраннику. Легкий, стройный и пронзительно красивый, несмотря на траурное темное одеяние в пол.

− Катрина? − удивился он, приблизившись, а потом коротко улыбнулся одними губами: — Я слушаю.

Обличать он ее, кажется, ни в чем не собирался, и у Кати отлегло от сердца. Стражник отошел, а она вдруг поняла, что не может выдавить из себя ни слова. Что, если наставник ее заругает? Или, того хуже, прогонит? У них сейчас в Храме наверняка дел полно, раненые какие-нибудь, мертвый архагет, а она вот явилась, как снег на голову, и даже снопа не сохранила.

− Да что случилось? − тихо спросил Марк, а потом участливо положил ей руку на плечо: — У вас там всё хорошо?

И от этого простого жеста у Кати снова защипало глаза, а в горле стало горячо и сухо.

− Пойдем, — наставник понимающе кивнул и, взяв ее за руку, повел в переулок. Кати послушалась и, глотая слезы, почувствовала себя глупой телушкой на привязи.

Шли они недолго. Буквально за углом Марк поднялся на высокое каменное крыльцо под квадратной вывеской − Кати сквозь слезы не смогла прочесть название − и толкнул массивную дверь. Колокольчик над головой гостеприимно звякнул, а вокруг заструился мягкий аромат ванили и корицы.

Наставник усадил Кати за столик у окошка, устроился напротив и негромко проговорил что-то подбежавшей подавальщице. Та унеслась выполнять заказ, а Марк, достав из рукава накрахмаленный платок, протянул подопечной.

− Спасибо, − всхлипнула та и поспешно утерла нос.

− Сейчас мы перекусим, и ты мне расскажешь о своем горе.

− Я не голодна, − покачала головой Кати. Нерешительно уставилась на платок. Неужто возвращать испачканным?

− Оставь себе, − проницательно успокоил ее Марк. − А я вот голодный. Здесь, между прочим, готовят изумительные блинчики с кленовым сиропом. Давай, ты для начала просто попробуешь, а съешь потом столько, сколько захочешь?

— Угу, — Кати подумала, какой он видит ее сейчас: зареванной, с красными глазами и распухшим носом, и расстроенно потупилась. Тут еще вернулась симпатичная подавальщица и, расставляя тарелки, наградила брата Марка белозубой улыбкой. Глухой укол ревности окончательно испортил Кати настроение, и даже тающий на языке сироп не смог ее утешить.

− Так что за горе? − наставник отхлебнул мятный чай из пузатой чашки и нахмурился: − Надеюсь, твоя родня не пострадала?

− Не знаю. Нет. Наверное….

Кати судорожно вздохнула и, вертя в пальцах ложечку, вывалила на него всю историю; так, как рассказала ее Квадриге.

Марк слушал, не перебивая. Пару раз качал головой, а когда речь зашла о коротышке-дознавателе, помрачнел всерьез.

− А он сказал, в чем именно обвиняет мистера Харта?

− Нелепости всякие! − Кати возмущенно поправила растрепавшиеся волосы. − Говорил, что Бен кого-то там убил, но я точно знаю, что он не способен на такое! Его оклеветали!

− Зачем? − удивился Марк. — И кто?

− Мне не сказали. И вообще, может, этот Квадрига чего хочет? Ну, знаете, как бывает, чтобы заставить работать на себя, начинают шантажировать.

− Не думаю. Мистер Харт — фигура не столь значительная.

Марк сплел пальцы под подбородком и невидящим взглядом уставился в окошко. Кати не решилась отрывать его от дум и только терпеливо наблюдала, как бьется о стекло заплутавшая оса.

− Ну а чего же ты хочешь от меня? − спустя минуту брат Марк перевел на Кати рассеянный взгляд: — Чтобы я вступился за подопечного? Понимаешь… — он задумчиво провел длинным пальцем вдоль рисунка на скатерти, — мистер Харт ведь даже не успел явиться к единению, вряд ли меня посчитают надежным свидетелем.

− Я… − Кати почувствовала, как начинают гореть уши, − ну, я подумала, что, может быть, вы помогли бы устроить нам свидание? Ведь говорят, что у вас связи, и всё такое… − и прикусила язык от собственной наглости.

− Говорят? − Марк усмехнулся. − Не стоит верить сплетням. Впрочем… − он отбил по скатерти затейливый ритм, − я попробую. Ради своей подопечной, ну и еще по одной, очень веской причине. Помнишь наш последний разговор о магии?

— Конечно, помню! — Кати с надеждой уставилась ему в глаза.

− Думаю, если моя догадка окажется верной, − задумчиво продолжал наставник, − ты и сама сможешь получить покровительство Храма. И дознаватель будет вынужден с этим считаться.

— А… Бен?

— Он твой брат, Катрина, у вас одна кровь. А отношение к причастным Свету Пламени в Хоррхоле куда более мягкое, чем к обычным людям. Так… ты ведь знаешь, что сегодня ночью мы будем провожать архагета?

Кати удивленно покачала головой. У нее на родине похороны проводились не раньше, чем минут две ночи после кончины. Наставник, кажется, понял ее недоумение. Грустно улыбнулся и вздохнул:

− Светлый Ирса — последний из настоящих лебедей. Чем скорее его дух сольется с Пламенем, тем лучше. Думаю, он и сам сейчас страдает в ожидании.

Кати зябко повела плечами: потеряв родителей, она терпеть не могла говорить о смерти. Может, куда эти духи и уходят счастливыми, но ей-то, оставшейся на земле, от того ничуть не легче.

− Знаешь, сейчас у меня очень много дел, и пора возвращаться в Храм. Но к утру я освобожусь. Ты вот что. Обязательно будь на прощании. Оно начнется после полуночи и продлится до рассвета. На него, конечно, всех подряд не пускают, но я дам тебе вот это.

С этими словами наставник выпростал из-за ворота черной симары крученый шнур, на котором болталось несколько разномастных амулетов. Снял один — грубо вытесанную из речного голыша птичку — и протянул Кати. Теплый камушек уютно лег в ладонь.

− Смотри, не потеряй. Покажешь стражнику, и тебя пропустят.

− Наверное, это будет… зрелищно, − пробормотала Кати, подумав, что не каждый день провожают к Пламени архагетов.

− Вот тут ты права, мой маленький циник, — Марк усмехнулся, а она почувствовала, как внезапная теплая волна прошлась по телу и тюкнулась в голову.

— А теперь иди домой и хорошенько отдохни. Ночь будет долгой.

Наставник поднялся, бросил на скатерть россыпь медных монет и ушел.

Пока наемный экипаж тащился по улочкам Хоррхола, наступили сумерки. Вылезая из повозки у калитки нового дома, Кати с опаской огляделась и вздрогнула — у соседского забора шевельнулась чья-то тень. Душа ушла в пятки. Мало ли, кто там затаился — припозднившийся пьянчужка, соглядатай Квадриги или еще кто похуже…

Она спешно рассчиталась с кучером и, договорившись, что тот вернется ближе к полуночи, взбежала по ступеням. Влетела в дом, прижала ухо к двери и немного подождала, не станет ли кто копошиться на крыльце? Опасения оказались напрасными, но Кати на всякий случай задернула в прихожей занавески. И только потом осторожно, стараясь не споткнуться в полумраке, прошла в гостиную.

В доме стояла тишина. Кати поднялась в комнату брата, зажгла лампу и горько вздохнула. Прислуга еще не добралась сюда с уборкой, и бардак, оставшийся после визита дознавателей, выглядел впечатляюще. Сундуки были перевернуты, шкафы перерыты, постель сброшена на пол, а посреди письменного стола стояли домашние туфли с оторванными подметками. Кати угрюмо закусила губу, размышляя, хранил ли брат дома деньги, и, если хранил, не осели ли они в карманах коротышки Квадриги?