– Следовательно, необходимы свои исследования, – предположил Сергей. – Во что бы то ни стало, но мы добьёмся разработки российского варианта технологического процесса. Пусть в Швейцарии всё знают с самого начала, чтобы потом не было лишних обид. Оборудование всё, разумеется, будет швейцарское, пока не изобретём своё.

– Да, иначе не получится. Ещё надо учесть, что предприятие не скоро станет рентабельным, и я даже не решаюсь прикинуть срок, в течение которого он будет убыточным. Одна надежда на алмазы для украшений и промышленных нужд. В Швейцарии мне даже отказались сообщить количество заказов в год на алмазы из покойников. Они только прямо сказали о проблемах с церковью и общественными организациями. Кстати, нам потребуются мощная юридическая служба, а также PR-служба, – и Венедикт посмотрел на Сергея. – И ещё хочу порекомендовать выдающегося специалиста для исследовательской работы и новых разработок. Далеко в поисках заходить не надо. Я имею в виду вашего брата Павла. Я с ним переговорил, и он намекнул, что у него складывается понимание получения конечного результата швейцарской продукции и возможностей выбора цвета алмазов. Уже есть два объекта по строительство завода, первый в Шатурском, второй в Серебряно-Прудском районах. Надо всё там осмотреть и потом решить, где именно будем строить.

– Тогда давайте решим, когда можно поехать на осмотр первой строительной площадки, – предложил Сергей. – А о своих исследованиях в алмазной сфере Павел мне однажды рассказывал, но без подробностей.

– Да хоть завтра и съездим, чего откладывать! – ответил Венедикт.

По дороге домой Сергей и Анна ещё раз прикинули, стоит ли ввязываться в изготовление алмазов из покойников. Решили попробовать. Авантюристка по натуре Анна подытожила разговор своей любимой фразой:

– Pourquoi pas? (Почему бы и нет?)

Договорились взять большой «Лексус» Сергея, и Венедикт предложил меняться в кресле водителя каждые час-полтора. Решили начать с Шатурского района.

– Да мы туда доедем максимум за два часа с четвертью! – удивился Сергей.

– Хорошо, если уложимся в четыре часа, – ответил Венедикт, и добавил:

– Предлагаю на «ты».

– Принято!

Пока ехали по Москве, дорога не вызывала нареканий. Но в области сразу начались выбоины, качество асфальта и его укладки резко отличались от столичных стандартов.

– Когда же наконец мы решим одну из двух российских проблем? Я имею в виду дорожную, поскольку проблема дураков нигде в мире не решаема в принципе, – вырвалось у Сергея, когда их прилично качнуло при выезде из Люберец. – Ещё совсем близко к Москве, а тут уже такое начинается. Что будет дальше?

– Придётся терпеть, – с тяжёлым вздохом ответил Венедикт.

Из-за того, что оба привыкли к хорошим трассам, пришлось дважды делать остановки и меняться местами, и во время второй в посёлке Куровское неплохо пообедали.

– По автодороге от Москвы до Шатуры 168 километров. Мы уже недалеко и скоро свернём налево, – предупредил Сергея Венедикт после того, как Сергей во второй раз сел за руль. Венедикт начал сверяться постоянно по каким-то записям и потом указал на еле приметную грунтовую дорогу:

– Теперь сюда, и скажу сразу, что трясти будем жутчайшим образом.

Метров через восемьсот Венедикт попросил остановиться. Вышли, осмотрелись, сбегали в кусты облегчиться после выпитого за обедом вкусного холодного пива. Покружили по большой поляне пешком. Всё тщательно сфотографировали.

– Теперь в Серебряные Пруды? Справимся? Или ты очень устал? – спросил Венедикт Сергея. Тот без колебаний ответил, что немного устал, но справится. Три часа пути, и вот сидевший на месте водителя Венедикт свернул к большой поляне вскоре остановил машину, и оба через полчаса пришли к единому мнению, что серебрянопрудский участок лучше. Но тем не менее снова походили, всё осмотрели и запечатлели фотокамерами смартфонов, после чего поехали в сторону Москвы и вторично пообедали в Коломне, где отличный ресторан был рассчитан на туристов. Прямо в ресторане Сергей и Венедикт созвонились с Павлом и договорились о встрече втроём завтра ближе к месту работы Павла.

Встретились в кафе у частного НИИ, где Павел был совладельцем. Бритая голова Павла и окладистая борода сделали его очень похожим на певца Шуфутинского. Продемонстрировали Павлу массу фотографий в смартфоне и обрадовались, услышав поддержку Павлом серебрянопрудского варианта.

– Тут есть немаловажное обстоятельство, – уведомил двоих Павел. – Участок в Серебряных Прудах будет легче освоить из-за того, что там недалеко у тестя предприятие, и он вхож в районную администрацию, которую сумел приручить. Тесть нам поможет и в перспективе, так как он сам, прошу считать это не цинизмом, а практическими соображениями, сгодится на алмаз. Он высокий и толстый, пепла будет много. Мы его уговорим, гарантирую. К тому же Серебряные Пруды чуточку ближе к Москве, и дорога в ту сторону ненамного, но всё же лучше. Шатура все ресурсы тратит на производство дорогой мебели и плюёт на остальное. Мебель для них стала главным источником доходов. Что же касается технологического процесса алмазов из праха, мне в принципе всё ясно, остались только детали, в которых всегда кроется дьявол.

Сергей и Венедикт рассмеялись. Потом Сергей спросил брата:

– Так уж только мелкие детали?

– Серж и Веня, я не шучу! Идея активного использования пепла давно застряла в мозгах думающих физиков. Очень мешает религия, как христианская, так и другие. Кое-какого успеха достигли в США, Швейцарии и Китае. Мы не будем первооткрывателями. Но я хочу пойти дальше и добиться получения разных цветовых окрасок, как в природе, от полностью прозрачной до насыщенного чёрного цвета. А то сложилось так, что алмазы из покойников только голубые. Если добьёмся цветового разнообразия, перешибём швейцарцев. Думаю, что нам надо вести параллельно переговоры с серебрянопрудцами по поводу завода и с швейцарцами по поводу оборудования и специалистов. Понадобятся две команды юристов: одна для внутренних переговоров, вторая поедет с нами в Швейцарию.

Прошёл ещё месяц изнурительных хлопот и поездок в Серебряные Пруды как в районную администрацию, так и на место возведения будущего предприятия, прежде чем стала по-настоящему реальной перспектива возведения завода. После этого Венедикт, Сергей и Павел в сопровождении четырёх юристов и трёх переводчиков (английский, французский, итальянский и немецкий языки) отправилась в Швейцарию на переговоры. Как и предполагала троица, вести переговоры с районными властями и добиться всех разрешений и согласований оказалось намного сложнее, чем обо всём договориться с зарубежными партнёрами, хотя и там не обошлось без сложностей. И особую сложность переговорам в Швейцарии придала необходимость одобрения всех действий швейцарской стороны официально не входившим в совет директоров партнёрской компании неким доном Маурицио (Don Maurizio) – крайне неприятным уродом, давно лишённым возможности ходить из-за сломанного позвоночника где-то на крутом горнолыжном курорте. Помимо приобретенной травмы, у дона Маурицио была заметно непропорциональная физиономия. При виде его Сергей шепнул Павлу, что дон Маурицио смог бы без грима сыграть Квазимодо. То ли из-за уродства и травм, то ли по другой неведомой причине дон Маурицио никому не доверял. Общался он только по-итальянски, и Сергей был безумно рад, что сумел пробить участие в их поездке Игоря, племянника Анны, у которого, даже несмотря на диплом МГИМО, карьера не задалась: из МИДа, потом ещё из других солидных учреждений его уволили. А тут Игорь со своим блестящим знанием литературного и канцелярского итальянского буквально расцвёл и на первой встрече с сидящим в кресле на колёсиках уродливым доном Маурицио даже заслужил от того комплимент, чему очень удивился Серж Арно (Serge Arnaud), главный переговорщик с швейцарской стороны и муж некрасивой дочери Дона Маурицио синьоры Джулии (signora Giulia). После посещения дона Маурицио в его собственном доме Венедикт сказал своим коллегам, что он считает именно синьору Джулию главным кукловодом, а дон Маурицио и даже Серж Арно лишь удобное прикрытие.