Ну, здравствуй, Цезарь. Жив ли ты ещё?
Вот мне уже немногое осталось,
я вряд ли дотяну и до утра.
Мой долг перед богами возвращён,
и этому виной не столько старость,
как всё, что видел я позавчера.
Позавчера закончилась война,
закончилась плачевно и бесславно,
и в этом мой, конечно же, просчёт…
Пока вокруг покой и тишина,
я попытаюсь рассказать о главном.
Надеюсь, что моё письмо дойдёт.
К июньским нонам отдал я приказ
своим войскам готовиться к походу,
а к идам мы пересекли Евфрат.
Враг не особо беспокоил нас,
и мы ругались больше на погоду —
жара была сильней во много крат,
чем в наших землях в это время года.
Примерно там нам встретился Абгар,
князь Осроены и союзник Рима.
Он вызвался вести нас по пескам.
Наверное, я просто слишком стар,
а старость и война несовместимы,
но я поверил всем его речам.
Он нас привёл в безлюдные места,
где не было ни зелени, ни влаги,
мы долго нарезали там круги…
Палило солнце. Зной и духота
лишали наших воинов отваги,
а вскоре появились и враги.
Сначала я подумал, грянул гром,
но это были сотни барабанов —
так варвары свой возбуждали пыл.
Парфяне были не сильны числом,
но стрел имели много и колчанов…
Я все когорты конными прикрыл
и двинул легионы на врагов,
но тут же проявилась наша слабость,
а именно – нехватка лошадей.
Нас стали обходить со всех боков,
плюс о себе напомнила усталость
от жажды и жары последних дней.
Мы отразили первый их удар,
когда тяжёлой конницей своею
они пытались проломить наш строй.
Но тут на тыл обрушился Абгар,
и до сих пор я сильно сожалею,
что не убил его своей рукой.
Отбив тылы, мы двинулись вперёд,
стремясь решить всё дело в авангарде
и предопределить исход войны.
Ещё не зная, что нас дальше ждёт,
мы шли на копья в бешенном азарте,
но вскоре были все окружены.
Полился дождь из их тяжёлых стрел,
что пробивали всякую преграду,
и тяжко было нам под тем дождём.
Наш строй тогда заметно поредел…
Не в силах больше сдерживать досаду,
и понимая – все мы так умрём —
я вызвал сына, дав ему приказ
прорвать кольцо врагов любой ценою.
И вот, два легиона взяв с собой,
он сделал это, но, спасая нас,
себя не спас и пал на поле боя,
чужим мечам предпочитая свой.
Героем умер юный Публий Красс…
…Мы отбивались вплоть до темноты,
а после было время отступленья —
все молча шли по гордости своей.
Мне не забыть пробитые щиты
и слёзы тех, кто во своё спасенье
бросал во тьме израненных друзей.
Мы растеряли многих в том пути,
и всё же боги вывели нас в Карры,
где мы смогли чуть-чуть передохнуть.
Но долго ли пребудешь взаперти
там, где пусты колодцы и амбары?
И снова был опасный долгий путь,
и снова было множество потерь;
нас предал Кассий, многие легаты,
трибуны – все бежали кто куда.
Спасутся ли такой ценой теперь?
Они – позор народа и сената.
Не доверяй им, Цезарь, никогда.
…Сейчас же, друг мой, я пишу тебе
с холма, что скоро будет в окруженье,
в последнем, полагаю, для всех нас.
Теперь ты знаешь о моей судьбе,
в твоей же пусть не будет поражений.
Будь счастлив, Цезарь.
…Император Красс.
