Он не понимает, где он и что с ним происходит. Он может уйти, и тогда его найдет только полиция, возможно, после того, как он успеет еще на кого-нибудь напасть. И тогда она уже ничем не сможет ему помочь. Нет, бросать его нельзя. Нужно завести машину и доехать до мотеля. Она добилась для него свободы, и она в ответе за убитого мужчину в мотеле. Нельзя допустить, чтобы пострадал кто-нибудь еще. Она должна попытаться… даже если эта попытка будет стоить ей жизни. Даже если у нее ничего не получится.

Придя к выводу, что ничего другого не остается, Кэрол развернулась и осторожно потрепала Мэтта за плечо.

— Мэтт!

Он не реагировал. Ужас, еще более отчаянный, чем страх перед жившим в нем психопатом и убийцей, ледяной рукой сжал ее сердце при мысли о том, что он на самом деле мертв, и ей это не показалось. Став коленями на сиденье, Кэрол потянулась к нему и погладила по бледному лицу.

— Мэтт!

Из черных глазниц на белом лице на нее блеснули сверкнувшие нездоровым огнем зрачки.

Кэрол невольно отодвинулась назад, за спинку сиденья.

— Что случилось, котеночек? — прохрипел он и, приподнявшись на локте, с болезненной гримасой потер ладонью голову. Губы девушки нервно дрогнули в попытке улыбнуться от смутной радости, промелькнувшей в ней, от облегчения на судорожно сжавшемся от ужаса сердце. Он жив, и он ее узнал. Его осмысленный взгляд — это все, что ей сейчас нужно, это самое главное.

«Пожалуйста, Мэтт, борись, сопротивляйся своей болезни, не теряй рассудок, и я спасу тебя, только позволь мне», — молила она про себя, не решаясь сказать это вслух. Как можно сказать сумасшедшему, что он сумасшедший, и попросить его не терять голову?

— Машина заглохла. Что-то застучало под капотом, а потом стала, — проговорила она дрожащим голосом.

— Чертов движок! — Мэтт выругался, приподнимаясь на сиденье. — Говорил, не дотянем! Черт, и льет, как из ведра!

Накинув куртку, он с тяжелым вздохом вылез из машины, захватив фонарь. Открыв крышку капота, он наклонился, исчезнув из поля зрения Кэрол. Но через мгновение он с силой захлопнул капот и вернулся в салон.

— Все, приехали.

— Неужели ничего нельзя сделать? — голос у девушки осип от волнения и страха, который она всеми силами пыталась не показать. — Ты не можешь починить?

— Могу, если у меня будут необходимые детали и инструменты. Или еще лучше, новый двигатель. Но ничего этого у меня нет, извини. Нужно съехать на обочину, чтобы в этом ливне на нас не налетела какая-нибудь машина. Нас могут не заметить вовремя. Давай, я толкну, а ты рули.

Он вышел. Наблюдая за ним в зеркало заднего вида, Кэрол увидела, как он наклонился и уперся руками в машину. Толчок, еще один, сильный, мощный, и машина плавно и легко покатилась вперед. Кэрол повернула руль, и через пару секунд машина была уже вне трассы. Сквозь шум дождя она расслышала, как ругается Мэтт, пытаясь стряхнуть с кроссовок комья прилипшей грязи.

Вернувшись в машину, он снял промокшую насквозь куртку, потом избавился от влажной рубашки.

Кэрол широко раскрытыми глазами наблюдала за ним.

— Но что же нам теперь делать?

— Для начала достань мне сухую одежду и чистые кроссовки. Я вымок до нитки и по колено в грязи.

Девушка подтянула к себе сумку и торопливо ее перерыв, отыскала ему рубашку и джинсы.

— Я видела указатель на дороге. Здесь недалеко есть мотель, — говорила она, изо всех сил стараясь казаться спокойной.

— Прекрасно. Утром, если не попадется попутная машина, нам придется немного пройтись до этого мотеля. Надеюсь, там есть телефон, и мы сможем вызвать техпомощь. Если нет, то дальше поедем на попутках. Это еще лучше. Рэндэлу тяжелее будет нас вычислить, — мысль о Джеке отразилась на его лице злобной гримасой, напугавшей Кэрол.

— Зачем ждать утра? — осторожно проговорила она. — Мотель рядом. Нам придется немного намокнуть под дождем, зато потом мы сможем принять горячий душ и с комфортом отдохнуть.

— Я не хочу мокнуть под дождем. Нет необходимости идти сейчас, под таким ливнем и в темноте, среди ночи и неизвестно куда. Мы с не меньшим комфортом можем разместиться здесь и спокойно дождаться утра.

— Если мы пойдем сейчас и вызовем техпомощь, то уже утром они будут здесь и займутся машиной. И мы продолжим путь раньше, — Кэрол решила сыграть на его стремлении как можно быстрее уехать подальше, на страхе быть настигнутым Джеком.

Мэтт недовольно скривился, натягивая джинсы.

— Мы не будем ждать, пока починят машину, мы поедем дальше на попутках.

— Хорошо, на попутках, так на попутках. Только сейчас пойдем в мотель, пожалуйста, Мэтт!

Он бросил на нее сердитый взгляд.

— Зачем?

— Я устала, замерзла и хочу есть! Хочу принять душ и лечь спать!

— Ложись здесь, кто тебе не дает? Сейчас раскинем сиденья и…

— Я не хочу спать на сиденье, когда можно лечь на кровати! Мэтт… еще я боюсь оставаться здесь, на трассе. Лучше пойдем в мотель, пожалуйста!

— А идти ночью неизвестно куда ты не боишься? — раздраженно отозвался он, застегивая штаны.

Кэрол протянула руку и прикоснулась к его плечу.

— Пойдем, Мэтт. Пожалуйста.

Он не ответил. Взяв в руки пистолет, который положил рядом на сиденье, когда переодевался, он проверил наличие патронов. Кэрол невольно спряталась за спинку кресла, с замершим сердцем смотря на оружие в его руках, которым он уже целился в нее раньше, угрожая убить.

Продолжая держать пистолет в руке, Мэтт перелез на переднее сиденье и с улыбкой положил оружие на приборную доску.

— С тем, что дороги небезопасны, я с тобой согласен, поэтому я и беру с собой оружие, всегда. Не бойся, любимая. Все будет хорошо. Спать в машине не так уж неудобно, — он откинул кресла. — Мы с тобой устроимся получше, чем в номере люкс. Не обижайся, но я очень устал и плохо себя чувствую. Я не могу сейчас никуда идти. Не могу и не хочу.

Кэрол с тревогой разглядывала в темноте его лицо.

— У тебя болит голова?

Он устало кивнул и прилег на сиденье, обняв ее и увлекая за собой.

— Ничего, любимая. Со мной все в порядке, не переживай, — он прижал ее к себе и вздохнул. — Ну и дождь! Как бьет по крыше… Ветер воет… слышишь?

— Слышу, — чуть слышно отозвалась Кэрол, покорно лежа в его крепких объятиях.

— Не бойся. Никогда ничего не бойся, когда я с тобой. За тебя я готов растерзать весь мир, если он попытается тебя обидеть. Убью любого, кто тебя обидит, мой котеночек. Любого, кто бы он ни был. Почему ты дрожишь? Замерзла?

— Да, — солгала она. Хотя ее на самом деле знобило, но не от холода, а от страха, с которым она отчаянно пыталась бороться, убеждая себя в том, что Мэтт не сделает ей ничего плохого, даже если безумие снова его одолеет. Он любит ее, он не сможет причинить ей вред, в каком бы состоянии он не был. Это не помогало. По телу продолжала гулять нервная дрожь, и девушка не могла ее подавить. Ей оставалось только молиться про себя, чтобы он оставался таким, как сейчас, любящим и безобидным Мэттом, который готов ее защищать и который никогда не сделает ей ничего плохого.

Она вдруг поймала себя на том, что не отрывает взгляда от лежащего на приборной доске пистолета. Если он потеряет над собой контроль, сможет ли она, угрожая оружием, заставить его подчиниться ей? Она могла бы, например, запереть его в машине, и подождать рядом, когда приступ безумия отступит. Или под прицелом довести его до мотеля и там запереть в какой-нибудь комнате, а потом позвонить Куртни. А может, взять его на мушку сейчас, пока в нем не проснулся зверь, заставить пойти к мотелю и запереть его даже в таком, нормальном состоянии? Но как она объяснит свое поведение в мотеле, угрожая вполне адекватному мужу пистолетом, сажая его под замок, и не вызывая при этом полицию? Скорее, в мотеле в таком случае сами позвонят в полицию, и их с Мэттом заберут обоих. Ее, конечно, отпустят, разобравшись, что к чему, а ему свободы уже не видать.

Может, все обойдется. Он сейчас уснет, а сон у него был глубокий. Вряд ли он проснется до утра, если его не разбудить. А будить его она не собиралась. Она не знала пока, как поступить — дождаться утра в надежде, что он проснется в нормальном состоянии, или, когда он заснет, закрыть его в машине и отправиться в мотель.