И всё равно, «мародёр» был прекрасной машиной!

«Ты радуешься ему, как ребёнок новой игрушке», сказал ей Уилбур.

Элайза в ответ рассмеялась.

«Котёнка и платьичко я тоже хочу!»

«Без платья ты мне нравишься больше».

Как раз сейчас на ней платья и не было. Форменный комбез она спустила до пояса, завязала на талии рукава и сидела в кабине меха полураздетой. До сих пор самым тяжёлым мехом, который она пилотировала, был «шэдоу хок», потерянный на Антиасе. Но после полутора лет управления «блэкджеком» освоить 75-тонный тяжеловес оказалось несложно. Их ходовые характеристики почти совпадали, за исключением того, что «блэкджек» мог прыгать, а «мародёр» — нет. Считать это недостатком или нет, Элайза пока не решила.

Мех капитана Мэтсона они взяли неповреждённым. Мехвоину, успевшему запрыгнуть в кабину, когда ново-синклерские пехотинцы ворвались на борт корабля, пуля Уилбура раздробила левую кисть. Пират потерял сознание от шока и успел истечь кровью к тому времени как Скотт и Элайза открыли люк. Следы этой крови оставались кое-где и сейчас, несмотря на проведённую солдатами уборку, но это Элайзу не беспокоило. Пират получил по заслугам, зато она получила отличный бэттлмех. Судя по найденному в кабине формуляру, покинувший сборочный цех завода «Индепенденс Випонри» на Квентине в августе 2986 года. В этом же месяце на Брикстане появилась на свет Элайза Маркхэм.

«Вы созданы друг для друга», прокомментировал это Уилбур.

Она пустила машину рысцой, лазерами и ПМЧ стреляя по встающим и движущимся вокруг мишеням. Упражнение на распределение внимания, а не только на меткость, и освоение возможностей нового меха, в её случае. Двигаюсь и стреляю, стреляю и двигаюсь… Охлаждение нормальное, если не палить залпами в две пипсы — тогда первый же залп перегревает машину до замедления хода. Что очень неприятно на Балавате, да и на Скайфоге будет нехорошо. Сколько там гравитация? Ноль — девяносто одна сотая терранской. Ещё не достаточно, чтобы сбивать прицел ракетам и пушкам, отличие от стандарта в границах допустимого.

Поворот к новой серии мишеней, теперь потренируемся в стрельбе на дальность. Элайза перевела мех с бега на шаг. Первые выстрелы, с семисот и шестисот метров — мимо. Задний ход — держим пока дистанцию… чорт, снова промазала! так, спокойно, без лишней спешки, плавненько… нет, что-то, похоже, сегодня не клеится. Элайза сократила дистанцию до пятисот сорока. С неё поразила мишень первым же выстрелом.

В ударный отряд «Скайфог» она собрала всю свою роту и оба лэнса мехов наёмников — итого, два десятка шагающих боевых машин. Гарнизонный отряд теперь сократился до полуроты: два «стингера» и «файрстартер», отступившие в Шуштар после злосчастного боя при высадке, ещё один «файрстартер», раньше принадлежавший Джерри Павану, «шэдоу хок», которым до ранения управляла Ориана Плоештан и «урбанмех», который Элайза решила оставить на Балавате. Бывшей машиной Павана управлял теперь Билл Антонелли, на «урбика» села Мари Вафиадис. С.и.о. командира этого отряда — случайно исполняющим обязанности, по старой армейской шутке — неожиданно для себя оказался Кевин Мак-Доно.

«Ты ведь служил срочную, верно? И как раз на «шэдоу хоке»…»

«Но!..»

«Это ты будешь лошадкам на ипподроме говорить, а мне не надо. Родина зовёт, парень, ты снова ей нужен! К тому же, людьми руководить тебе, наверняка, доводилось в компании. Значит, и в армии справишься».

Плоештан, увы, не боец — на ближайшие две-три недели. В том, первом и последнем её бою женщину вытащили из кабины побитого «шэдоу хока», и несколько десятков минут ей пришлось проторчать на морозе взмокшей от пота и полуголой. Геррера диагностировал у неё двустороннюю пневмонию — вполне закономерный исход.

Четыре меха гарнизонного отряда были потеряны безвозвратно: «феникс-хок», захваченный пиратами и подорванный его новым пилотом в позавчерашнем бою, «центурион», павший в бою с пиратами, и два «уоспа». Один стал жертвой friendly fire Ширли Уэрта в бою при высадке, второй захватили пираты, а Кривой Фриц разнёс на куски попаданием своей восьмидюймовки. И ещё один «стингер» надолго выбыл из строя, лишившись головы — на его борту погибла Рената Краточилова. «Центурион» Анджело Аверлино и «уосп» Катарины Зарикос оставались пока в ремонте. Вперёд них должны были починить трофейный пиратский «шэдоу хок», отделавшийся меньшими повреждениями. А вот модифицированная «вольверайн» Прохазки, тоже лишившаяся головы, зависла в ремонте надолго.

Что ж, всё не так плохо: три меха они могут поставить в строй. Возможно, оправится от ранения и пыток энсин Аверлино. Но если и нет, то резерв — три мехвоина-первогодка, по одному на лэнс — у гарнизона пока есть.

Место погибшей Ренаты в строю командирского лэнса Элайзы заняла Катарина Зарикос — сама добровольцем вызвалась; некоторый боевой опыт у девушки появился, и коммандер решила отдать ей свой бывший «блэкджек». Угнанный «стингер» вернулся к Оливейре. Командование бывшим лэнсом Мэтсона, теперь обозначенным как боевой, принял сержант Тан Бизос. И это подразделение пополнилось ещё одним добровольцем из гарнизона — Брайеном Чавесом, поставившим в его строй свой драгоценный фамильный «арчер». Два «арчера», «райфлмэн» и «шэдоу хок» — состав, более подходящий для огневой поддержки, но ещё раз менять обозначение Элайза не стала. Сказано: боевой, значит — боевой, и точка.

Лэнс истребителей Беллы Диминго и «сэйбр» Смитингтона оставили на Балавате. Случись им сражаться, воздушная поддержка придётся как нельзя кстати. Сам Смитингтон, впрочем, планету собирался покинуть, а самолётом его будет управлять один из пилотов гарнизонной воздушной эскадрильи, сохранившей в строю ещё пару бортов.

Всю пехотную роту Элайза брала с собой, распихав взвода по бортам «Деринои» и «Вонючки»; на борт этого последнего вкатили БТРы и ПХАГ. В этот раз баннер-сержант Скотт и коммандер Маркхэм летели на одном корабле.

«Мы озвереем лететь в такой тесноте», заметил на совещании Геррера. «Будем дышать через раз, особенно те, кто полетит на «Вонючке». Но пару дней можно и потерпеть — тут я согласен».

«Угу. Лежим, спим, экономим кислород».

Вместе с двумя «Юнионами» в рейд шёл «Тореадор» — наёмничий «Ахиллес» со своими тяжёлыми истребителями и морпехами. Капитана Рейнальдо Берримана прельстила добыча — пиратский джампшип. Контракт, по которому он работал с Боевым флотом, предусматривал денежную компенсацию тридцати процентов стоимости взятых трофеев, а тридцать процентов «Инвейдера» — это почти полтораста миллионов у.е. в валюте Ком-Стара. Или под миллиард двести миллионов канопианских долларов; как ни считай — такой куш выпадает нечасто. Титулы дюрахи для офицеров, щедрое выходное пособие для рядовых — тех, кто захочет уйти; вложение в бизнес, к примеру, фрахт кораблей, постройка факторий, покупка мехов и истребителей для охраны… Или просто кутить на лучших курортах Хардкора и Уилдвуда, хотя это, конечно же, вряд ли: Берриман деловой человек и тупо пропивать призовые деньги не станет.

Захват «Вонючки» обошёлся пехоте в нескольких раненых; двоих самых тяжёлых пришлось оставить на Балавате. Их место в строю заняли двое бойцов планетарного гарнизона. Техническую поддержку составили четыре отделения: два ново-синклерских, которыми располагала Элайза, и два бывших мэтсоновских, одно из которых — к слову, неполное, шесть человек вместо семи — специализировалось на самолётах, второе на мехах. Из техобеспечения пиратов в живых осталось лишь три подранка, которым повезло пережить штурм и захват корабля. Обозную технику — четвёрку «пауэрмэнов», грузовики и мехоэвакуаторы — Кевин Мак-Доно пригрёб себе. И даже одну свою машину этого класса — тяжёлую меховозку — Элайзе пришлось оставить на Балавате. На борту «Вонючки» её уже некуда было приткнуть. Грузовикам-полугусеничникам, и тем не нашлось места. И только сорокатонную инженерную машину производства «Нью-Эрс Трейдинг Компани» с её экскаваторным ковшом и лебёдкой смогли втиснуть на четвёртую палубу «Деринои», где зафиксировали, как могли, тросами, чтобы не покатилась куда-нибудь.