Я отложила бумаги и потерла виски.

Да! Я доведу это дело до конца. Пусть я и не сумела «приручить» Железного Полковника, но я буду заботиться о нем, пока могу. Вспомнив слова камердинера Курта, я горько вздохнула.

Ох, ваша милость, барон фон Морунген, какой же вы болван с железным сердцем…

Слезы опять обожгли веки: пришлось твердо сказать себе, что Август был прав, и я страдаю лишь от уязвленного самолюбия, а не от разбитого сердца. Если часто это повторять, то можно и поверить.

На ужин не пошла, вечер провела у себя в комнате, и никто не пришел меня проведать, от чего обида моя раздулась до невероятных размеров. Единственным моим компаньоном на это вечер стал Фил. Поди, явился лишь потому, что ему надоели новые люди.

Я посадила кота на колени и, чтобы отвлечься, взялась писать письма — отцу, тетке, доктору Крамеру, мастеру Кланцу. Что дало иллюзию собственной нужности и востребованности.

Перед сном достала из шкафчика бутыль можжевелового шнапса, который использовала для протирки линз и деталей. Собралась с духом, поморщилась и мужественно выпила целую рюмку. После чего упала на кровать и уснула, как убитая.

И приснилось мне, будто я бреду по бесконечному темному коридору; в стенах ворочаются огромные шестерни, медные скелеты со скрипом поворачивают черепа на тонких позвонках и глядят мне вслед пустыми глазницами. Едва слышно биение механического сердца. Но к этому звуку примешивается еще один: звук шагов, ровный и жуткий. Он приближается, и я знаю, что это убийца идет по мою душу. От страха грудь у меня сжимает, воздуху не хватает.

Я проснулась, задыхаясь, с пересохшими губами. Прислушалась. Мне почудилось, что звук шагов перекочевал из сна в реальность. Снаружи, в коридоре, кто-то шел. Пробирался украдкой, стараясь не нарушить тишину. Но эхо ему перехитрить не удалось, как и просевшие плиты, которые легонько постукивали под его ногами.

В комнате было темно, лишь на полу лежала дорожка лунного света. На ней легонько колыхалась черная тень от дубка за окном. В лунном мареве сидел кот, уставившись на дверь.

— Фил? — позвала я сиплым голосом. — Что ты, дружок?

Кот не обернулся, но шерсть на его загривке встала дыбом.

И тут случилось странное.

Ручка чуть-чуть повернулась, а потом и дверь тихонько подалась, но не открылась, как будто тот, кто стоял в коридоре, передумал входить.

— Кто там? — спросила я шепотом. Душа моя ушла в пятки. Хотя бояться было глупо: замок полон людей, это кто-то из гостей ошибся и забрел в хозяйское крыло…

Но я вспомнила похожую ночь, что я пережила не так давно, когда встретила во дворе безголовое привидение. Страху, хоть и безосновательного, я тогда натерпелась на всю жизнь. Такое не забывается.

Кот выгнул спину и зашипел. Я задрожала и изо всех сил вцепилась в одеяло.

Какой самообман — решить, что замок Морунген принял меня и рад моему присутствию! Призраки не меняют своих пристрастий так легко, как живые. И если ненавидят — то навечно.

Ругнувшись на себя, я поднялась, прошлепала к двери и распахнула ее рывком. Разумеется, в коридоре никого не было. Но от черной пустоты стало еще страшнее.

Меня охватило непреодолимое желание зажмуриться и помчаться в покои Августа. Рассказать ему о своем страхе, чтобы он обнял меня, и успокоил и защитил…

… Нет. Август может быть не один. Что, если он и Карина решили продолжить удачно начавшееся знакомство в его спальне? Дважды вдова выглядит достаточно искушенной и смелой для решительных действий. Разве не такую женщину Август желает видеть подле себя?

Я стиснула зубы, заперла дверь на замок, легла в кровать и укрылась. Ноги у меня были ледяные, тело сотрясала дрожь. Я не могла согреться и уснуть до утра.

Утром я заставила себя одеться и спуститься. Сначала заглянула на кухню и в людскую и убедилась, что все идет как по маслу. Приезжий мажордом избавил меня от большей части обязанностей, но сейчас я этому не радовалась. Будь я занята делом, меньше бы времени оставалось на тяжелые раздумья.

Завтрак накрыли в малой гостиной. За столом уже было полно народу. Я тихо заняла свое место. Карина и Бианка поздоровались со мной дружелюбно, и я устыдилась, что вчера показала им дурной нрав. Генеральская дочка Роза посмотрела в мою сторону равнодушно, но я уже поняла, что люди своего пола в целом ей неинтересны.

Последними к столу вышли полковник и Гаспар Тейфель. Они разговаривали вполголоса, и я отметила, что Август поглядывает на собеседника прищурившись, как будто с недоумением. Интересно, как давно они знают друг друга? Из слов Гаспара этого понять не удалось.

Гости этим утром показались мне подавленными. Возможно, причиной был излишек вина, которое они распили за ужином. А может и что-то другое. Карина улыбалась всем присутствующим, но в ее улыбке чудилась тревога. Бианка была грустна и одинока — ни ее суровая сопровождающая, ни госпожа Шварц к завтраку не вышли. Князь морщился, как от головной боли, и пил много воды, княгиня сидела, обиженно надув губы. Генерал-дипломат молча уплетал овсянку, а пузатенький советник Ройтлингер крошил булочку и тяжко вздыхал.

Я задумалась: уж не посетили ли их всех ночью замковые привидения, и теперь каждый размышляет о случившемся? И все же, кто пытался попасть в мою комнату? Или померещилось?

Полковник завел учтивый разговор со своей соседкой, и вскоре в столовой зазвучал прекрасный смех Карины, а меня начала терзать ревность. Я так углубилась в собственные переживания, что не сразу поняла, что разговор перешел на щекотливую тему.

— Знаю, подобное упоминать не принято, — говорила Карина. — но вы, ваша милость, производите впечатление мужчины, которому не по душе притворство. Потому скажу откровенно: мы все наслышаны об удивительном механическом сердце, которое дал вам гениальный мастер Кланц. И мы все сгораем от любопытства…

«Ну, просчиталась прекрасная Карина, — подумала я со злорадным удовлетворением. — Отставить, голубушка. Полковник не любит таких разговорчиков. Сейчас он тебе покажет откровенность…»

Но Август сказал мягко:

— Что именно вызывает ваше любопытство, госпожа Кальбек? Задавайте вопросы, я отвечу.

— Полагаю, механическое сердце имеет свои преимущества и недостатки…

Он кивком подтвердил ее правоту.

—У моего отца есть дорогой хронометр. Он требует много ухода. Мы регулярно носим его к часовщику. А как вы управляетесь со своим механизмом, ваша милость? Вы держите при себе часовщика, верно? Госпожа Вайс, — она неожиданно повернулась ко мне и ослепительно улыбнулась. — Ведь это благодаря вам сердце его милости идет ровно, как часы? Я поражена — восхищена вашим талантом!

Не знаю, была ли действительно поражена Карина или притворялась, но я поразилась до немоты тому, что разговор так неожиданно перескочил на меня.

Карина продолжала:

— Механизмы очаровывают меня. Но именно потому, что они для меня — загадка. Их работа для меня сродни магии. Нужен особый дар, чтобы укрощать их, не так ли? Слышала, вы владеете этим даром. Можете управлять магнетическими силами и видеть устройство предметов до того, как возьмете их в руки.

Лица присутствующих обратились ко мне. Но я видела лишь серые глаза полковника, которые смотрели на меня с непонятным выражением. Гордость? Печаль?

— Не все признают существование этого дара, — ответила я внезапно охрипшим голосом. — Укрощать механизмы может каждый. Нужно лишь прочитать пару учебников, сломать дюжину часов, и научиться разбирать и собирать их, не оставляя лишних деталей.

— С моим механизмом вы справились ловко, как волшебница, — с улыбкой заметил полковник. — Не помню, чтобы после вашей работы оставались лишние детали.

— Это потому, что я спрятала их в карман, а вы не заметили, — я выдавила ответную улыбку, и все за столом засмеялись шутке, кроме генерала и его дочери.

— Неужто и правда видите все предметы насквозь? — деловито осведомилась Роза. — Вы бы нам пригодились в Но-Амоне, когда мы искали нетронутые гробницы.