К боли привык быстро, уже через пару месяцев я не издовал ни единого звука, когда бухой отчим включал папашку и начинал меня воспитывать.

— Делать из меня настоящего мужика — его слова.

Усвоил урок номер один! Если молчать, то это закончится быстрее.

Люди, с таким постоянством на работу не ходят, с каким он меня избивал.

Просто бить, или пинать ногами ему было не достаточно, ему нравилось меня унижать.

— Воспитывать характер — его слова.

Он хотел чтобы я умолял его, просил о пощаде.

Я и просил.

Пока не усвоил урок — номер два!

Что он, именно этого и ждет от меня, но не для того чтобы закончить мои страдания, а для того чтобы их продлить.

Выдумывал любую провинность за мной, например я громко закрыл дверь или просыпал крошки, от еды которой не было.

После чего он ставил меня на колени, связывал мне руки, чтобы я не мог ими ему помешать, снимал с брюк свой ремень, делал из него кольцо, просовывал в это кольцо мое ухо и стягивал.

Стягивал до тех пор, пока ухо не начинало синеть, а я терять сознание от боли.

Он ждал момента, когда я начну молить его о пощаде, начну плакать прося прощение за вещи в которых не было моей вины, а он сможет показать моей матери, что ее щенок невоспитаный, бесхарактерный слабак, что мой отец не смог сделать из меня человека, а он вырастит из меня настоящего мужика.

А вот к безразличию матери, по отношению к своему родному ребенку — я готов не был! Даже спустя столько лет я не могу с этим смириться.

Как можно спокойно смотреть на то, как издеваются над твоим пятилетним сыном?

Неужели такое хваленое, материнское сердце не болит, не екает?

Неужели водка, может убить любовь матери — к собственному ребёнку?

Или может я был блядь настолько плохим, недостойным ее материнской любви?

Когда мне исполнилось шесть, они траванулись паленой водкой, а я был самым счастливым ребёнком на свете!

Правда недолго, пока не попал в детский дом.

— Снова боль и безразличие!

Но теперь я был готов к ним, если к этому вообще возможно быть готовым. Жизнь моя из-за этого, к сожалению легче не стала, изможденный, нида кормленный, худой шестилетний мальчишка естественно, автоматически становился жертвой — больших и сильных.

Так и было, пока в этот детский дом не поместили Колунова Данила Сергеевича, а вскоре и Волкова Егора Александровича. Эти пацаны чуть старше меня самого поменяли мою жизнь! Протянули руку помощи щуплому малышу! А я схватил эту руку и держу.

Они моя семья!

— По этой причине в моей жизни никогда, не было отношений. Я и не пытался ничего построить. Я не верю в любовь, в семейное счастье, не верю женщинам!

Простые, невинные вопросы Юли о его семье открыли старые, гниющие внутри раны. Сто лет не вспоминал этих "людей" и еще бы сто лет не вспоминал.

Блядь, как будто и не было этой реки времени, и ничего никуда не утекло, а было только вчера.

Ему снова пять, он щуплый, забитый мальчуган с вечно голодным глазами, а страх и боль, с которыми он попращался казалось бы на всегда, вернулись.

Его как будто заново варили в этом котле из человеческих пороков.

Он подошел к бару, достал бутылку с золотисто — коричневой жидкостью, открутил крышку и с горла влил в себя половину.

— Юль ты извини! Иди отдыхай. — и вышел с кухни.

Саша набрал друга.

— Да Малыш.

— Колун ты где, дома?

— Нет, в баню еду. Сегодня день какой-то ебан*тый, надо расслабиться, а то с моим режимом дня меня и так лихорадит, боюсь сорвусь, добавлю работы капальщикам.

— Непротив, если составлю тебе компанию?

— О чём речь брат, подъезжай я только рад! А твоя "Верхняя" возражать не будет? Заржал!

— Колун блядь, не начинай и так ху*во!

— Ладно извини! Говорю же день какой-то ебанутый. Жду!

Малыш безбашенно гнал тачку по трассе, выжимая из нее ее максимум.

Огромной скоростью мужчина пытался выветрить из своей головы всплывшие и затягивающие его в вязкую топь воспоминания.

Воспоминания, которые до сих пор не дают свободно дышать, перекрывая поток кислорода.

Воспоминания, которые наживую вырезают из его груди сердце и лишают самого главного надежды, и веры.

Сегодня ему надо напиться.

И какого спрашивается это "УЗННАЕМ ПОБЛИЖЕ" — надо было?

Кому, нах*я?

Кто она для него, дырка которую он долбит?

Или…, сделал глубокий вдох. Ответа на этот вопрос, у него не было.

Виски просто лопались от сдавливающего мозги напряжения и пульсирующего в них давления крови.

А сомнения гнетущие душу не довали покоя больной голове.

Но он чувствовал, что если подпустит эту малышку ближе, то она может пробратся до хрена, куда далеко.

— И, что потом, что потом сука? Жили долго и счастливо? — криком прорезая тишину салона. Отбивая об руль руки.

Надо оставить всё как есть, пока не поздно! Эта привязанность зачем она мне, для чего, это не про меня.

Я ведь могу, просто ее трах*ть.

Надо заканчивать, прекращать этот ебаный фарс, эти игры в отношения.

В бане Логинов не жалея своей печени, набирался спиртным. Его сука мать, обеспечила его вечным абонементом в преисподнюю, где он до сих пор жарится.

— Малыш у тебя всё хорошо?

— Да брат, отдыхай. Просто человеку иногда надо выпить.

Колун очень хорошо понимал Малыша.

Да у него, у самого в жизне таких моментов хватало. Лезть дальше в душу не стал, если захочет, сам расскажет.

— Мальчики, вот вы где. — пропели представительницы "стахановского движения" публичных домов.

— Ооооо. Какие люди, большой Малыш!

— А мы с девочками тебя вспоминали!

— Да неужели. — так и не оторвав глаз от рассматривания стакана.

— Может повторим красавчик?

— Освежим впечатления! — жадно облизывая языком губы.

— Отвали от него, теперь наша очередь. Вы уже один раз впечатлились. — сладким голосом, грубо прервала монолог своей соратницы, обладательница пышных форм.

— Правда же Малыш, зачем тебе то, что ты уже пробовал.

— Ты же, не за вчерашним борщом сюда пришёл?

— Завязывайте блядь, мне только ваших разборок не хватало! Я трах*ть никого не собираюсь! — и наглядно опракинул стакан.

— Я пришел сюда нажраться, а не жрать. Ни борщ, ни пицца меня не интересует!

— И еда на вынос тоже!

— Мальчики да вы издеваетесь? Один на диете у другого режим.

— Так в соседнем зале полно клиентов. — отозвался Колун.

— Там нет таких красавчиков! Там одни старые грибы с обвисшими шляпками. — шлюшка обиженно надула и без того искуственно надутые губки.

Видимо "нет", для блядской натуры звучит как активный призыв к действиям. Но не порочные ласки шлюх, так и шныряющих своими пальчиками под обмотаное на бедрах полотенце, не их обнаженные, красивые тела, не возбуждали Малыша.

В его голове напрочь засела одна малышка, походу, переезд всё-таки состоится.

— Малыш может тебе уже хватит? Давай я тебя домой подброшу, а машину завтра ребята пригонят.

— Да, пожалуй хватит, спасибо Колун!

Когда Саша переступил порог своего дома стрелки часов были далеко за полночь. Прошёл в спальню, девочка спит.

Принял душ, лёг рядом.

Втянул в себя запах её волос и нежный аромат бархатной кожи. Еле сдержался и не вогнал свой член в ее узкую дырочку.

— Ты аху*нно пахнешь маленькая. — шопотом в ее розовое ушко. Подтянул поближе к себе, уткнулся носом ей в шейку и заснул.

Проснулся, чуствуя мешающий стояк.

Кроха распласталась на груди, коленкой подпирает член. Своими крохотными ладошками обнимает меня за торс.

— Аху*нно!

Прижимаю её попку рукой, меняю позу я сверху она внизу.