Важный вопрос, который следует разрешить “на практике”: можно ли быть счастливым и одиноким?

(А. Камю)

Не понимаю, как можно вообще у кого-то что-то требовать? Ведь никто никому не принадлежит!

(девушка из сети)

Птицы были всюду. Остроклювые головы из белого мрамора, точно охранники, венчали верхушку городских врат; железные барельефы маленькими глазками цепко следили с фасадов домов за текущей по улицам людской рекой. А высоко, в пронзительно-синем небе, над шпилями городских крыш парили белые крачки. Да и название у города было какое-то птичье — Хоррхол.

Симпатичная девушка в простом, но опрятном платье вдохнула влажный, терпко пахнущий морем воздух и нетерпеливо дернула за рукав шедшего впереди молодого мужчину:

— Бенедикт, как думаешь, долго еще?

— Почти дошли. — Ее спутник устало улыбнулся: — Еще квартал, а потом…

— Ты бывал здесь раньше? — девушка ускорила шаг и, запрокинув голову, пытливо уставилась ему в лицо.

— Было дело, — мужчина угрюмо дернул щекой, — и воспоминания, честно говоря, не из лучших. Хм… мы как-нибудь поговорим…

— Как хочешь, братец, — девушка безмятежно дернула плечиком и сморщила нос: — Уверен, что Мадлена нам обрадуется?

— Никогда нельзя быть ни в чем уверенным… Слушай, Кати, ты специально путаешься у меня под ногами?

Девушка вздохнула и послушно двинулась рядом, вертя по сторонам растрепанной головой.

А посмотреть было на что. Хоррхол — портовый город, второй по величине в Империи, славился ярмарками, собиравшими купцов со всего побережья, богатыми зданиями торговых гильдий, огромным портом, ну, и, конечно, Храмом — святилищем самого Пламени.

Катрина Харт, уроженка далекого континентального края, где жизнь текла неспешно и скучновато, уже вторую неделю восторженно купалась в новых впечатлениях. Одна только поездка морем чего стоила. Сначала были качка и неприятная тошнота, вылеченная братцем с помощью горького снадобья с запахом лука и тины. В настоящий шторм путешественники, к счастью, не попали, и на третий день поездки воцарилась солнечная погода. Кораблик бежал ровно и резво, палубу обдувал легкий ветерок, и даже, к полному восторгу пассажиров, у борта несколько раз показывались стайки дельфинов. С попутчиками тоже повезло, Бенедикту, пожалуй, вдвойне. Кати вспомнила хорошенькую молодую даму, путешествующую в компании то ли родственников, то ли компаньонов, и тихо хихикнула. Больно уж забавно лупал глазами братец, когда дама, восторженно глядя на морскую гладь, рассеянно касалась пальчиками его запястья, а после начинала щебетать. О море, ветре и томлении. К некоторому сожалению мисс Харт и явному облегчению мистера Харта романтичная особа сошла в прибрежном порту, а кораблик взял курс на остров Миллендау, к Хоррхолу.

У себя на родине Кати, конечно, слышала о чудном городе посреди моря. Говорили, что в недрах острова живет огонь, дающий жителям молодость, и любой уроженец Хоррхола с рождения отмечен особым благословением. Самые достойные из них получали право нести Свет Пламени простым людям, и даже сам император не мог им приказывать. Правда, Бенедикт всегда называл слухи «чушью собачьей». Кати братцу верила и на все эти сложные темы особо не размышляла, до тех пор, пока не пришлось отправились в те самые края.

Она загрустила, вспомнив причину, по которой они бросили родину, и украдкой смахнула выступившие слезы.

— Ты чего? — Как ни таилась Кати, брат заметил и ободряюще притянул её к себе. — Не бойся, всё наладится. А если не сразу, так я устрою. Ну не примет нас тетушка, мы всегда можем пойти в трактир. На первое время деньги есть, а на потом и загадывать глупо. Мы молоды и здоровы, справимся.

И Кати, как всегда, поверила.

После блуждания по лестницам и узким улочкам Харты вошли в ворота двухэтажного белокаменного дома. Обозрев дворик с единственной клумбой, на которой пламенели шары далий, Кати вздохнула. Город, насквозь продуваемый ветрами и уходящий вверх по скальному берегу, с каждой минутой казался ей всё более неуютным.

— Здесь совсем-совсем нет деревьев? — негромко спросила она.

— Есть. Возле Храма, и на главной площади скверик. Ничего, сестренка, ты привыкнешь.

Бенедикт коротко улыбнулся, легко щелкнул ее по обгоревшему носу и дернул колокольчик над дверью.

Судя по всему, их ждали (письмо было отправлено загодя), и, не задавая лишних вопросов, худой, точно жердь, лакей проводил брата с сестрой в гостиную. Мадлена Харт, пожилая величавая женщина, поднялась навстречу из высокого кресла. Сложив руки на животе, пристально оглядела вошедших.

— Ты возмужал, Бенедикт, — заключила она после длительной паузы и приподняла черную бровь. — А это, я так полагаю, Катрина?

Кати сделала шаг вперед и, как положено воспитанной девице, присела в легком полупоклоне.

— Последний раз я видела тебя совсем крошкой, — Мадлена склонила голову к плечу, рассматривая гостью, — и уже тогда мне показалось, что ты — вылитый Кристофер. Те же пепельные волосы и узкие губы.

Упоминание об отце тоской отозвалось в душе Кати, и она беспомощно взглянула на брата. Тот ободряюще кивнул. Они действительно были не слишком похожи. Широкоскулый Бенедикт, с непослушно вьющейся порослью темно-русых волос, и узколицая большеглазая Катрина — хоть и немного, но все же отличная в масти.

— Я рада. — Мадлена чопорно кивнула. — Ваши вещи уже принесли и оставили в гостевых. На втором этаже, две комнаты рядом. Ричард проводит. Простите, но через четверть часа я вынуждена уйти — наша кофрадия[1] собирается при Храме, а я вхожу в благотворительный совет. Отдыхайте, за ужином побеседуем.

Тетушка не спеша нагнулась, взяла из кресла клубок серой шерсти с торчащими спицами и величаво удалилась.

Бенедикт дождался, пока отзвучат по лестнице шаги, а потом озорно подмигнул:

— Ну и как она тебе?

— Не знаю, — Кати пошла по комнате, с интересом разглядывая вещи на пузатом комодике: вазочки, глиняные статуэтки и, на медной подставке, янтарную магическую сферу с мигающим внутри огоньком. Раньше она видела такие только в церкви — родители не то, чтобы не почитали Свет Пламени, просто дома особого рвения не выказывали. — Я ее совсем не помню. Какая-то она… холодная.

— Может, это просто внешне? — Бенедикт с облегчением расстегнул камзол и подошел к окну. — В любом случае, нам ли придираться? Мы свалились на нее, точно снег на голову, а она, если и возмущена, виду не показала.

— А мы тут надолго?

— Как только подыщем себе жилье. — Бенедикт, устремив задумчивый взгляд на высокий шпиль соседнего здания, приобнял подошедшую сестру. — Думаю, неделя-другая…

— Зря мы уехали…

Вспомнив уютный дом под черепичной крышей, утопающий в зарослях калины и бузины, Катрина хлюпнула носом:

— Одним, конечно, тяжело, но может…

— Понимаешь, — Бенедикт отстранился и виновато заглянул ей в глаза, — лесопильня не для меня. Пока был жив отец, мне просто не хотелось ссориться. Нет, однажды я попытался освободиться, но в конечном итоге ничего не вышло.

Кати смутно припомнила, что когда-то Бен примерно на полгода исчезал из дому. Правда, в тот момент сама она была малявкой и куда больше семейных дел интересовалась куклами и подружками.

— В общем, — продолжал брат, — я подумал, что теперь у нас появился отличный повод изменить жизнь. Денег от продажи имущества пока достаточно. Правда, какое-нибудь дело мне стоит подыскать. Только боюсь, что опыт управляющего лесопильней в Хоррхоле вряд ли кому понадобится.

— Может, Мадлена поможет? Хотя, мы и так, наверное, слишком вторглись в ее жизнь…

— Кто знает, — Бенедикт тихо рассмеялся. — Может быть, мы, наоборот, привнесем разнообразие? Ты только болтать не начинай. Сразу.

— Вредина! — Кати шутливо ткнула брата локтем в бок, а потом посерьезнела: — Знаешь, я тебе помогу. Я ведь умею отлично вышивать, помнишь? И кружева плести, и…