Это было интересно.
— Правда? — спросили мы с Дженни одновременно.
Женевьева кивнула.
— Да. Думаю, из соображений безопасности или чего-то подобного. Это было соглашение между его менеджером и владельцами, прежде чем он приступил к работе. По крайней мере, так сказал мой друг в офисе. — Ей не нужно было уточнять, о ком речь. — Слишком много психов слетят с катушек и попытаются прийти посмотреть на него бесплатно.
В этом был очевидный смысл. Я смотрела на Немца, сидящего на краю дальнего конца скамейки. На что это похоже? Иметь фанатов-психопатов, которые будут преследовать вас или даже будут настолько опасны, что вся ассоциация должна согласиться не публиковать сообщения о времени вашего присутствия, чтобы не подвергать вас риску? Я не могла себе этого представить. Да и не хотела. Даже идея этого заставила меня почувствовать клаустрофобию. Он просто занимался своим делом, жил своей жизнью и...
Какашка.
Я перевела взгляд вперед, чтобы посмотреть, чем закончилась игра.
Мы выиграли. Опять.
Обе команды в лучшей спортивной традиции поблагодарили соперников за игру, а затем мы с девочками поздравили друг друга с тем, что надрали им задницы. Мы все были готовы к отъезду. На поле еще оставался кое-какой спортивный инвентарь, которой использовался во время матча, и я не была из тех людей, которые притворялись, что не видят его, просто проходя мимо. Я бы почувствовала себя некомфортно, поэтому подошла и начала собирать вещи, помогая остальному персоналу вместе с парой других игроков, которые не ушли сразу.
— Спасибо за помощь, — крикнул Гарднер, когда мы проходили мимо друг друга. Я направилась к сумке, а он отходил от нее.
Я кивнула ему.
— Не за что, Джи. — Родители не растили меня ленивой задницей. Внезапно раздался громкий возглас… на самом деле, крик. Высокий и едва ли похожий на мужской, от него заболели уши, и в то же время он смутил меня, потому что звучал почти как крик сумасшедшего. Нет сомнений, кричавший был слишком близко. Мужчина находился на полпути к полю, его взгляд застыл на ста восьмидесяти семи сантиметровом пенсионере, который стоял примерно в трех метрах от меня и запихивал грязные полотенца в сумку. Я наблюдала, как мужчина издал еще один вопль, наверное, радостный, и сделал два неуверенных шага вперед, прежде чем снова остановиться.
— Култи? — немного поколебавшись, спросил он, а затем быстро пошел в атаку.
Я уверена, что стояла с открытым ртом, восхищаясь тем, как Култи воспринял все происходящее — спокойно, мягко улыбаясь — это, должно быть, был первый раз, когда я видела его улыбку… возможно ли, что впервые? Он вел себя так, будто это не было чем-то грандиозным, когда парень совершенно потерял свой разум от его вида. Я не позволила себе уставиться, но подглядывала за ними, наблюдая, как Култи тихо разговаривал со своим поклонником, подписывал что-то, что ему вручил мужчина, и пожимал ему руку, пока остальные игроки заканчивали собирать оборудование. Краем глаза я заметила, как он оглядел поле. Нас было всего четверо. Кроме него, один тренер, два игрока и я.
Он все еще продолжал оглядываться вокруг, как будто кто-то волшебным образом должен был появиться из ниоткуда. В течение следующих пяти минут он поднял голову еще пять раз. Наконец, оглядевшись в последний раз, я вздохнула и поняла, что он делает.
Он искал помощи.
Судя по всему, никто из находившихся поблизости не догадывался об этом, или они просто не хотели помогать. Этот тихий голосок в моей голове, который, кажется, был моей совестью, напомнил мне, что если я не помогу ему, то позже буду чувствовать себя виноватой.
Не то чтобы это делало ситуацию легче.
Еще раз вздохнув, и я направилась к Немцу, закинув сумку на плечо и сцепив руки за спиной. Я думала о том, что скажу, чтобы помочь ему закончить разговор с парнем. Култи поднял голову, как только я прошла к нему примерно полпути, его черты лица были спокойными, даже когда он слушал болтовню фаната. Я приподняла брови и широко раскрыла глаза в попытке выразить этим «просто соглашайся со мной».
Он моргнул в ответ.
Хоть я и отвратительно лгала, я могла исказить правду, чтобы не соврать во всем… чаще всего. Я натянуто улыбнулась, как только фанат увидел меня.
— Привет, — поздоровалась я, прежде чем переключить внимание на Култи. — Простите, что прерываю, но не могли бы вы помочь мне поменять колесо?
Да, я практически поморщилась из-за того, что придумала такую девчачью ситуацию. Я могла сама, черт возьми, поменять колесо. Когда я впервые уехала от родителей, то в обязательном порядке посмотрела обучающее видео и сделала это достаточно раз, чтобы порядок действий укоренился в моей памяти. Но вряд ли кто-то еще знал об этом. К тому же, это было первое, что пришло мне в голову, пока я пыталась придумать предлог, чтобы вытащить Култи.
Он, не колеблясь, кивнул и слишком искренне сказал:
— Конечно. — Немецкий Шоколадный Торт — кстати, для протокола, я не его поклонница — снова обратил свое внимание на мужчину и быстро поблагодарил его за поддержку и что-то о том, что было приятно встретиться с ним. Прежде чем я поняла это, Король уже шел рядом со мной через поле в направлении стоянки.
Повторяю, рядом со мной шел Култи.
Какашки. Какашки. Какашки.
Я мысленно вздохнула и сглотнула, взглянув на мужчину рядом со мной.
— Не оборачивайся, — тихо приказал он.
Отлично. Фраза «как насчет того, чтобы не говорить мне, что делать?» родилась и умерла в одно мгновение прямо у меня на губах.
Вместо этого я бросила на него раздраженный взгляд.
И конечно, он смотрел прямо на меня, когда я это сделала. Фантастика.
Как будто мог читать мои мысли, он объяснил:
— Он наблюдает. Я уверен в этом.
— Ясно. — Я почесала место за ухом, пока мы продолжали идти, переступая через бордюр, ведущий к парковке. — Неужели нам придется делать вид, будто вы действительно мне помогаете?
— Посмотрим, когда подойдем к твоей машине. — Это была самая длинная фраза, которую я когда-либо слышала от него.
Я кивнула и повела его к маленькому коричневому «Цивику», припаркованному во втором ряду.
— Это моя.
Когда мы подошли к моей машине, Култи хмыкнул, узнав ее. Открыв багажник, я бросила свои вещи внутрь и наблюдала, как он наклонился, чтобы небрежно осмотреться вокруг. Я не была известна тем, что умела быть незаметной — Эрик любил называть меня слоном — поэтому я даже не пыталась незаметно смотреть по сторонам.
Вместо этого я посмотрела на татуировку, которая едва выглядывала из-под его рукава, и на небольшие шрамы, которые были удалены со всех фотографий, сделанных на протяжении этих лет, потому что я никогда их раньше не видела. Я заметила, как много рыжины смешалось с каштановым в его щетине, которая начала появляться. Высокий и все еще в фантастической форме — мое бедное, глупое, глупое сердце замерло от привлекательности этого мужчины.
Тогда я велела ему заткнуться и напомнила себе, что Култи — всего лишь парень. Я выросла среди парней. В них не было ничего особенного. Они были веселыми, забавными и настоящей болью в заднице, совсем как женщины, которые тоже были веселыми и забавными.
Со мной все было нормально. Совершенно нормально.
Может, у него и есть легкий акцент, ладно. И он выиграл несколько чемпионатов.
Точно.
Но он не был богом. Он не нашел лекарства от рака. И он расстроил моего папу, даже если позже и загладил свою вину.
Я была на сто восемьдесят процентов в норме.
Судя по его лицу, он слегка покраснел. Мне не нужно было смотреть на поле, чтобы понять, что за нами все еще наблюдают.
— Он смотрит? — тихо спросила я, будто его поклонник мог услышать меня.
Култи кивнул, солнечный свет упал ему на лицо, так что он выглядел таким же молодым, как и пятнадцать лет назад.
— Ладно, тогда давай притворимся, будто меняем колесо. Мне пора на работу. — Не то чтобы у меня могли возникнуть неприятности с Марком или что-то в этом роде, если я опоздаю, но мне не нравилось использовать его в своих интересах или подводить. Чем скорее мы начнем, тем скорее закончим.