Она прислушивалась к его дыханию, обнимая его и поглаживая по густым волосам, чтобы он быстрее заснул. Она была уже уверена, что он спит, когда он вдруг тихо спросил, заставив ее вздрогнуть от неожиданности:

— Тебе понравился мой подарок?

Мгновение Кэрол молчала, лихорадочно пытаясь сообразить, о чем он говорит.

— Какой подарок? — осторожно спросила она.

Он поднял голову и устремил на нее удивленно-обиженный взгляд.

— Который я подарил тебе на День рождения.

— А-а, — Кэрол улыбнулась. — Конечно, понравился. Это лучшее, что мне когда-либо дарили. Ты такой молодец. На свой следующий День рождения я жду от тебя что-то в том же роде, — Кэрол не без удовольствия вспомнила об удивительной статуэтке, которую он сделал для нее. Мог ли быть для нее подарок дороже чем, этот? Нет.

— Нет, мой следующий подарок будет намного значительнее. И мы не будем ждать твоего следующего Дня рождения. Я подарю тебе что-нибудь потрясающее на помолвку.

— Чью помолвку?

Приподнявшись на локте, он склонился над ней и с непередаваемой нежностью погладил по щеке.

— Ты любишь меня?

— Конечно, Мэтт. Ты все еще сомневаешься?

Он улыбнулся.

— Нет, я знаю, что ты любишь меня. И я тебя люблю. Люблю, как безумный. И я хочу, чтобы ты была моей женой.

— Я уже твоя жена. И я буду ею всегда, — Кэрол тоже ему улыбнулась и также погладила по щеке.

— Да, конечно, я давно уже считаю тебя твоей женой, и рад, что ты думаешь также, но я хочу, чтобы наши отношения стали официальными. Хочу, чтобы ты была моей женой по закону. Выходи за меня. Я куплю тебе сказочное платье, мы отметим красивую свадьбу, как ты и хотела… — он прервался, увидев странное выражение на лице девушки. — Что с тобой? Я что-то не так сказал? Разве ты не хочешь, чтобы мы поженились?

— Мэтт, — с трудом выдавила из себя охрипшим голосом Кэрол, — мы уже женаты. Ты что, забыл?

— Это не то. Ведь ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Мы встречаемся уже почти три года, и я медлил с предложением только потому, что собирал деньги на свадьбу… на такую свадьбу, о которой ты мечтала. Я заберу тебя к себе, и мы будем жить вместе. За маму не думай, она примет тебя и полюбит. Просто она еще плохо тебя знает, потому и относится насторожено. Она полюбит тебя, вот увидишь. Но если не хочешь, чтобы мы жили с ней, давай снимем квартиру…

— Мэтт! — истерически вскрикнула Кэрол, нервы которой не выдержали.

— Что? — изменившимся голосом прохрипел он, взгляд его потяжелел.

— Прекрати, пожалуйста… — простонала девушка. — Умоляю тебя, прекрати!

— Ты не хочешь? Не хочешь выходить за меня замуж? Почему?

— Потому что я уже это сделала! А мама… мама… разве ты не помнишь?

— Так это из-за мамы? Ты не хочешь выходить за меня из-за мамы? Кэт, я же сказал, что думает мама, не имеет значения! Мы будем жить с тобой отдельно, и если ты не захочешь, она никогда не переступит порог нашего дома. Если она будет против нашей свадьбы, я сам к ней больше не пойду. Ты для меня дороже. Ты — это все. Она должна понять, что я тебя люблю, она не может противиться тому, чтобы я был счастлив…

— Мэтт, посмотри на меня… пожалуйста. Внимательно посмотри, — срывающимся голосом поговорила Кэрол. — Это же я… Мэтт, пожалуйста. Я не Кэт. Я Кэрол. Помнишь? Кэрол.

Он нахмурился, лицо его вдруг ожесточилось.

— Ты смеешься надо мной? Издеваешься? Не надо, Кэт.

В голосе его прозвучали ярость и угроза. Кэрол сжалась от страха, почувствовав, как мелко задрожали челюсти.

— Ты сама только что сказала, что любишь меня. Никто тебя за язык не тянул. Ты меня обманула?

Кэрол лишь слабо качнула головой, не в силах ответить, вглядываясь в его глаза и пытаясь разглядеть в темноте их выражение. Но она ничего не видела, кроме сверкающих в них ярких огоньков. Эти огоньки почему-то заставляли ее цепенеть от ужаса. Она никогда не видела, чтобы у человека так горели глаза, как у него сейчас и тогда, в квартире Моники, когда он принял ее за Кэт в первый раз. У нее отпало всякое желание с ним спорить и что-то доказывать. Он видит в ней молодую Кэт, которую любит и которая еще не сделала ему ничего плохого. Пока он так думает, он не сделает ничего плохого и ей. А ее попытки его разубедить могут окончиться неизвестно чем. Главное не злить его, не будить в нем зверя.

— Тогда, если ты меня любишь, почему не хочешь стать моей женой? — наседал он, заставляя вжаться ее в кресло.

— С чего ты решил, что я не хочу? — она выдавила из себя улыбку, пытаясь взять себя в руки. — Очень даже хочу. Я только об этом и мечтаю.

Злость мгновенно сошла с его лица, которое озарилось счастливой улыбкой.

— Значит, ты согласна?

— Да.

Он вдруг стиснул ее в таких крепких объятиях, что у девушки перехватило дыхание, но воспротивиться она не посмела. Нежно, с любовью он поцеловал ее в губы. Кэрол ответила на поцелуй, дрожащими пальцами поглаживая его волосы, этим жестом подсознательно пытаясь заставить его оставаться спокойным.

Она надеялась, что он не будет больше мучить ее беседами с Кэт и уляжется спать, но внезапная страсть, с которой он вдруг набросился на ее губы, которые мгновенье назад ласкал спокойными легкими поцелуями, отмела напрочь все ее надежды. Он не собирался спать. И разговаривать он тоже не хотел, если не брать во внимание его пылкие нашептывания о любви.

Кэрол позволила ему себя раздеть, принимая его ласки, отвечая на его страсть. Она целовала его, ласкала его тело, но впервые не получала от этого никакого удовольствия. Более того, она страдала, испытывая ни с чем не сравнимую муку, подавляя в себе порыв оттолкнуть его, вырваться и убежать, потому что сейчас он был не с ней.

— Любимая… моя любимая Кэт… если бы ты только знала, как я тебя люблю! Я буду любить тебя всегда… ты единственная женщина в моей жизни… никогда не будет другой… только ты… только ты… Моя Кэт…

Он резко овладел ею, и из горла Кэрол вырвался стон, который только невероятным усилием воли не вылился в рыдание. Стиснув зубы, она зажмурилась, но слезы все равно полились сквозь плотно сжатые веки, и она уже не могла их остановить. Но в своей страсти он ничего не замечал, безумствуя над ней с какой-то дикой неистовостью, продолжая что-то отрывисто шептать. Кэрол хотелось зажать уши, чтобы не слышать его. Это было невыносимо.

С ней происходило то, через что, наверное, не довелось пройти ни одной женщине. Она видела, как любимый мужчина занимается любовью с другой женщиной, с какой страстью, с какой любовью, не только видела, но и чувствовала, ощущала на себе его любовь к ней, его желание, слышала, что он ей шептал…

Она чувствовала себя так, будто он ей изменял, несмотря на то, что он занимался сексом с ней. Ведь он видит перед собой другую, ее он целует, ее любит с такой страстью…

В эти мгновения она ненавидела его так, что готова была убить, и только страх удерживал ее и заставлял позволять ему делать с ней все, что он хотел… позволять ему думать, что это он делает с той, другой…

Она молилась лишь о том, чтобы это поскорее закончилось.

«Он не любит ее… Ему кажется, что любит, потому что болезнь унесла его в то время, когда он ее любил. Я не должна его винить. Это болезнь. Всего лишь болезнь», — думала она, пытаясь облегчить свою нестерпимую душевную боль. Да, болезнь. Она, Кэт, его болезнь. Это его любовь к ней, которая переросла в эту страшную болезнь. А на самом деле он любит ее, Кэрол, и Кэт ему больше не нужна.

Она пыталась себя в этом убедить, а он в это время стонал от удовольствия с выражением упоительного счастья, думая, что он с Кэт. С Кэт, а не с ней, Кэрол.

Когда он отстранился и с блаженным вздохом откинулся на кресло, девушка даже не пошевелилась, смотря в окно. На какое-то мгновение даже страх оставил ее. Ей вдруг стало все равно, если он ее убьет.

Худшее, что он мог с ней сделать, он уже сделал. Она также не ощущала больше в себе желания помочь ему, спасти. Пусть катится на все четыре стороны. Пусть катится к своей обожаемой Кэт, если он так безумно ее любит.