С гарнизонным отрядом шёл бронепоезд — последний козырь защитников планеты, полубатарея «снайперов» на железнодорожных платформах. Два ствола, может быть, и не кажутся грозной силой, но против стоящих на посадочных площадках дропшипов и спешно разворачиваемого импровизированного аэродрома — хватит. Если дать им приблизиться на расстояние обстрела. Которое при полуторной гравитации Балавата должно уменьшиться до пяти-семи километров. Бронепоезд идёт не быстро, тридцать с хвостиком километров в час его предел. Значит, около сорока минут ему гнать по железке даже на всех парах. Или около часа обычным экономичным ходом. Хотя на огневую позицию он должен выйти пораньше. Но от недобитого и укрывшегося на окраине кадисского отряда канопианцы должны знать, что один из лэнсов мехов налётчиков покинул город. А значит, должны ждать засаду или наскок-отход на свой поезд на марше. Поэтому поезд будет идти осторожно. И Паван успеет достичь своей настоящей цели как раз к тому времени, как на подступах к Кадисии завяжется бой.

Кадисия, Балават

Магистрат Канопуса

Гряду Масабаданских холмов, высоких, скалистых, заснеженных и поросших чахлой растительностью, они пересекали больше четверти часа. Энсин Анжело Аверлино — командир боевого лэнса, возглавивший ударный отряд — опасался засады и не хотел рисковать. Поэтому мехи лэнса Тамры Худ — «феникс-хок», два «стингера» и «уосп» — рассредоточились и прыгали с холма на холм, высматривая западню, которой, как выяснилось, не было. Тем временем пираты двумя лэнсами мехов атаковали Четвёртый рабочий посёлок, куда отступил гарнизонный отряд Кадисии. Оставшийся ими командовать звёздный капрал Роб Мухоедов — командир танкового взвода энсин Дюфо, давно известный как пьяница и трус, куда-то запропастился с началом тревоги — дал им встречный бой. Четыре метателя частиц на его «мантикорах», даже в руках неопытных башнеров оставались грозным оружием, а оба меха, «стингер» и «файрстартер», попытались обойти пиратов с фланга. И оба едва унесли ноги.

«Файрстартер» драпанул первым — из сбивчивых объяснений его мехвоина Майка Башкатова, Аверлино понял, что парень угодил под огонь трёх или четырёх тяжёлых мехов. Во всяком случае, «мародёр», «арчер» и «райфлмэн» он назвал точно. Два или три «шэдоу хока» и «гриффин» добавила к его рассказу Мари Вафиадис, пилот «стингера». Когда ближайшая к ней «мантикора» загорелась и потеряла ход, девушка пустилась наутёк — к идущему на помощь шуштарскому отряду. Её мех выглядел серьёзно побитым, и Анжело отправил его на ремонтную платформу бронепоезда — менять броню. Пребывающий в лучшем состоянии «файрстартер» Башкатова он поставил в строй своего лэнса.

— Й-Есть, сэр! — парень слегка запинался, его голос дрожал, но машину свою вёл уверенно.

Срочную Анжело отслужил в Ново-Синклерском добровольческом батальоне, дрался с таурианами на Аддасаре в пятнадцатом, ходил в рейды против пиратских малин на Мантараке и Жертве Мак-Эванса. Крутым ветераном себя не считал, но боевой опыт имел и понимал, что справиться с напавшей на Балават пиратской бандой будет непросто. Пираты не нападают на хорошо защищённые цели, когда не уверены в успехе. А уверенность им может дать знание слабости защитников и ощущение собственной силы. Отряд из тяжёлых и средних мехов против отряда из лёгких — силы уже неравны, а если в пиратской банде есть опытные бойцы, то и подавно.

Памятуя о потере двух самолётов в первом бою, он решил придержать четвёрку оставшихся в резерве на аэродроме. Вышедший на позицию бронепоезд остановился и задрал хоботы пушек в небо, но огонь открывать не торопился: боекомплект у него был тридцать выстрелов на ствол, и ещё около сотни снарядов разных типов, от смертоносных фугасных и термобарических до безобидных дымовых, лежало на складе в Шуштаре. Так что был вполне очевидный резон экономить. К примеру, не палить без корректировки, в белый свет как в копеечку.

Бэттлмехи отряда Анжело, сделав крюк, зашли на Кадисию со стороны Четвёртого посёлка и посадочных площадок, где высадились пираты. Тяжёлый лэнс которых, возглавляемый чёрно-серым «мародёром», поджидал их в складской зоне, прячась среди зданий и составленных штабелями контейнеров. «Мародёр» и выстрелил первым, обеими ПМЧ, пытаясь достать возглавляющий строй «центурион» Анжело ещё с семисот метров. Не получилось; Анжело вёл свою машину бегом, неуклюже переваливаясь в попытках качать маятник при здешней полуторной гравитации; об ответной стрельбе даже дальнобойными ракетами не могло быть и речи. То выглядывающие, то прячущиеся среди зданий и контейнеров «арчер», «шэдоу хок» и «райфлмэн» пока не стреляли. «Мародёр» выпалил ещё несколько раз, то с правой, то с левой руки; один из выстрелов достиг-таки цели, ударил мех Анжело в грудь. Центральная торсовая бронеплита на мониторе контроля повреждений окрасилась жёлтым, бронезащита этой секции корпуса была теперь ополовинена.

Выползшие из Четвёртого посёлка три «мантикоры» заполнили правый фланг боевого порядка. Их ПМЧ тоже вели огонь, но пока безрезультатный. Потом с пустыря между посадочными площадками взметнулись в небо две огненные стрелы.

Глэдис Окада рванула рычаг управления на себя, запрокидывая нос своего «сперроухока» почти вертикально вверх, стоило только машине оторваться от полосы. Которая в принципе была чистой условностью: просто полкилометра очищенного от снега грунта на пустыре. Её ведомый Крис Мартинелло повторил манёвр лидера, и две тридцатитонные машины начали резко набирать высоту. Вскарабкавшись на полкилометра, они пошли на разворот в сторону целей — атакующих лэнс Мэтсона канопианских мехов и танков. Те уже сократили дистанцию до полукилометровой — достаточно, чтобы эффективно вести огонь. Ударный лэнс во главе с «феникс-хоком» припустил вперёд. Его и назвал целью капитан.

— Выполняю, — ответила Глэдис и бросила «сперроухок» в пике.

Под крыльями у неё висело полдюжины бомб, и все устремились вниз; Мартинелло последовал её примеру. Когда до земли оставалось сто — полтораста метров, самолёты ушли на боевой разворот. Бомбы — упали. Пару из них снесло в сторону, одну — на бегущий в тридцати метрах слева и сзади «уосп»; мех пошатнулся, но удержал равновесие. «Феникс-хоку» повезло меньше: бронезащита передних секций торса и рук разлетелась вдребезги; тепловой выброс сигнализировал о повреждении защиты реактора; вдобавок, попадание по голове отправило мехвоина — энсина Тамру Худ — в нокаут. Неспособный держать равновесие мех упал ничком, пропахал носом землю, и для энсина Худ это падение стало последним; кожух реактора треснул ещё в нескольких местах, породив новый выброс тепла, но боеприпасы не детонировали, и 45-тонный мех остался лежать на земле. Со стороны спины он даже казался почти не повреждённым.

«Райфлмэн» Ангелики Хойзинвельд и «шэдоу хок» Миранды Агилера развернулись наперерез осиротевшим «уоспу» и «стингерам». По правому флангу ударил выступивший из города сводный лэнс Прохазки и Оливейры: средние «вольверайн» и ещё один «шэдоу хок», лёгкие «стингер» и «локаст». Средняя из трёх «мантикор» потеряла ход, но продолжала стрелять; две её товарки начали отползать назад. Попятился и боевой лэнс Аверлино: ракетно-пушечный огонь двух его «центурионов» и «арчера» был малорезультативен, зато выстрелы ПМЧ «мародёра» капитана Мэтсона чем больше сокращалась дистанция, тем чаще поражали цели. Четвёртый мех его лэнса, 20-тонный «уосп», опасно сблизился с «арчером» сержанта Бизоса и получил два попадания средними лазерами, в левую ногу и торс. Пилот двадцатитонника, Катарина Зарикос, двинулась, было, назад, но ещё одно попадание лазера в уже повреждённую ногу сломало привод бедра; не удержав равновесия, мех рухнул на землю. Вернувшиеся в бой «сперроухоки» и Мэтсон сообща атаковали канопианский «арчер»; энсин Анжело Аверлино скомандовал отход.