С радостью отличил то, что жизни, зреющей внутри пары, ничего не угрожает. Несмотря ни на что - ничего. Целитель это подтвердил перед уходом, да он и без целителя видел прекрасно. Своим, особым, звериным чутьем, неспящим теперь ни на минуту.

Ничего не угрожает ни детенышу, ни его паре. Да и угрожать не будет. Стоит всё же принять предложение Хорста. Стоит согласиться.

Белла поставила кувшин на широкий, низкий столик. Надула обиженно губы. Развернулась, собираясь уйти прочь, досадуя, что не может как следует ответить мерзкому наглецу!

И тут же полетела прямо в воду, радостно недоумевая и путаясь в крепких руках, тяжелом дыхании, громком шепоте, поцелуях и в собственном, насквозь промокшем, сползающем с плеч, платье...

- Ты хам, Дьорн!

- Да, - шептал Зверь, разрывая мокрую ткань раздражающего его, и так мешающего серого, некрасивого, платья...

Вода в купели была горячей, пенной, отдающей травами, пряностями, цветами и засушенным, летним полднем. Именно в полуденный зной полагается собирать травы, расцветшие под жарким Аргаром, напоенные соками и жизнью. Хранящие звуки песен сборщиц и тепло рук "сечниц", грубых, потрескавшихся, с аккуратно стриженными ногтями и кожей, темно коричневой от постоянной возни с землей и растениями.

Летними. Ласковыми. Живыми!

- Не отпускай меня, Дьорн, - выдохнула Беллиора, неловко высвобождаясь из мокрого платья - Никогда не отпускай. Ты можешь. Я знаю! Знаю...

- Не отпущу, - он обжег губами обнаженные, уже слегка набухшие груди - Даже если... захочешь. На коленке прихлопну, осенница, так и знай.

- Говори так, да! Я хочу это слышать, муж мой. Каждый день. Каждую минуту, Дьорн. 

Она распалила его. Своей готовностью. Своим желанием. Своей покорностью. Сложенными крыльями сильней, чем ножом, располосовала сердце и плоть на много частей. Сильней, чем кинжалом, врезалась в ребра, лишая дыхания. Вьелась, влилась, впилась в кровь и мышцы.

- Беллиора, - прошептал, сжимая груди и припадая к напрягающимся под прикосновениями пальцев, соскам - Белла, я тебя не отпущу. Это уже точно...

Комок мокрой ткани полетел прочь, шлепнувшись на шершавый пол возле купели.

Беллиора гибко изогнулась и тяжело застонала, принимая телом ласки мужа. Развела бедра, ощущая настырно упирающуюся в низ живота настойчивую мужскую суть.

- Чуть приподнимись, - попросил Дьорн - Не торопись, моя хорошая. Всё успеем.

Себе, наверное, сказал? Себе, поскольку всегда (и сейчас, особенно сейчас!), сам торопился. Будто боялся, что отринет, оттолкнет, отвергнет! Передумает.

Развернет золотые крылья, и прочь - в раскрытое окно. На волю.

И потом вновь - догонять. Заставлять. И... убить, если не выйдет.

- Возьми меня, - выдохнула Беллиора надрывно и быстро - Возьми! Я твоя, Дьорн. Я... сама так хочу. 

Выполняя её желание, бастард взял жену быстро. По звериному. Резко вошел в полыхающее желанием, плавящееся тело окаменевшей, напряженной плотью. Положив руки на слегка округлые бедра, чуть двинулся, едва сам не зарычав от радости обладания самкой, как тот новорожденный Зверь, дремлющий в нем.

"Моя! Только моя. Пара моя! И территория. И всё здесь."

- Двигайся со мной, Белла, - шептал он, лаская и целуя влажную, пенную, ароматную от трав и масел, кожу - Я хочу, чтоб и тебе было хорошо. Я для тебя... всё.

Теперь они оба сошли с ума! Сперва она, потом он устремился след в след с её безумием.

Безумие кипело ключом, заставляя кипеть и воду, и тела, и разум.

Положив на края купели руки, Дьорн принимал резкие, короткие движения тела жены, легкие ее обьятия и стоны, и надрывные, настойчивые просьбы.

- Люблю тебя, - шептала она, двигая бедрами и осыпая лицо мужа быстрыми, искренними поцелуями - Очень тебя люблю...

Высвободив руку, он положил ладонь на затылок Беллы, перепутав пальцы с мокрыми волосами и накрыл ее губы своими. Поцелуй был долгим, почти бесконечным.

- Я тоже, Бабочка... - шепот обжег ее рот - Тоже.

Упершись спиной в жесткую стенку купели, опустил руку вниз, крепко притиснув ладонью узкую поясницу, яростно работая бедрами и рыча в мятную шею.

- Давай! - почти выкрикнул, понимая отлично, что больше не сможет ждать и подведет пару - Девочка моя, давай вместе!

Перелившись друг в друга, с пронзительными стонами и выкриками, долго лежали после, приходя в себя. Лорд раскинул руки по краям купели и прикрыл глаза, ощущая восхитительное, неведомое прежде освобождение и радостное, родное тепло.

- Выбираться отсюда надо, - проворчал почти дружелюбно, погладив по спине распластавшуюся на нем Беллу - Иначе надолго застрянем... Слушай, Бабочка! А верно говорят, что ты занималась хозяйством, пока я валялся? И что ты делала, расскажешь?

Белла приподняла голову и уперлась лбом в рельефную грудь супруга.

- Расскажу потом, Светлый Лорд Хам, - заявила она слегка обиженным тоном - Сейчас мне будут неприятны твои подначки. Дьорн! Это обидно. Я не дура. В отличии от тебя, я окончила пансион с прекрасными результатами. А там ведь всему учили. Это элитный пансион, очень дорогой. Девочки проходят там усиленный курс... А я! Не болталась, как... некоторые. Я училась, чтобы оправдать надежды своей семьи и добиться почета!

- Ну и как, добилась? - лорд едва сдержал смех - Почета, я имею ввиду?

- Я тебя ненавижу!

- Да, заметно, - он уже откровенно ржал - Еще заметнее было минут пять назад. Знаешь, мне нравится твоя ненависть. Если это именно она заставляет тебя так вертеться у меня на чл...

- О, БОГИ!!! Дьорн! Ты - неотесанное бревно!

Не обращая внимания на фырчки, плевки и оскорбления, лорд, закончив подзатянувшееся купание, завернул жену в теплую, толстую простынь и унес в постель.

- Кстати, спасибо за клинок, - Белла присела, опираясь на подушку - Он спас мне жизнь. И прости, что я им угрожала тебе! Я не знала, я не поняла, что дракон это и есть ты. Я подумала, что его кто - то вызвал...

- Какой клинок? - бастард протянул Беллиоре чашку с теплым морсом - Ты о чем?

- Ну тот, который всегда висит на стене в кабинете, внизу. Ты зачем - то приволок его в спальню и бросил на пол возле кровати. Мне вообще нужно много чего тебе рассказать...

- Я, - Дьорн присел на край постели - Я ничего не приносил сюда. Никаких клинков. Так. Стоп. Рассказывай.

Округлив глаза и путаясь в словах, Белла рассказала мужу всё, что произошло с момента ее пробуждения в ту страшную ночь.

- Мама, - завершила девушка вопросом свое короткое повествование - Ты думаешь, это она? Одного "песчанника" она...

- Загрызла, - сказал бастард - Загрызла, как есть. Ламайям надо питаться, и питаться живой плотью, хотя бы изредка. Иначе они гниют заживо и рассыпаются в прах. Твоя мать сдерживала себя, не желая, видимо, никому навредить. Поэтому, когда в дом явились бунтовщики, Милинда была уже просто нетерпимо голодна. Более того скажу... Беллиора, это она принесла сюда клинок. Она, а не я. Нежить больше знает, чем живые, и старуха - баронесса  знала, что тебе придется защищаться. Ну... я так думаю. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Немного - то он знал о ламайях и прочих "прячущихся в ночи", тварях! И вот сейчас жестоко корил себя за тот пробел в образовании. Игра Судьбы - сам он, Дьорн Патрелл, оказался одной из таких Тварей.

И - ничего не знал! Даже и о самом себе.

Ну ничего. Вот костьми ляжет, а тот пробел он заполнит. Помнится, добряга Хорст говорил о каком - то там курсе обучения... Вот и отлично.

Между тем, взвар сонных трав, подмешанных в морс, начал потихоньку действовать. Белла широко зевнула и, сконфуженно прикрыв рот ладонью, прижалась к плечу мужа. Да, несомненно - девчонке стоит как следует выспаться. И после - только отдыхать и, наконец - то, готовиться стать хоть какой нибудь матерью и супругой... А ему самому - поскорее садиться за книжки, которые яро ненавидимы ещё с детства! Смех один.