— Информация на него уже есть?

— Да, инфу кинули, минут пять и доставят.

— Сами знаете у нас глушки стоят, сигнал ловит только за пол километра от сюда.

— Хорошо, как подвезут сразу ко мне.

Спустился по лестнице вниз, оказавшись перед тяжелой, железной дверью, передал ей часть своего напряжения, которое грозило вот вот стереть к такой-то матери, последние края его терпения.

Через секунду щелкнул замок.

— Какие люди! Сам Малыш пожаловал!

— И тебе — Ау.

Ты к нам молодость вспомнить, или зрелищ захотелось?

— Острых ощущений! Как тебе такой вариант? Найдем?

— О чем речь, этого добра у нас хоть отбавляй.

Логинов прошел в пыточную, по дороге сбросив пиджак и растегивая пуговицы на белоснежной рубашке. Справившись, аккуратно снял и повесил на спинку единственного, имеющегося в камере стула.

— Что, познакомишь? — вдохновленым предстоящей встречей голосом, от которого писаються вполне себе большие мальчики.

Спустя пару минут, тщательно вытерал с рук аллую субстанцию, а еще через минуту накидывая пиджак, выходил из камеры.

— Александр Андреевич вот информация, как и просили. Парни только подвезли.

— Спасибо! Оставь себе, почитаешь. Товарищ поверил мне на слово.

Ага! Заржал за его спиной Аспид.

Малыш, так чё? Он нам больше не нужен?

— Нет! На хуя он нам теперь.

— Ребятам нашим скажи, пускай подальше вывезут, им теперь свои займутся.

— Ну все бывай!

— Я поехал. Информацией с Волкодавом и Колуном сам поделюсь.

Как только Саша пересек территорию действия глушок, зазвонил телефон.

— Да!

— Здорово Малыш.

— Ты где брат?

— От бункеров домой выдвинулся.

— Отлично, разговор есть. Минут через пятнадцать, буду у тебя. По пацану твоему соскучился! У меня для него гостинец имеется, портнеры подогнали.

— Он тоже скучает. И у меня для тебя инфа найдется.

— Ты мне смотри там, кобеля моего не обижай, пока я подъеду! — нарочито строгим голосом в трубку.

— Всё отбой, сбросил вызов и вдавил в пол пидаль газа.

— Бл*дь! Рукой по рулю. Там же эта слабоумная.

Зачитав мне устав, наконец-то оставил меня одну.

Я села на пол, прям там, посреди торта и кофе, которое он смахнул со стола, усаживая на него меня.

— Господи, как же стыдно!

И беззвучно ревела, утопая в отчаянии своего распутства.

Захлебывалась горем своей беспросветной тупости и нервно размазывала руками торт по полу, самоуничтожая себя муками своей совести.

Я тихо скулила, как раненая, побитая собака прекрасно осознавая что натворила.

— Как я могла такое допустить? — слабым сорвавшимся с губ криком, ударяя ладонью об пол.

— Почему я такая дура? Что у меня вместо головы?

— Как же стыдно, господи! — шептала словно молитву, шмыгая заложеным носом, утирая ладошками слезы.

— Я даже хуже распутной девки!

Они хотя бы честны с собой.

Они не кричат на каждом углу о своем приличии, не делают громких заявлений о своей поруганой чести, а потом бестыже раздвинув ноги, не орут от оргазма под мужиком, который насильно имел тебя в рот и для которого ты, так и остаешся шлюхой, даже если он забрал твою невинность.

О чем я вообще думала, да у меня опилки вместо мозгов.

Я вчерашняя девственница, в кого я превратилась? Боже! — слезы отчаяния снова наполнили глаза.

И что значит, это его, ты тут надолго.

Думаю, меня уже никогда не отпустят. Даже если я сто раз пообещаю, ничего никому не говорить меня не выпустят, такие люди не оставляют свидетелей своего беззакония.

Мне никогда, не убедить его в своей невиновности. Он мне не верит.

Да он даже слушать меня не станет!

Да и я сама уже себе не верю. Говорю одно, делаю другое.

Это помешательство какое-то! У меня не осталось сил. Я не могу так больше!

Моя голова как передутый, воздушный шар пустая и уже скоро лопнет, а глаза превратились в наливные, красные яблоки.

Это лабиринт из которого нет выхода. Это конец!

Слезы катились по моим щекам, а я размазывала их ладонями по своему лицу вместе с остатками торта и кофе налипшими на пальцах.

Ладно, пора перестать плакать, случившегося не изменишь, ума не добавишь, а время не повернешь.

Надо идти умыться, я вся мокрая и грязная. Чего сидеть и лить пустые слезы от жалости к себе, если ты безмозглая дура.

С трудом передвигая ноги, прошла в спальню, с перевернутой кроватью.

Не хочу в его комнату, на его территорию!

Непроходимая идиотка, тут кругом его территория, тут всё его!

Здесь твоего ничего нет.

У тебя из твоего, даже гордости и той не осталось.

Ты ноль Васина. Круглый с дырочкой.

Смерись уже!

Слезы с новой силой покатились из глаз.

Стала сдирать с себя его рубашку, нежалея срывала пуговицы, разрывала петли. Вымещая злость и обиду на злосчастном куске ткани, заглушая рвущую душу боль.

— Ненавижу! — в голос на весь дом.

— Я тебя ненавижу! Слышишь?

Встала под душ, пока не сошла с ума окончательно.

Надо смыть эту грязь, этот срам и желательно вымыть всю память из моей головы. Так и стояла битый час, пока от воды уже не стало тошнить.

Вышла завернутая в полотенце, осмотрелась и отчётливо понимаю, что мне нечего одеть.

Придется переступить через гордость, которой нет. Горько улыбнулась своей нелепой мысли.

Переступить порог его комнаты. Наступить себе на горло. Взять его вещь. Загибала пальцы.

Вроде как должна справиться. Поборов внутренние сопротивление вошла в хозяйскую спальню.

Не поднимая от пола глаз, быстро передвигая ногами подошла к встроенной в стену дверце.

Потянув за ручку, сорвалось с отвесной скалы в пропасть, сделав лишь глоток воздуха. Который разрывал меня из нутри, забивая поры, вьедаясь в каждую клеточку моего тела. Этот его запах он делает из меня ненормальную, законченую идиотку, лишая всякой возможностии соображать. Схватила первую попавшуюся под руку вещь и вылетела быстрее ветра поднимая ногами, частички невидимой пыли.

Меня кидало из стороны в сторону. Наверное сказывалось мое душевное состояние, нервное истощение и голод.

Надо покушать.

Пошли третьи сутки, а мой желудок видел только один завтрак, одну капельницу и ложку торта.

Слышу, Карлсон вовсю довольно лает!

Ну вот, не успела дьявол вернулся. Придется ходить голодной. Не видеть, не слышать его не могу! Боюсь даже думать о нем!

— Держи мальчик это тебе.

Господи это не он. Даже дышится легче.

Потихонечку, стараясь не шуметь спускаюсь вниз.

Вижу огромного мужчину такого же здорового, как и зверь что живет в этом доме. Ну если только чуть пониже ростом.

— Смотри, что я тебе принес! — и тычет чьей-то ногой в пасть псу. А тот морду воротит.

— Ну ты упрямый. Бери! Ведь вижу по глазам хочешь. — уговаривает пса.

Собака облизывается, истекает слюнями, но не прикасается.

Неожиданно незнакомец поворачивается в мою сторону.

Будто почувствовал чужое присутствие и мой приклеенный к нему взгляд.

Смотрит прямо на меня.

А я понимаю, пока наблюдала эту странную картину, совсем забылась. И спрятаться не успеваю.

— Ничего себе! Ты кто Снегурка? — а я стою, молчу, приросла к полу и походу опять проглотила язык. Маленькая, трусливая девочка внутри меня, снова хлопает глазками.

Он здоровенный, страшный! Жуткие черные глаза и энергетика, порализующая такая же как у хищника.

Если они и не кровные братья, но точно из одной песочницы.

Да, что такое-то, это какая то ферма мутантов? Чей то научный проект?

Идёт в мою сторону. А меня уже трясёт как ветер липу.

— Привет! — и смотрит изучающие как на музейный экспонат.

— Я понял! Ты "Верхняя" Малыша.

— Чтооо? — видемо это мой любимый вопрос, хотя раньше я за собой, этого не замечала.

— Ладно забей. — проявляет нисходительность к моей тупости появляющейся в присутствии этих чудовищ.