— Нет! — очнулась я. — Не захочет. К нему скоро приедут гости с дочерями, он будет выбирать невесту.

— Берта, — упрекнул жену коммерции советник Холлер, плешивый, скупой и прямолинейный, — ты даешь волю фантазиям, душечка. Фон Морунген — барон. Военный герой. Если вернется на службу, быстро станет генералом. И пойдет еще дальше. А Майя… при всех ее достоинствах, она ему не пара. Все, на что она может рассчитывать — это стать ненадолго его любовницей. Таким обычно дают место в доме, вроде экономки, чтобы всегда была под рукой.

— Юстас! — шокировано охнула тетка и погрозила ему пальцем.

— Дружочек, ты уж прости … — дядя нахмурился, — но ты же понимаешь, ее положение у него в доме действительно… кхм… щекотливое. Ей не стоит туда возвращаться. Нужно быстро выдать ее замуж.

— Ты читаешь мои мысли, дружок.

— У Майи есть жених, — деревянным голосом сообщил отец. — Богатый ростовщик. Лео Цингер.

— Ай, Готлиб, ну зачем ей этот деревенский франт! — наморщила острый носик тетка. — Ростовщик, фу! Мы устроим званый ужин. Я приглашу кого надо. Пусть только девочка не теряется. У мужа в департаменте служит один премилый молодой человек, очень перспективный, ему прочат большое будущее. И еще один, сын промышленника. Хорошо образован, да и состояние у него неплохое.

Я слушала их перепалку и молчала. Женихи, состояния! Званый ужин! Скорей, скорей бы вернуться в Морунген, к его тайнам и его хозяину, подальше от всего этого!

Однако следовало запастись терпением. На послезавтра у меня была назначена встреча с доктором Крамером и тем молодым человеком, который готовился сменить меня на посту личного механика сердца барона фон Морунгена. А значит, придется вытерпеть и званый ужин, и знакомство с молодыми людьми.

Назавтра тетка взялась за меня основательно. До обеда таскала по модисткам, пока я не осатанела и не стала соглашаться на все, что она предлагает, лишь бы отделаться. Впрочем, время от времени мелькала тщеславная мысль: вот вернусь в замок Морунген с новым гардеробом, и надену на встречу с полковником… да, вот это платье с открытыми плечами и розочками на рукавах. А когда Август увидит меня в нем, он…

Я вздохнула. Вряд ли все будет именно так, как мечтается.

Званый ужин прошел на удивление приятно. Поначалу я дулась и вела себя, как та деревянная марионетка в доме Кланца, если бы у нее отрезали все нити. То есть, сидела неподвижно и молча.

Но потом оттаяла. Приглашенные теткой молодые люди оказались довольно милыми. Юный коммерсант и сын промышленника наперебой шутили и старались меня развлекать. Был еще и третий юноша — юнкер с блестящими усами цвета воронова крыла и не менее блестящими манерами. Он шапочно знал полковника фон Морунгена и отзывался о нем с большим уважением, за что и заслужил мою горячую симпатию.

— Он исправный командир и храбрый солдат, — говорил юнкер, подкручивая ус. — Видит суть, не разменивается на пустяки и гнет свое до последнего. Говорят, служить с ним — честь. Хотя к его обхождению непросто привыкнуть. Суров, но справедлив. Железный Полковник от шкуры до самого сердца, — закончил он с легкой иронией.

— До самого сердца, — эхом повторила я и вздохнула. Мой запас горестных вздохов этим вечером был неистощим.

За столом велись разные интересные разговоры. Болтали о спектаклях, выставках и музеях, а еще мэтре Кланце, чьи изобретения приводили в восторг столицу. О нем отзывались с опаской, не раз прозвучало слово «дьявол», но с оттенком восхищения. Видимо, дьяволы и разные потусторонние дела были и впрямь в моде, как и говорил князь Рутард.

Острое любопытство вызвал рассказ о недавних преступлениях, которые потрясли столичную знать. В ее кругах завелся хитрый вор по прозвищу «Горностай». Не был известен ни его пол, ни возраст, ни внешность: Горностай умел перевоплощаться, как волшебник. Один раз его заподозрили в рассыльном, другой раз — в модистке, которая принесла шляпу графине, в третий раз — в подающем надежды теноре, которого приглашали на званые вечера развлекать гостей ариями.

— Но говорят, он сам из знати, — поведала тетка, ее глаза блестели от удовольствия, которое она получала от сплетен. — Потому что драгоценности пропадают только у людей известных, из узких и высоких кругов. Вкус у него отменный. Охотится за редкими и очень дорогими вещицами, не брезгует и секретными бумагами. Последнее, что он умыкнул — диадему из сейфа генерала Мюнцера. Мюнцериха очень ей гордилась, говорят, после кражи так разъярилась, что выдрала генералу последние волосы на лысине.

Присутствующие задорно рассмеялись.

— Украл кто-то вхожий в его дом, это несомненно!

— Диадема? — подал голос мой дядя. — Часть сокровищ того восточного князька… Ашрафа?

— Именно!

— Помнится, полковник фон Морунген тоже получил свою долю, — заметил юнкер.

— Майя, ты видела их? — жадно поинтересовалась тетка и быстро пояснила присутствующим: — Она гостила у барона в замке. Он тебе их показывал?

— Да, — смутилась я, вспомнив, чем закончилась демонстрация ожерелья Ашрафа.

— Возможно, Горностай захочет собрать весь гарнитур, — предположил дядя. — Майя, напиши барону, чтобы был настороже. Вдруг вор наведается в замок Морунген.

Разговор перешел на другое; на общих знакомых, на известных в столице людях. Я отвлеклась, слушая рассказ юнкера о строевой муштре, но со стороны тетки прозвучало еще одно знакомое имя, и я насторожилась.

— Такой был скандал! — сказала тетка. — Граф фон Гесс постарался замять его, и уж так старался, что заболел и слег. Нервы! Его дочь — Бианка, кажется, — воспитывалась в монастыре. Нежный цветочек, не знающий невзгод жизни! И угораздило же ее влюбится в живописца, которого пригласили в монастырь обновить фрески! Влюбленные бежали. Так романтично и глупо. Перехватили их вовремя, Фон Гесс уверяет… — тетка понизила голос, готовясь сказать щекотливое, — что ее честь не успела пострадать, но как это докажешь! Теперь выдать ее замуж будет непросто. Амбициям графа пришел конец. Теперь он усиленно ищет ей в мужья кого побогаче, постарше и нещепетильного. Он может предложить зятю свои связи при дворе, это верно. Кто-нибудь да купится.

У меня в голове щелкнуло. Я вспомнила, где слышала о бароне фон Гессе. Он был в списке тех гостей, которых князь Рутард намеревался пригласить на прием в замок Морунген, вместе с дочерью — как возможную невесту для Августа!

Вот как… кажется, я скоро увижу этот нежный подпорченный цветочек, претендующий на роль жены полковника.

В сердце кольнула тупая игла. Даже здесь, на званом вечере у тетки, меня не оставлял замок Морунген и его хозяин. Все словно сговорились — вели беседы исключительно о том, что так или иначе имело к нему отношение!

Когда гости, сытые и навеселе, разошлись по домам, мы уселись в опустевшей гостиной семейным кругом. Тетка была счастлива и болтлива, она посчитала, что вечер удался на славу. Она подсела ко мне и начала настойчиво расспрашивать, как мне понравились приглашенные юноши и кого я бы выбрала. Чтобы ее не огорчать, пришлось назвать одного наугад — кажется, юнкера. Он был особенно мил и вежлив, и не пытался дотронуться до моих коленей во время разговора.

— Ты уладил дела с бароном? — спросила я отца. — Заплатил ему остаток долга? Когда думаешь вернуться в Ольденбург?

Отец моргнул и прокашлялся.

— Да, Майя. Все улажено. Увы, мои родственники не смогли дать мне ссуду, — он с упреком взглянул на шурина, который сразу притворился глухим и сделал вид, что усиленно ищет графин с вином. — Но мне помог Лео Цингер. Я заложил ему наш дом.

— Нет! — ахнула я. — Ты же собирался выкупить ту закладную! Значит, нет?

— Что поделать! — пожал плечами отец и глянул на меня оскорбленно. — Раз от дочери не дождешься сочувствия и поддержки!

— Братец, не надо, — тетка коснулась его плеча и сурово покачала головой.

— Лео еще хотел, чтобы я продал ему наш участок земли — тот, что у Бурого леса, он у нас стоит без дела, но его, говорят, хочет купить одна компания, которая собирается что-то там строить… Подумаю, кому уступить надел повыгоднее. Если, конечно, ты не возьмешься за ум и не примешь предложение Лео. Майя, — его голос стал суров. — Мой шурин прав. На тебя будут смотреть косо в Ольденбурге. Ты жила в доме барона. Ты проводила с ним время наедине!