Растерзает прямо при всех и ничего от меня не останется!
Как будто это не он на моих глазах, сидит со скачущей на его достоинстве девицей, а я перед его глазами прыгаю на другом мужике, или можно подумать это мое решение, и я здесь по своей воле.
Стало нечем дышать, мелкая дрожь пробежала по телу, а из глаз брызнули предательские слёзы, нет не брызнули, а потекли полноводной рекой перекрывая дыхание, застилая глаза! Грудь прострелило адской болью, а мои еще не сросшиеся, сломаные крылья снова сломаны, только теперь еще больнее, это изощренная боль такую чуствуешь, только когда тебя хоронят заживо, это огония, которая выжигает из нутри. Я отвела глаза, меня трясёт, колотит. Понимание всего того, что происходит выворачивает мне душу, рвет сердце, заливая кровью внутрености!
Не могу смотреть — это выше моих сил! Даже находиться здесь не могу!
Срываюсь, бросаясь прочь и забыв обо всём!
***
— На х*й пошла! — прогремело в ухо шлюхи, как только Юля выбежала из зала.
— Малыш, я что то не так сделала?
— Я сказал съебалась! — прорычал в очень бледное лицо весьма недалекой особы.
Недожидаясь работы ее мозга резко скинул с себя. Просто отряхнулся как от налипшего мусора, застегивая на ходу ширинку.
От накатившей злости перевернул стол, сыпля матом, наносил удары по стене. Ломая сообственные кости, сдирая неуспевающую наростать кожу, разбивая в кровь кулаки пытаясь болью отрезвить сознание. Но так и не мог взять под контроль свою ярость, что бушевала в нем, как стихия безудержная, дикая, не поддающаяся контролю.
Увидел ее вертящую задом в этом блядском наряде, который не х*я не прикрывает, перед толпой озобоченых мужиков захлебывающихся слюной!
И вся выдержка в пиз*ду!
Накрылась медным тазом!
Осмотрел ее с ног до головы и в горле пересохло! Каждый раз вижу и стопорит! Охуен*ая фигура, полная, сочная грудь, аппетитная попка. Шикарные волосы которые так и хочется намотать на кулак.
В паху тут же прострелило, а зверь ревет моя!
А кругом кабели похотливые, пожирающие ее своими сальными взглядами, делающие ее своей эротической фантазией. Передергивающие рукой — любуясь ее нежными изгибами.
И перед глазами картинки сука, где она с другими. И все, хоть караул кричи! Крышу на х*й снесло, к чертям собачим!
Он так надеялся, что покончил с ней! Выбухал, выбил, вытрах*л!
Он переоценил свои силы отправив девочку сюда.
Как он сука мог подумать, что ему на нее похуй! Тупой ублюдок!
Ты ж подохнешь раньше от ревности, которая сожрет все твои кишки даже с испражнениями.
От одной мысли ты горишь заживо!
Полоумный идиот!
Всю эту неделю пытался выбросить ее из головы, но она никуда блядь от туда не делась, не исчезла!
Засела там дрянь, клещами не вытянуть! Как маньяк не отпускающий свою жертву. Как наркоман нуждающийся в дозе.
Ломка адская!
— Я еще вчера должен был забыть ее сука! — издавая животные звуки, пробиваю кулаком снова и снова.
Я бухал до усрачки спуская пар, разряжал обоймы пачками, разбивал морды не жалея кулаков, драл шлюх без разбора!
Я нашел уебка и заставил его саться от страха!
Но зверь внутри не утихает!
Он воет, ревет, скребет по внутренностям когтями и требует чтобы его выпустили!
Бросается, рычит!
Ему мало сука.
И я продолжаю крошить кулаками стену! Но буря не стихает, не находит выхода! А она блядь перед глазами, в этой сука пиздюшной маечке…
— Эээй! Остановись! Хорош брат! Ты что творишь? Почувствовал руку на своем плече.
Зверь внутри напрягся и потянул воздух ноздрями.
— Посмотри на меня!
— Это я брат! Ты меня узнаешь?
— Давай мужик приди в себя. Ты уже и так нагнал страху на наших гостей! — трясет за плечи всматриваясь в мой пустой, невидящий взгляд.
— Малыш, ты меня слышишь брат? Пошли сядем, выпьем.
И зверь реагирует на голос, взгляд яснеет, приходит осознание.
Медленно выдохнул, загоняя зверюгу обратно!
— Колун? Ты как здесь? Ты же должен был….
— Да вот, сначало решил выпить с братом.
— Семен набрал. Просил срочно приехать.
— Значит Семен настучал.
— А ты посмотри что ты устроил? Разнес здесь все. Зашугал всех! Гости выбегали из клуба как при пожаре.
— Ты вообще, на связь не выходишь. Дома не появляешься.
— Давай сядь! — поднял с пола уцелевший стул и сделал знак официанту чтобы принесли выпить.
— Я начинаю волноваться!
— Ты меня пугаешь! Что происходит? В чём дело? Это из за Снегурки?
— Тебя это не касается! Я не ребёнок, сам разберусь! — недожидаясь расторопности официанта, забрал стакан прямо с подноса и тут же опрокинул его в себя.
— Хорошо! Сам значит сам! — давить Колун не стал понимая, что сейчас не время. И сменил тему тоже на весьма интересную.
— Скажи ты имеешь какое-нибудь отношение к исчезновению Бесланова?
— Его отец говорит что есть свидетели, которые утверждают, что ты приложил руку к тому, что его сын пропал.
— Ну? Чего молчишь?
— Если бы у него были свидетели, или он мог доказать мою причастность, мы бы уже были в состоянии войны!
— Малыш я на твоей стороне! И при любом раскладе я поддержу тебя, но ты должен взять себя в руки!
— Разберись уже с этой хуйней! На тебя невозможно смотреть! В кого ты превратился? Давай реши это!
Колун прав! Я похож на сумасшедшего, на психа! Всё осточертело, внутри кавардак. Мысли бегают цепляются друг за друга, как насекомые. Уже жить не хочется!
Зависимость по телу дикой болью растекается!
Скучал по ней безумно!
Зверь вернуть требует!
Глаза боюсь прикрыть — её вижу!
Этот взгляд безнадежный, потерянный, как ржавый нож в моём сердце.
А между нами стены такие, что не свернуть их, не обойти. Замкнутый круг!
Я не прощаю предательства!
Глава 42
Когда Алиев заходил в клуб, он заметил как из зала выбегала заплаканная малышка, которая в прошлый раз его не на шутку завела и которую он собирался погулять, а ему отказали.
Рафик очень сложно справлялся с отказами! Он привык получать то — чего желает. А эту красавицу он желал!
Юля бежала из зала, бежала от себя, от той жуткой боли, что пронзала ее своими ядовитыми иглами парализуя тело, но к сожалению не память и не мозг.
Она с трудом оторвала как будто прибитые намертво, к полу ноги!
С кровью вырвала приросший к любимому дьяволу взгляд!
Бежала прочь!
Пока тело еще подчинялось ее воле. Пока оно еще хоть сколько-то способно к движению.
Девушка чувствовала, что уже совсем скоро она потеряет эту способность.
И вот уже в коридоре, с трудом перебирала непослушными конечностями.
Цеплялась руками за стену, пытаясь удержаться на ногах.
Но подступившая слабость, нещадно настигла, заставив сползти по стене и рухнуть коленями на пол ушибив кости, сдирая кожу!
Захлебывалась слезами!
Давилась эмоциями!
Не могла справиться с болью и захлестнувшими ее чувствами.
Рыдая, беспомощно стучала лодошкой по стене, загоняясь кадрами из хозяйского ложа.
Она не в силах находится и смотреть на то, как другие прикасаются к нему!
Наблюдать за тем, как чужие пальцы, чужие губы ласкают его, оставляя свои следы, навсегда стирая следы оставленные ею!
Как другие труться о него! Другие закатывают глаза от удовольствия! Вдыхают его запах! Чувствуют его силу.
Это убивает наповал! Бьёт прямо в сердце! Без промаха! Разрывает в клочья!
Хочется выть, орать, кричать, топать ногами!
Это очень больно! Просто дикая, адская боль!
Мерзко дышать этим воздухом!
Задыхаюсь!
Меня сгибает пополам от ревности! Это невыносимо!
Жжет лёгкие, грудь. Слабеет пульс. Давление упало! Мне нужен кислород!
— За что ты так со мной? — кричу, но слышу лишь жалкий писк.
