– По дороге объясню, одевайся. – Смерть стянул мантию и протянул слуге.

Увидев хозяина нагим, Бравус замер. Ячейка памяти со словарным запасом для него вдруг стала недоступной, тогда как эмоции, наоборот, предательски высыпали на лице как веснушки, к тому же он мгновенно протрезвел.

Тогда как Смерть потеря дара речи слугой, удивление, растерянность и страх в его глазах повеселили. Усмехнувшись, он накинул ему на плечи свою мантию:

– Я так понимаю, в бане с мужиками ты никогда не мылся?

В ответ услышал невнятное блеяние, подкрепленное неочевидной жестикуляцией:

– Я…, ну…, я…, а…

Смерть посерьезнел:

– Ладно, сиськи нам мять некогда, давай сразу к делу. На время моего отсутствия будешь Судьей вместо меня.

Слуга рухнул в обморок.

– Нда-а-а, – склонился над ним хозяин, – это будет сложнее, чем я думал.

Находясь в бессознательном состоянии, Бравус тем не менее видит сон. Как будучи юношей, он бежит по берегу моря. Волны, накатывая одна за другой, обдают его голени прохладной пеной, вызывая радостный смех. Его руки раскинуты в стороны, глаза закрыты, сознание освобождено – он бежит навстречу закату, чувствуя порами легкий морской бриз. Все, чего ему хочется в этот момент, – бежать еще быстрее! Все, что его сдерживает, – ничего! Он бежит так быстро, насколько это возможно – настолько, что ничего на свете не может его остановить.

Внезапно откуда-то сверху доносится:

– Очнись, Бравус! Бравус, очнись!

И хотя никакого Бравуса он не знает, сам голос кажется ему до боли знакомым, и одновременно с этим незнакомым, как если бы он его где-то совсем недавно слышал, но не слушал.

Поддавшись любопытству, он сбавляет скорость и открывает глаза: никого. Ни на море, ни на суше. Однако неведомо откуда доносящийся голос никуда не пропадает и продолжает настойчиво звать какого-то «Бравуса».

Он останавливается и начинает пристально вглядываться в горизонт. Ясности происходящего у него от этого не прибавляется.

– Бравус, да что с тобой? Очнись же!

Он оглядывается по сторонам и выкрикивает в ответ:

– Эй, вы где? Вы кто?

– Давай, давай, не заставляй меня прибегать к крайним мерам.

Эти слова заставляют его насторожиться:

– Вы это мне?

В этот самый миг мир содрогается. Еле-еле устояв на ногах, он, всполошившись, выкрикивает:

– Эй! Что здесь происходит?!

– Да очнись же ты! Бравус!

«Глобальный толчок» повторяется и на этот раз валит его на колени. До смерти перепуганный, он вскидывает руки к небу:

– Да я не знаю кто это!

В эту самую секунду из облаков на него вылетает бетонная плита…

– А-А-А-А!!! А-А-А-А!!!

Смерть подскочил к слуге и схватил за плечи:

– Тише-тише!

– А-А-А-А!!! – не переставая орать, попытался вырваться Бравус.

Смерть прижал его к себе крепче. И, обездвижив, продолжил успокаивать:

– Успокойся! Ты дома! Все хорошо!

Это возымело должный эффект. Однако, придя в себя, слуга тут же в ужасе вскрикнул:

– Ух епт! – Все так, ему не привиделось, хозяин действительно видоизменился.

– Живой? – улыбнулась ему душа.

– Ну… – Бравус выглядел потерянным: если бы не голос, он никогда бы не узнал хозяина без одежды. И баня здесь совсем не причем.

Смерть посчитал уместным объясниться:

– Просто рука у меня тяжелая, кирпичную стену можно проломить, а ты после нескольких моих ударов не очнулся, вот я грешным делом и подумал…

Бравус резко схватился за голову:

– Ай! Ай-я-я-й! – Головная боль не только вышла на первый план, но и усилилась. – Ваша Честь, кажется, теперь я понимаю, о чем это вы… – В ушах зазвенело. – А-а-а-ай! Ваша Честь, у вас есть что-нибудь от головы? Скорее! – взмолился он в полуистерике, явственно ощущая, как вызванная болевым синдромом «трещина» уже начала раскалывать его голову надвое.

– Есть гильотина, есть обычный топор, что нести? – хотел было перевести все в шутку Смерть, но при виде выступившей на лице слуги агонии, планы поменял. – Извини, бородатая шутка. Просто ты слишком долго не приходил в себя, вот мне и пришлось ускорить процесс пробуждения. Видимо, переускорил.

– Таблетки! – простонал Бравус, обхватив голову руками.

– Ах да! – спохватился Смерть и побежал в комнату слуги. Там он начал хаотично открывать все, что имело дверцы, и выдвигать все, что имело ящики. Последним из них, не найдя искомого, он хлопнул так, что у комода вылетела задняя стенка.

С кухней ситуация повторилась. Он побежал обратно к себе. Слугу застал в позе эмбриона.

– Бравус, где аптечка?

– Умм…

– Где?

– Умм…

Смерть побледнел. Понимая, что понятия не имеет, где лежит аптечка, и есть ли она вообще. Бежать до ближайшей аптеки тоже не имело смысла. Во-первых, ее как таковой не было – все «лекарства» отпускались местным целителем, во-вторых, он принимал строго по предварительной записи, в-третьих, тщательно обследовал каждого пациента и, прежде чем выписать рецепт, придерживался следующего принципа: «сорок семь раз отмерь, один раз надрежь, перепроверь и только после дорежь». Слуга к этому времени уже загнется.

«Зачем тебе аптечка или аптекарь, если у тебя есть контрабанда?!» – промелькнула в голове дельная мысль.

Смерть тут же вспомнил про «Антипохмелин»:

– Точно как же я мог про него забыть? – радостно воскликнул он.

«Самому тоже курс витаминок не помешает пропить»

– Держись, дружище, я сейчас!

Воодушевившись, Смерть выбежал из комнаты. В коридоре поймал себя на мысли, что понятия не имеет, где Бравус хранит «Антипохмелин». И если ему не удалось найти легальные лекарства, то контрабандные подавно не отыскать. Развернувшись, он побежал в обратную сторону, к выходу. В здании Суда у него была припрятана заначка. В дверях его тормознуло подсознание:

«Ты совсем что ли дурной?!»

«Что опять не так?»

«Ну, во-первых, он к этому времени реально загнется»

«А во-вторых?!»

«А во-вторых, завязывал бы ты с алкоголем и переходил на сельдерей»

«В смысле?»

«В смысле, во внутреннем кармане мантии посмотри, склеротик»

– А-а-а!

«Б! Давай шустрее!»

Смерть метнулся к слуге. Как можно аккуратнее он запустил руку ему под спину, чтобы извлечь мантию, при этом продолжая внутренний диалог с подсознанием:

«Между прочим, если бы я завязал с алкоголем, как ты мне советуешь, то таблеток „Антипохмелина“ сейчас бы здесь не было».

«Между прочим, они тогда и не понадобились бы!»

«В смысле?» – задумался Смерть, нащупав таблетку. – «В смысле, они не понадобились?!» – повторил он вопрос.

Так и не получив ответа, Смерть перевернул слугу на спину, приподнял ему голову, раскрыл рот и фактически всыпал туда таблетку, раскрошив ее пальцами. И только потом вспомнил про воду. Точнее, когда Бравус закашлялся, резко пришел в себя, и с вытаращенными глазами начал отплевываться, что-то мычать и обтирать язык рукавом, навеянные воспоминания свелись к воде. Которой в комнате не наблюдалось. Зато было вино.

Вином Смерть «Антипохмелин» никогда не запивал, поскольку здравый смысл настоятельно рекомендовал ему этого не делать, для наглядности приводя пример с таблеткой шипучего аспирина и водкой, гарантируя, что данный эксперимент будет еще хуже. Но это было тогда. Сейчас обстоятельства совершенно иные: шанс проверить предположение насчет «Антипохмелина» и вина на ком-то другом может никогда больше не представиться. К тому же Бравус сам виноват, незачем было притворяться настолько больным.

– Скорее! Запей вином – полегчает! – указала душа на прикроватный столик.

Не раздумывая, Бравус метнулся к бутылю с вином, полному на треть, и в два приема практически полностью его допил.

Судя по его умиротворенной улыбке, Смерть предположил, что опасения оказались напрасными. Ровно на пять секунд. Как ошпаренный, слуга выбежал из комнаты.