– Привет, Вейн, – осторожно поздоровалась Делайла, садясь в машину.

Вейн кивнул и тут же включил зажигание.

Эта игра в молчанку ей совсем не нравилась. Да черт побери, они неделю не виделись, мать постоянно приходила под утро из-за моря работы, а Делайле приходилось коротать часы в мыслях о какой-то избалованной идиотке, которая вдруг решила, что ей все дозволено! Почему нельзя хотя бы сделать вид, что ты рад встрече, сказать хотя бы одно слово?

– Мы так и будем молчать? – наконец разочарованно выдохнула Делайла, откинувшись на спинку сидения и укоризненно посмотрев на Вейна.

Он искоса мельком глянул на нее и вновь уставился на дорогу непроницаемым взором. А она все ждала.

– А что ты хочешь услышать от меня? – все же ответил он через минуту.

«Действительно, что? Наверное, то, что ты стал императором страны, вот что! Господи! Как же мальчишки порой тормозят!» – негодовала Делайла про себя, искренне не понимая, что произошло с Вейном. Она его чем-то обидела? Но чем? Она же целую неделю лежала дома, они почти не разговаривали…

Дефенс же только покачал головой, как будто прочитал ее мысли, и ухмыльнулся.

Так что ехать пришлось без лишних разговоров. Если уж у Вейна напрочь отсутствовало желание обсудить с ней хоть что-нибудь, то и она не будет настаивать. В конце концов, ей есть о чем подумать и без общества Вейна, раз он такой вредный.

За всеми своими внутренними беспокойствами и переживаниями, к которым прибавился еще и ее лучший друг, Делайла не заметила, как быстро они приехали. Едва она вышла из машины, как Вейн подхватил ее под локоть настолько неожиданно, что та охнула, и быстро потащил за собой.

На парковке людей оказалось не так много, и далеко не все обратили внимание на долгожданный приход Бертран, а вот внутри здания абсолютно все глазели на ее скромную персону и перешептывались отчего-то тревожными голосами, что только сильнее настораживало. Но что больше привело Делайлу в недоумение, так это что Эсли не попалась ей под ноги.

«Ну а что, пришла бы посмотреть на свое творение – точнее, на то, что от него осталось», – пробурчала про себя она.

– Делла, хватит летать в облаках! Слышишь меня? – трясли ее за плечи.

– А-а? – протянула она, не понимая, чего от нее хотят.

Вейн опустил руки, вздохнув.

– Выгружайся давай, сколько можно считать ворон?

Делайла окинула взглядом их текущее местоположение и весело рассмеялась на удивление Дефенсу.

– Прости, я сегодня все вижу как в тумане. Мне снова придется привыкнуть к гнетущей атмосфере, – произнесла она театрально-зловещим тоном, засовывая в шкаф свои вещи.

Вейн неуверенно на нее посмотрел и в конце концов кивнул.

– Мне надо на минуту зайти к учителю в этот кабинет, – он указал на дверь поблизости. – Тебя можно оставить? Я этого очень не хочу, но мне сказали зайти одному.

Делайла пожала плечами, продолжая копаться в своей сумке. Если честно, она даже и не расслышала сказанного другом, а потому не обратила внимания на его уход.

– Так-так, неужели я дождался твоего появления? – раздался громкий бас посреди мирной тишины.

Не успела она понять, что творится, как ее бесцеремонно отвели от шкафчиков и больно схватили за подбородок. Глаза против воли встретились с ледяным темно-карим взором, который словно выкачивал из нее все соки, а лицо ее неприятеля находилось так близко, что Делайла хотела крепко зажмуриться и не смотреть на него. Вот бы Аавилл и правда умел замораживать – тогда она бы уже давно превратилась в статую и ничего не чувствовала. Подумать только, неделя – и храбрости, что подняла ее в глазах многих людей так недавно, как не бывало.

«Да прекрати же ты на меня пялиться…» – с возмущением думала она, не в силах оторваться от его взгляда, что проникал ей под кожу, а потом и прямо в мозг. Стоунер словно хотел заметить в ней что-то, скрытое от глаз, но не мог, и она в действительности начинала ощущать себя замерзшей. На душе вдруг стало так мерзко и грязно, как если бы он передал ей все свои качества. Но их связь бесследно прервалась, когда рядом усмехнулся знакомый голос:

– Никак налюбоваться не можешь?

– Любоваться уже почти-то не на что, – тут же откликнулся Аавилл. – За неделю раны сошли. Жаль. Но зато у тебя такие красивые глаза, в них такой яркий страх…

«Извращенец тупой…» – гневно отозвалось внутри, но Делайла довольно быстро отвлеклась, когда из-за спины Стоунера показался эдакий вечный весельчак и шутник Орлеан Файер. Делла даже позволила себе усмехнуться, хотя ей было абсолютно не до смеха. Но все-таки интересно, каким образом Аавилл мог подружиться с такой эксцентричной личностью, как Орлеан? К тому же этот парень никогда не был настроен враждебно совершенно ни к кому – напротив, пытался развеселить любого, кто под руку попадется.

– Отойди от нее, грязный тип!

Аавилл выпустил Делайлу, ухмыляясь и глядя свысока на вышедшего Вейна. Орлеан, скрестив руки, отошел подальше, как бы показывая, что является наблюдателем; Делайла подбежала к другу, а если быть точнее, то это он схватил ее за руку и завел за себя, что только сильнее развеселило Орлеана.

– Смотри-ка, Аавилл, у тебя серьезный конкурент! – издевался Файер.

Парни зло посмотрели на неудавшегося шутника, но того, похоже, их уничтожающие взгляды вообще не волновали, или он просто и ожидал подобной реакции и теперь наслаждался происходящим.

– Зачем ты везде таскаешь этого придурка с собой, если он раздражает даже тебя? – спросил Вейн, качая головой.

– Но ты ведь ходишь с этой оборванкой всюду, хотя для тебя она настоящая обуза, – парировал Аавилл, подмигнув ему.

Делайла вздрогнула, почувствовав, как напрягся Вейн после слов Стоунера. Надо сказать, они и ее задели до глубины души, и она уже начала было думать, что, возможно, так оно и есть, как Вейн ответил:

– Что ты можешь понимать в дружбе, Стоунер? У тебя ее и не было никогда. Не было одной из самых главных вещей в жизни. Я слыхивал, ты состоял в одной шайке, но потом она совершила некое убийство, и ее пересажали. Кроме тебя. Хороша дружба. У меня только один вопрос: справедливость не настигла тебя только потому, что ты сыночек мэра?

Вейн, высказав все, что так давно рвалось наружу, словно опустошил себя и стал меньше, а вот Аавилл, наоборот, перенял его прежнее состояние и теперь снова становился размером со скалу, как тогда в классе. Делайла так перепугалась того, что может случиться, что со всей силы впилась ногтями в руку Вейна, и тот тихо зашипел. На миг она бросила испуганный взгляд на Орлеана и готова была поклясться, что увидела в его глазах промелькнувший и тут же погасший ужас.

«Черт, кажется, Вейн перегнул палку… Признаю, насчет Стоунера я была немного не права», – заключила Делайла и едва не ахнула.

– Стой, Аавилл! – кинулся Орлеан к другу, снося все на своем пути, и снова обрел прежний веселый вид. – Аккуратнее с ним, видишь, как он настроен? А вдруг ты волос потеряешь? Я их считать не буду, больше ты меня не заставишь, – Файер, завидев суровое лицо Стоунера, охнул и ударил себя по щеке, вдруг схватив ошалелого Вейна за руку. – Все-таки заставит! Вейн, ты же справедливый защитник школьного разлива, а Аавилл меня обижает, защити! Он заставляет меня считать ему каждый волос на его безмозглой башке!

К удивлению остальных, Стоунер лишь раздраженно выдохнул, медленно развернулся и пошел прочь по коридору. Очевидно, несмотря на свою дружбу с Файером, который превращал любую ситуацию в абсурд, ему иногда бывало стыдно за Орлеана.

«И очень странно, что не за себя», – покачала головой Делайла и тут же перестала думать о Стоунере, когда Орлеан внезапно вцепился в нее со словами:

– У тебя капли для глаз есть? – затем парень наклонился к ее уху, прошептав: – Нужно создать слезки для правдоподобия…

Когда до Делайлы дошел смысл сказанного, она невольно улыбнулась. Вейн недоуменно и укоризненно на нее посмотрел, а затем недовольно глянул на Файера.