Будущее всегда дороже прошлого таким людям и поэтому для Дьорна Патрелла больший смысл имел неизвестный наследник и громадные, рзвеселые тараканы в голове жены, чем "давно сдохшая шлюха с сушеным веником в жопе", как он про себя именовал тещу, ламайю или маграхи ее разберет, кого.
Покойница не бередила пока больше сон живущих и бастард был рад этому.
- Милинда, мать её, Анкрейм похоже, при жизни была не только колдовкой, а ещё и любительницей грязных забав. Подглядывания и прочего? А иначе зачем ей являться в спальню, когда мы кувыркаемся с Беллиорой, а? Норвин, ты что думаешь?
- Не могу знать, геррн светлый лорд! - разводил руками поверенный, обеспокоенный тайной, которую должен носить теперь в себе, как брюхатая баба дитя - Я думаю, не колдовала она. Так... где - то купила ларец, да и пострадала от него сама. Покойная геррна сама жертва обстоя...
Здесь же, прервав измышления, громко треснуло стекло в окне кабинета Вильярда и громко хрипнули часы. Прагматичный Патрелл списал всё на плохую работу слуг и суровую зиму, а Норвин испугался не на шутку.
- Это знак, геррн! Душа неупокоённая мечется... Всё, не говорим более о ней.
Да и в гробу бы Дьорну говорить и размышлять о похождениях старой бляди, а?
Вот же мало ей, что натворила дел при жизни. Мало колдовства, свихнувшегося мужа и дочерей, у которых крыши едут как раз по мамочкиной вине... Так и после смерти от Милинды нет покоя! Сука. Старая, грязная, течная сука - детоубийца. Бабочка - вся в неё. И по её вине. Такая же холодная, жестокая, трусливая... Неуспокоившаяся. Та - смерти боится, эта - жизни. Только только начала оттаивать...
- Вот же слушай, тварь, - прошептал одними губами в минуту, когда смял в руке свежий цветок, аккуратно взятый с теплого живота спящей жены - Только тронь её, нежить. Еще раз убью. А то, маграх тебя отдолби в жопу, воскрешу и снова убью. Пшла вон, падаль. Она - моя. Сам разберусь и с ней, и с тобой.
Поклясться бы мог, что после этого шепотка ощутил узнаваемый, "склепный" холодок, обжегший кожу, слабый аромат свежей земли, перемешанный с ароматом умирающего цветка и вздох...
И смешок, закатившийся в дальний, темный угол стеклянной бусиной.
Потом всё исчезло. А наутро Бабочка, проснувшись в прекрасном расположении духа, порадовала мужа улыбкой и даже несмелым, золотистым поцелуем в небритую, жесткую щеку.
Всё шло ничего себе как, и не думать бы о потусторонней пропастине... Тем более, думать вскорости пришлось совсем о другом.
Ровно в тот момент, когда посыльный Правителя вручил лично в руки лорда Патрелла узкий, остро обрезаный по краю, черный, срочный конверт.
"Дворцовый переворот" - явление неприятное. Но среди верхушки правления, глава которой причастен к темным делишкам, а также отягощен сомнительными знакомствами и многочисленными между собой недружными родственниками и наследниками, оно довольно обычное. Обыденное и, я бы даже сказала - скучное.
Перевороты, революции, войны и разного рода смуты не всегда проходят под грохот орудий, стоны раненых и яростные вопли победивших. Любая война может быть холодной, тихой и молчаливой. Такие войны в истории Аргарона были нередки и носили названия "подушечных" и "битв мотыльков".
Потерь в таких битвах много не бывает. Хотя... как сказать. И как посчитать...
- Правление сменилось, - хмыкнул лорд Патрелл, изучив письмо вдоль и поперек - Наш Правитель желал одной жопой на двух стульях усидеть, когда наделы племянника "пришил" к своим, а вот племянник не захотел! Ну и оторвал нитку - то... Что, Норвин, глазами хлопаешь? Как тебе... аллегория? Это леди Патрелл так изьясняется у нас... "Аллегория". Давай, читай. Что там еще?
Поверенный вздохнул.
Хорошо помня, что для бастарда любое чтение (даже в три слова!) - пытка, послушно забубнил текст письма.
- "Казнь Правителя состоится... публично, на Чернокаменной Высоте... числа... месяца... на рассвете. Вам, как лицу, принадлежащему... знатному роду и владельцу... наделов Патрелл. Посему... всякие празднества по этой причине отменяются ровно на год, по сроку раздела..."
- Ясно, - кивнул Дьорн - Пока они чеплашки и тряпки будут делить. А что обязательно нам переться на эту казнь? Я к тому, что леди Патрелл не в том сейчас состоянии, чтоб лицезреть, как кому - то отсекают башку. Я, может, один сьезжу?
- Написано... так... "...в полном составе семьи...", так... "включая..."
- Давно померших, - гоготнул бастард - О! Возьму с собой тещу. Ей не привыкать, у нее даже и букет наготове. А Беллиоре там делать нечего.
Сама же Беллиора оказалась другого мнения.
Когда супруг кратко и своеобразно изложил ей содержание депеши, ни один мускул не дрогнул на хорошеньком личике.
- Дьорн, нас в детстве папа брал с собой на показательные казни, - не отрываясь от охорашивания ногтей, спокойно ответила она - Первый раз я видела, как казнят, в пять лет. Нанни тогда только исполнилось три года, прислуге пришлось всё время держать ее на руках... Она жутко капризничала, оттого... А! Было жарко и мы забыли бутылку с водой в экипаже. Мама потом здорово отчитала няню за это... Я поеду. Это обязательный визит, я понимаю. Не волнуйся за меня! Ну, если что, посижу в экипаже... Всегда можно отговориться от любопытных моим состоянием.
Белла сжала в руке грубую, костяную пилку для ногтей, вытянула руку и растопырила пальцы. Пристально и критично оглядев плоды своих трудов, осталась довольна вполне.
- Как знаешь, Беллиора. Но смотри, станет плохо или ещё что... Едем назад. И не вздумай скрывать, если замутит. Казнь магов - то еще зрелище.
- Знаю, - улыбнулась, исподлобья глядя на мужа - Видела! Да и учили же мы в пансионе. Казни, "тварню", жертвоприношения. Курс назывался "Ритуалы Аргарона, запрещенные и легальные." Вы, дорогой лорд, до этого не дошли, я так понимаю?
Дьорн рассмеялся, вспомнив свои учебные годы и залюбовался женой.
Беременность шла ей.
Дитя, совсем ещё начинающееся, ещё только делающее первые шаги в этот мир, уже готово было любить всё вокруг. Щедро делясь этой любовью со всеми и всем вокруг, наполняло ею даже свой временный дом, в котором находилось пока. Крохотный костерчик, едва разгоравшийся внутри Беллы, уже успел слегка отогреть ледяное сердце, сгладить острые углы нрава и притупить боль. Добавя мягких, уютных теней на руки и лицо будущей матери, успокаивал её, нашептывая видимо, что - то свое, понятное только им двоим.
"А говорят, беременные бабы злые, - подумалось Дьорну - Бред собачий! Вон, Бабочка... Даже говорит по другому. Тон не тот, что раньше... А может, от самой бабы зависит? Если какая нибудь склочная дура, так всё бесполезно. Белла, в большем счете, неплохая же! Если б мамаша и папаша мозги ей не засрали, так и не дурила бы. Надо бы Айресу в морду насовать всё же при случае! Надо бы, надо бы..."
Было ли это любование любовью? Да нет, не было. Как и не было ею всё остальное, включая и горячие, бесстыжие ночи, и вполне себе спокойные дни. Просто, повинуясь новой жизни, пока ещё спокойно дремлющей в теплой глубине материнской утробы, супруги выбросили белые флаги. Власть стараниями будущего нового Правителя менялась.
Революция. Дворцовый переворот.
- Всё у нас хорошо, Белла? - зачем - то спросил лорд, трусливо ожидая услышать отрицательный ответ - Как считаешь?
- Да, неплохо, - бросила жена - Наверное?
И обернулась к нему, не понимая, к чему был тот вопрос.
Уловив на лице мужа странную растерянность и слегка отупелость, пожала плечами.
Неплохо, да. Так ведь он старается! Они оба стараются. И она, Белла, тоже. Любить супруга ей, разумеется, не удастся. Жизнь никогда не повернется к леди Патрелл светлой стороной. Любить - нет. А вот сосуществовать сколько нибудь мирно... Возможно. Очень даже возможно! Дьорн сам по себе неплох, как человек. Хотя и с придурью... Но в целом... Он не жесток, например. Не жаден. Довольно отзывчив к чужим нуждам. А пристрастие к выпивке и женщинам... Что ж, когда - то мама говорила, что мужчин без этих страстей не бывает. Хорошо еще, что не игрок! Хотя бы с этой стороны беды не будет, а всё остальное можно и потерпеть. Придется потерпеть. Деваться теперь ей всё равно некуда. Проворонила она свободу, потеряла. Но может... ещё... когда нибудь?
