Наконец, они миновали коридор первого этажа и оказались в увешанном старинными гобеленами закутке, дверь из которого вела на тренировочную площадку. Остановились передохнуть и попрощаться. Джон опустил руки и, печальный, обернулся к другу.

— Может, и ты с нами? — с тоской спросила Кати Кайла, на что тот недобро усмехнулся:

— Ну уж не-ет. Меня отсюда никто не выживет. И я обязательно стану крачкой! Докажу отцу Рилану, что куда талантливее этой чернявой воблы.

— А самое главное, ты куда лучшее нее, как человек, — отозвалась Кати серьезно. — Помни об этом и никогда не теряй того огня, что горит в тебе, Кайл. Сила Пламени в тебе. И… спасибо!

Они все дружно обнялись, громко сопя от накативших чувств, а Джон даже пару раз хлюпнул носом.

— Скажи Мелиссе, — пробормотал он негромко, — что я ее буду помнить… всегда.

— Ага, — Кайл смущенно кивнул. — Ну, бывайте. Смотрите, не попадитесь там… Кати… а ты? Ничего никому передать не хочешь?

Катрина с грустной улыбкой покачала головой, накинула капюшон и взялась за дверную ручку. Джон снова поднял руки, возобновляя заклинание, а потом вдруг пошатнулся. Слегка, почти незаметно, но и этого Кати хватило, чтобы снова начать тревожиться. Она обняла рыжика за плечи, накрыла полой плаща и толкнула дверь.

Дождь снаружи и не думал прекращаться. Утоптанная земля под ногами превратилась в кашу-размазню, и Кати с Джоном, то и дело поскальзываясь, осторожно двинулись к углу здания. А когда завернули, то увидели у калитки высокую фигуру в плаще. Кати замерла, не зная, что делать. Покосилась на Джона и испугалась — из носа мальчика медленно ползла тонкая капелька крови.

Она поспешно отступила назад за угол, увлекая его за собой. Убрала с бледного лба мокрую рыжую прядь и склонилась к его уху:

— Джонни, что с тобой?

— Не могу, — задушенно просипел тот. — Я просто больше… не могу. Как будто… сил не осталось… совсем.

Голова его стала клониться к груди, а Кати в панике принялась легко шлепать мальчика по щекам.

— Эй, очнись! Очнись же! — шепотом прокричала она.

— Кто тут? — донесся сквозь шум дождя чей-то настороженный голос, и Кати, сорвав с себя капюшон, схватила вялые руки Джона и с силой придавила к собственным вискам.

— Держи! Держи, давай! Тяни из меня, — шептала она яростно, — Как на единении. Мы должны убраться отсюда, Джон. Пожалуйста…

И когда звук чужих шагов хлюпал уже где-то совсем рядом, лицо мальчика внезапно порозовело. Он поднял голову, слизнул каплю крови с верхней губы и, оторвав ладони от висков Кати, снова принялся совершать круговые пассы руками.

Из-за угла показался маг — им оказался тот самый худой и неприятный тип, которого она однажды уже наблюдала на тренировке, вот только напрочь позабыла его имя. Интересно, и на кой его занесло на площадку в такую погоду? Проверял калитку?

Мужчина обвел черными глазами-буравчиками двор, и Кати до боли вонзила ногти себе в ладони. Только не шевелиться, не дышать. И не смотреть… чужой взгляд тоже можно почувствовать. Она уставилась на верх стены, над которой начиналась серая хмарь вместо неба. Постаралась думать о чем-нибудь постороннем. Интересно, а крачки летают в такую погоду?

Джон рядом с ней тоже замер.

Маг медленно прошел мимо, настороженно оглядываясь по сторонам, а когда дошел до центра площадки, расслабился. Выпрямил спину. Немного постоял, словно прислушиваясь, надвинул поглубже капюшон и быстрым шагом отправился к дому.

И когда вдалеке глухо стукнула дверь, Кати с Джоном одновременно выдохнули и припустили к калитке

Таверна на постоялом дворе небольшого поселка оказалась неожиданно уютной и, что самое удачное, в этот час пустой. Ну, не считая, конечно, трактирщицы. Местечко, как выяснилось, носило название Абил. Словоохотливая женщина за стойкой рассказала, что на местном наречии так называется широкая равнина, расположенная по-над морем.

По этой-то равнине почти битый час Кати с Джоном и пришлось брести до поселка. С одной стороны это было хорошо: Абил стоял в стороне от дороги, ведущей в поместье крачек. С другой — беглецы устали, промокли, а рыжик еще и изрядно побледнел, хотя Кати еще пару раз совершала с ним единение. Всяко, пока они не удалились на приличное расстояние от школы — так, чтобы их побег не смогли засечь из окон.

Сама же Катрина, как ни странно, ничего такого особенного в единении с мальчиком не почувствовала. Ну, устала, да, но ведь они прошли значительное расстояние. А вот так, чтобы как тогда, с Марком, обессилеть… Похоже, в ней действительно не было и капли магии, а все их уроки явились всего лишь силами талантливой крачки, гулявшими туда-сюда.

Кати вздохнула и пригубила горячий напиток с ароматами каких-то пряных трав. Хозяйка объяснила, что такой чай хорошо защищает от простуды.

Она вообще оказалась женщиной радушной, сердобольной и даже особо не пытала новых постояльцев, откуда те, да почему вдруг в таком виде. Удовлетворилась рассказом о сестре, приехавшей забрать брата из школы магиков и усадила их за ближайший к очагу столик. Еще и плащ взяла, у огня просушить.

Узнав, что до отбытия повозки в Хоррхол остается еще с добрый час, Кати заказала две миски горячей мясной похлебки и небольшую головку козьего сыра. Как пообещала хозяйка — шедевр местного производства. Обед оказался действительно вкусным — Джон, похоже, изголодавшийся по нормальной пище, умял свою порцию супа в два счета. Потом довольно рыгнул; тут же смутился, прикрыв рот ладонью, и Кати слегка приободрилась, наблюдая, как к лицу мальчика возвращаются краски.

Сама же она впихнула в себя половину миски через силу и сейчас просто грелась травяным напитком, пытаясь растопить холодный шип, то и дело колко шевелящийся где-то за грудиной.

Наконец, молчание показалось ей вовсе невыносимым. Подумалось, что еще немного, и она сама завопит раненой крачкой, смахивая со стола остатки трапезы.

— Джон, — напряженно позвала Кати, а когда осоловевший мальчик оторвал рассеянный взгляд от очага, попросила: — Помнишь? Ты мне рассказать обещал. Почему такая магия?

Джон понуро кивнул:

— Угу. В поместье всяким вещам учат. В основном интересным. Но иногда и не совсем законным, а есть и вовсе запретные. Отец Рилан говорил как-то, чтобы мы тому не смущались. Ведь на войне все средства хороши.

— На какой еще войне? — Кати изумленно вскинула брови.

— На праведной. Отец Рилан считает, что постулат "магия должна служить людям" — неверный. Он говорит, что магия должна служить крачкам.

— Как это?

— Ну… он говорит, что крачек и так осталось слишком мало, чтобы сейчас распыляться на тех, кто даром не обладает. Потому и открыл школу, чтобы помочь талантам, взрастить новую Стаю.

— А про какие такие запретные вещи ты говорил?

— Ментальная магия, — тихо сказал Джон. — Принуждение.

Кати неожиданно стало не по себе. В Тумаллане крачек было действительно мало. Да, конечно, у них, как и везде в Империи, был свой Храм, но сама религия Пламени оставалась, скорее, красивой старинной традицией. Одной из. Приходя к единению, жители знали, что всегда могут при надобности получить ответную помощь: с врачеванием, с выращиванием урожая, со строительством. Да много с чем еще. Все это изрядно облегчало жизнь и казалось чем-то привычным и незыблемым. И только теперь, кажется, до Кати дошло, какой силой, на самом деле, обладают их "добрые наставники". И, захоти они однажды проявить ее в полную меру, преград им никаких не будет.

Она поежилась.

— Знаешь, Джонни, наверное, даже лучше, что ты оттуда ушел. Мне кажется, что это неправильно, применять подобную магию.

И осеклась. Ведь буквально полчаса назад она сама очень даже благосклонно принимала помощь рыжика. Но ведь в тот момент это было необходимо? А, может, геронт тоже связан необходимостью?

Она тряхнула головой. Думать об этом было сложно, сейчас все выглядело зыбко, неоднозначно, да и вообще…