Он скользнул взглядом по моему лицу и кивнул.

Вот так. Никаких ненужных слов, никаких улыбок, ничего лишнего. Отлично.

По крайней мере, мы не угрожали друг другу и не оскорбляли, верно?

Это довольно-таки глупо прозвучит, но я почувствовала, будто с груди свалился небольшой камень, правда.

Хоть эта новая и немного улучшенная версия Култи — по крайней мере, тренерская — не была ни милой, ни даже вежливой, но он всегда был внимателен и работал с нами во время каждой тренировки. Я была почти уверена, что на самом деле он не знал ни одного нашего имени, потому что всегда обращался к нам по номерам. Но дело было в том, что он на самом деле выкрикивал наши номера словно ругательства, и конечно, он ни с кем не разговаривал.

Он участвовал в тренировках. Каждый игрок на поле был сыт по горло его предложениями и требованиями.

Мы выиграли первые три предсезонные игры с преимуществом более чем в четыре очка и смогли отразить атаки соперников, так что нам забивали не более одного гола за игру.

Было ли это потому, что он внезапно начал беспокоиться об игре и давал нам советы? Я бы не сказала, что это его заслуга. Обычно мы выигрывали, но как бы то ни было, победа была победой.

Я могла бы жить с этим.

Мы тренировались, мы играли, и так по кругу.

Култи оставался на своей стороне поля, а я — на своей, и если случайно наши взгляды встречались, мы смотрели друг на друга и, насколько это было возможно, дружелюбно и безразлично, отворачивались.

Это полностью меня устраивало.

— Хочешь позже пойти посмотреть фильм? — спросила Дженни прямо перед тем, как броситься вправо, чтобы заблокировать один из ударов пенальти, который я только что ей послала. Она вовремя заблокировала его. Гр-р-р.

— Может быть. — С другой стороны поля Гарднер пнул мне еще один мяч, чтобы я снова сделала удар. — Я подумывала о том, чтобы провести вечер с бокалом с вина.

Она усмехнулась.

— Что произошло?

Конечно, она понимала, что у меня не просто так возникло желание выпить.

— Вчера вечером я разговаривала по телефону с сестрой, и она назвала меня всезнайкой и сукой, сующей нос не в свои дела, после того, как я сказала, что ей нужно расслабиться и перестать трепать нервы нашему отцу. Каждый раз, когда я говорю с ним по телефону, она всегда на него кричит по бредовым поводам. Я не знаю, что с ней, черт возьми, не так.

Она усмехнулась мне. «Шато ле пакет» — оно же, вино в коробке — было нашим читмилом тире успокоительной едой. Ничто лучше не говорило о том, насколько хреново вы себя чувствовали, как «шато ле пакет». Но до этого дело не дойдет… Надеюсь на это. Даже если не учитывать того, что проснулась раздраженная после разговора с Сеси накануне вечером, я все утро чувствовала себя немного нервной. Может быть, злилась, хотя и не знала, на что, черт возьми, мне нужно злиться. Думаю, это был один из этих дней.

— Уверена, что со временем она перерастет это. — Дженни предложила то, на что я начала надеяться уже много лет назад, сразу после того как гормоны Сеси стали ее менять, и она начала проходить через эти фазы взросления. Иногда мы были лучшими подругами, а затем, внезапно, я становилась ее злейшим врагом во вселенной.

— Надеюсь, что так и будет. Я сотни раз говорила ей, что мы не соревнуемся. Она знает, что мама предпочла бы, чтобы я выбрала другое занятие в жизни, но все равно ведет себя так, будто она белая ворона в семье. Она думает, что всех разочаровала, потому что, по ее словам, «она ни в чем не хороша». — Я закатила глаза. — Такая королева драмы. Я не была такой, когда была моложе. А ты?

Дженни покачала головой.

— Нет, но моя старшая сестра была дьяволом. Она прятала мои бутсы, рисовала на них пенисы несмываемым маркером и прокалывала мои тренировочные мячи, потому что считала это забавным.

Мы посмотрели друг другу в глаза и рассмеялись.

— Ты выиграла, Джен. Черт возьми.

В знак согласия она сделала небольшой реверанс.

Я отступила на четыре шага назад и посмотрела в правый верхний угол ворот, делая вид, будто целилась в том направлении, но в последнюю минуту ударила по мячу, направляя его влево. И забила.

— Хороший удар, Сал! — Гарднер аплодировал со своего места. Я показала ему большой палец вверх.

Дженни нахмурилась, но помахала мне рукой.

— Давай следующий.

Я сделала пять шагов назад и прицелилась в правый угол ворот, на уровне груди. Вытянув руки, Дженни сумела отбить удар, и мяч улетел. Краем глаза я заметила, что кто-то блокирует траекторию летящего мяча своей грудью. Это был Култи.

Черт возьми, это было похоже на давнее воспоминание о нем в высоком разрешении. Он позволил мячу скатиться по его груди на колено, где несколько раз отбил его. Каким-то образом я понимала, что нужно сделать шаг в сторону, точно так же, как Дженни знала, что нужно немного присесть, чтобы занять позицию и заблокировать предстоящий удар. В мгновение ока Култи позволил мячу упасть на ногу, один отскок, затем другой, а затем мяч со свистом пролетел по воздуху, в его фирменной молниеносной манере, с билетом в один конец в ворота. А затем Дженни отбила его руками.

— Охренеть! — крикнул Гарднер.

Я в шоке зажала рот рукой.

Я гордилась собой, что произошедшее не привело меня в смятение, и я умудрилась ничего не выкрикнуть. Большую часть времени я вела себя как взрослая.

— Эй, передай мне мяч, — крикнула я ей, бросив на нее такой «черт возьми, девочка» взгляд, который показал, насколько я впечатлена. Конечно, Дженни была лучшим вратарем в команде. Возможно, она была одним из лучших вратарей за последнее десятилетие, но...

Вау-у-у. Култи был одним из лучших игроков в мире.

Она начала слегка кланяться, но затем взглянула на Култи, стоявшего на краю поля, и остановилась, передумав. Она заблокировала его удар. Может быть, это не лучшая идея, бросать ему это в лицо. Может быть. Но то, что она сделала, мотивировало меня.

Я позволила мячу остановиться на том месте, где он закончил катиться, отступила на два шага и ударила. Мяч едва прошел под верхней планкой ворот и ударился о сетку. Гол.

— Еще раз, — крикнул Култи со своего места на краю поля. Гарднер отдал ему мяч. Король отступил на два длинных шага, посмотрел на круглый белый предмет, затем взглянул на ворота и послал его к ним. Мяч пролетел по воздуху по быстрой резкой дуге и попал в боковую планку ворот. Что, черт возьми, происходило?

— Еще раз.

Дженни передала ему мяч в третий раз. Он снова отступил и ударил по мячу. На этот раз мячу все же удалось ускользнуть от Дженни, но он не попал в сеть. Не думаю, что когда-либо видела, чтобы этот мужчина лажал, когда бил пенальти… никогда. Никогда. Ни разу ни на одном турнире или сезоне. Никогда. В интернете есть видеоролики с невероятными кадрами, на которых он делал удары, бросающие вызов гравитации, природе и чистой удаче. Я старалась удержаться и скрыть на моем лице выражение, которое выдавало бы, насколько я удивлена. Если бы я была им… ох, парень. Я бы захотела залезть под камень и умереть. И если он все еще обладал хоть частью того эго, которое было раньше… Дженни на мгновение встретилась со мной взглядом, прежде чем откинуть голову назад, чтобы казалось, будто она вытирала глаза. Я прекрасно понимала, что мне следовало осмотреться или сделать вид, будто не видела, как Култи промахнулся.

Три удара. Это было знаком апокалипсиса. К сожалению, вместо того, чтобы смотреть куда-нибудь еще, я смотрела прямо на него, пытаясь понять, что, черт возьми, только что произошло. Прошло два года с тех пор, как он ушел на пенсию, вероятно, он не играл так много, как раньше. Но даже если…

Какашки. Какашки.

Хорошо, хорошо. Он человек. Люди совершают ошибки.

Я прикусила нижнюю губу и посмотрела по сторонам.

Почесав кончик носа, я махнула Дженни.