Деревенские дети, два дня украдкой носили Насте кашу с хлебом, и наливали в маленькую миску молока для её собаки. На третий день, возле убежища девочки, остановилась крестьянская телега, и большой, заросший чёрной бородой дяденька, взяв её на руки, передал доброй тётеньке, с опухшими от слёз глазами.

- Нишо, бог забрал у нас дочку, теперь дал взамен другую.

- Нишо, будем живы, не умрём…

*******************

Недовольно чертыхаясь, от каждого толчка, который подпрыгнувшая, на очередном камне, тачанка, отвешивала его пятой точке, начинающий чекист Фельдман, вовсю, ругался про себя, за не очень удачный результат, прошедшей операции. Нет, дворянскую поросль, конечно постреляли, но пять бойцов положили. Пять! За несчастного инвалида и его баб. Хотя, чего их жалеть? Быдло, оно и есть быдло! – брезгливо взглянул он, на своих как всегда пьяных, подчинённых. – Одна, мамзель, на высоте, оказалась. Лихо, она этих вражин положила!

Словив отходняк, от очередной порции наркоты, вышеупомянутая мадмуазель, сладко спала, прижавшись щекой, к нагретому солнцем, стволу пулемёта. Это, и сыграло с чекистким отрядом, самую скверную шутку, в их пропащей жизни. Единственный, во всём подразделении, более-менее адекватный боец, временно выбыл из строя.

Поэтому, внезапное нападение казачьего разъезда, непонятно по какой причине, занесённого в этот медвежий угол, оказалось для них полной неожиданностью. Увидев, направленные на себя дула винтовок, никто из чекистов, даже не подумал, оказать сопротивление.

Скалящие зубы, казачки, заставив красных бойцов, раздеться до исподнего, нарочито громко обсуждали между собой, что они сделают, с попавшимися со спущенными штанами, аника-воинами. Вдруг, внимание победителей привлекла, женская головка, появившаяся за бортом шарабана.

Охь, ты гляди, тут баба! Да, справная какая! – плотоядно оглядел, дюжий чубатый казачина, ладную фигурку, выскочившей из повозки, Сабуровой.

- Тю, сёдни позабавимся, чур я первый! - на ходу расстегивая ремень на шароварах, он с недвусмысленными намерениями, сделал шаг, по направлению к девушке.

Та, вначале призывно, повращав глазами, вдруг резко развернулась и побежала в сторону от дороги, по полю, покрытому спелыми колосьями пшеницы.

- Стой! Куда тебе тикать? Всё одно споймаем. Стой, хуже будеть.

Беглянка, внезапно развернулась, и, вытащив из-под полы кожаной куртки, браунинг, сделала три выстрела подряд, целясь в пах, неудачливому любителю женского тела. Довольно улыбнувшись, утробному вою, скорчившегося на земле казака, она тремя меткими выстрелами, свалила с коней, двух его товарищей. Седьмого выстрела не последовало, ожидаемо закончились патроны.

Опомнившееся казаки, разразились грубым площадным матом. Один из них, рывком пустив коня в галоп, с хеканьем, рубанул шашкой по, инстинктивно, закрывшей руками голову, чекистке.

У, курва! Таких гарных хлопцев, положила.

Разозлённые, непредвиденными потерями казаки, согнали пленных к обочине, велев раздеваться догола, ибо исподнее тоже цену имеет. Нехотя, потянув рубашку, Фельдман, вовсю материл про себя, покойную мамзель. - Так, может, покуражились, бы – и отпустили. Откуда, они знают, что мы из ЧК? Шанс, хоть маленький, но был. А, теперь всё, кранты!

- Эй, жидёнок, прервал процесс раздевания, один из станичников. – Ты, как умирать будешь, молча или с песней? – Тут, намедни, один такой же, как ты, чернявый и в очочках, Интерсеонал нам пел! Так, я аж заслушался! – заржал он, оглянувшись, на поддержавших его смех товарищей. – Так, будешь петь то? Чё, молчишь, смелый что-ли?

- Не дождётесь, сволочи! – сказал Фельдман, гордо вскидывая голову.

- Тю, да он храбрец! Храбрость мы уважаем, так и быть порты можешь не сымать. Нечего на том свете, чертей мудями пугать, вдруг у них тоже бабы есть! – немудрёной шуткой, вызвал казак, новый взрыв хохота у своего окружения.

Нестройный залп, винтовочных выстрелов, прервал бремя земного существования специального отряда чрезвычайной комиссии. Добив раненых, выстрелами из наганов, казачий разъезд, прихватив добычу, растворился в дали.

Гражданская война, самая противоестественная изо всех человеческих военных конфликтов, сняла свою очередную, кровавую жатву.

Проснувшись в холодном поту, я несколько минут, неподвижно лежал, осмысливая увиденное. Это же, моей родной бабушкой, стала та уцелевшая девочка. Не знаю, как там было на самом деле, но на моём личном счёте добавилась ещё одна зарубка. Ещё одна причина, чтобы поменять историю.

Чуйка, с утра дёргавшая за нервы, явно пыталась сообщить, что-то важное. Жаль, что говорить на человеческом языке этой необъяснимой сущности было не под силу. Подумав, решил сходить на место дислокации своего бандформирования и распустить половину группы. Пусть спрячутся поодиночке, да и не нужны они мне сейчас, на данном этапе. Переоделся в свою старую, ещё с деревенских времён, одежду. С трудом, но налезла. На всякий случай, сунул в карман паспорт брата.

Зайдя в комнату к Лизе, попрощался с ней долгим нежным поцелуем. Ещё раз напомнил про тайник с деньгами. Заставил пообещать, не паниковать, если я вдруг пропаду на какое-то, даже долгое время. Поставил задачу, если удаться уговорить мадам Попову, заняться организацией детского приюта. Велел, брать на это денег из тайника, столько, сколько понадобиться.

Наташка, стряпала на кухни пирожки с капустой. Облизнулся, удастся ли попробовать? Коротко, сообщил ей, то же самое, в более мягком варианте. Не обращая внимания на громкое фырканье, шлёпнул её по мягкому месту.

- Приказ по личному составу: держать хвост пистолетом!

- У меня нет хвоста, - возмущённо отмахнулась от немудрёной шутки сеструха.

- Украли? – сделал я большие глаза. – Или, сам отвалился, от старости? – не слушая возмущённые вопли девушки, оставив за собой последнее слово, я тихонько выскользнул из калитки. До цели, для конспирации, предстоял долгий путь пешком.

Тихонько обойдя через задворки, я осторожно прокрался дому. Заглянув в окно, я увидел Валета, который азартно резался в карты с Колей Маленьким. Постучав по стеклу, привлёк внимание игроков, кивком головы, предложив им последовать на воздух. Выйдя в сад, мы устроились на приготовленным для пиления на дрова бревне.

Коротко, не вдаваясь в лишние подробности, я обрисовал им ситуацию. Велев Маленькому присмотреть за моими близкими. Николаеву, я поставил более широкие задачи. Порешать с Поповой, насчёт приюта, заняться всей необходимой подготовкой. Найти хорошего юриста для грамотного оформления. Спросил о наличие у него реального паспорта. Тот кивнул. Паспорт подлинный. Но, на чужое имя. Раз так, велел переходить на легальное положение. Из состава банды, оставляем только Каина, Хряща и Чумака. Понятно, что и Колю с самим Валетом. Остальным, выдать подъёмные, пусть уходят в свободное плавание. Если нужно, найдём.

В этот дом велел больше не приходить. Попросил, рассчитается с хозяином. Попрощавшись, мы разошлись по своим делам. Не знаю, зачем я затеял эти непонятные телодвижения, но подспудное тревожное чувство, говорило мне, что я всё сделал правильно. Перебравшись, через невысокую изгородь, отделяющую сад усадьбы дома, от улицы – я огородами двинулся в обратном направление. Проходя через небольшой пустырь, почувствовав зов природы, остановился у развалин старого подгнившего сарая. Сделав дело, поискал глазами место, где можно было сполоснуть руки. Заметив немного поодаль лужицу с мутноватой водой, нагнулся зачерпнуть жидкости в ладошку.

Тень за спиной, отразившись в мутной воде, помогла вовремя среагировать на удар в голову. Но, нападение не осталось бесследным. Сучковатая дубинка, даже скользнув по затылку, своим приличным весом вызвала, как писали в старых романах россыпь ярких звёздочек перед глазами.

Неловко развернувшись, я всё же сумел уклониться от следующего удара, всем своим весом нанеся агрессору, идеально исполненный технически, апперкот в подбородок. Посмотрел на упавшее тело, одного из своих бойцов по кличке «Беленький». - Предал сука! Плохо! Внушение, значит, не всегда срабатывает, - огорчённо подумал я.