Делайла очень надеялась, что застанет Вейна, как только объявится в школе, она даже глянула в его расписание, копию которого он отдал ей на всякий случай, но почему-то заявиться к нему в класс так и не решилась. Все-таки у нее еще весь день впереди, довольно велика вероятность, что они еще увидятся. Очень интересно, как же он отреагирует на ее появление. Неужто сбежит?

На уроке Делайлу вновь никто не отвлекал, не отбирал ее вещи, не кидался всем, что под руку попадется – было очень даже спокойно. В чем же обстояла причина таких тотальных изменений? Чего не досказал Орлеан тогда? Эти большие вопросы не оставляли ее голову в покое, потому что не находились ответы. Только где их искать – не ясно. Даже думать ни о чем более не хотелось. Совсем не до этого. И на лекциях учителя никак не сосредоточиться, да и ему, кажется, все равно, слушают его или нет, лишь бы тихо сидели и не нарушали дисциплину, а никто и не нарушал, все сидели и спали. Их любимая заводила Нерине Эсли отсутствовала на уроке, а это означало, что класс будет бездеятельно проводить минуты обучения. Да и чему они учились, даже когда их главарь находился с ними? Разве что тому, как унизить и довести человека до самоубийства.

День, проведенный в школе, прошел как в тумане. Вейн под руку не попался, равно как и Эсли, которая ну очень любила Бертран, а сегодня проводила время без издевок над ней не понять где. Как же она это переживет? И все же наверняка Нерине знала, на что шла, раз уж не явилась повидаться со своей неприятельницей и унизить ее, дабы потешить самолюбие и лишний раз самоутвердиться. Но куда же пропал Вейн? Он вообще явился в школу? Хоть бы позвонил, сказал, что с ним все хорошо…

– Ну все, стерва, ты доигралась, – Делайла даже и сообразить, что сейчас произошло, не успела, как ее бесцеремонно схватили за локоть и грубо развернули к себе. – Я прекрасно вижу, что между тобой и Аавиллом происходит!

Нерине объявилась так неожиданно, что ее даже не успели испугаться. И несмотря на гнев, исказивший ее красивое лицо без единого изъяна, сверкала Эсли, как всегда, во всем своем великолепии. Она наконец преодолела какие-то неведомые Делайле трудности внутри и решилась напасть лично, без посредников и даже свидетелей, что могло означать лишь одно: если уж Нерине преодолела себя и сама взялась за дело, то ситуации хуже не придумаешь. Опасность возросла до невиданных ранее вершин, но Делайла не собиралась бездействовать. Надоело.

Она не могла точно сказать, какой сбой произошел у нее в голове, но ее переполнила невыносимая ярость, которая разорвала в клочья копившееся годами терпение, устранила весь страх, породила волю, как тогда в классе, когда пришлось ударить Стоунера. Эмоции вновь захлестнули Делайлу с головой, и она совсем не понимала, что делает, ее контроль будто перехватил кто-то незнакомый и теперь манипулировал им как хотел.

– Оставь меня в покое, дрянь! – Делайла оттолкнула от себя прицепившуюся Эсли с такой силой, что той пришлось сделать более пяти шагов назад, чтобы не потерять равновесие.

Нерине опешила от внезапной дерзости и поначалу даже забыла свое имя, однако ненадолго. Уже через момент ее перекосило так, что трудно стало называть красавицей. Она не понимала, на что злится больше: на то, что ее посмели толкнуть и оскорбить, или на то, что Бертран все-таки хоть и на секунду, но отбросила свои приличия. Нерине… разочаровалась? Она-то уже начинала верить, что Делайла действительно такая добрая и смиренная, какой всегда казалась.

– Что ты сейчас сказала? – медленно подошла к остолбеневшей Делайле Нерине, растягивая слова.

Так быстро реабилитироваться в ситуации, как эта ведьма, Делла не могла, ей требовалось время осознать свой поступок. Удивление от самой себя притормозило размышления, сковало тело, как раба, словно говоря: «Вот, ты дала отпор, а теперь стой смирно и не брыкайся, все равно ничего не поможет». И только тогда, когда Делайлу схватили за горло и вжали в стену со всего размаху, сознание вернулось к ней, как и та храбрость, что позволила отбросить от себя Нерине. Делайла расплылась в широкой ухмылке, довольная такой реакцией, словно ей было наплевать, что с ней сделают, лишь бы поглядеть на тот необъятный гнев, хорошо ощущавшийся даже в воздухе, наэлектризованном от ожидания и напряжения. Весь мир как будто замер, наблюдая за противостоянием двух совершенно противоположных сущностей, а Делайлу будто не удивляли ее странные перемены.

– Сказала, что ты мерзкая, редкостная мразь, – спокойно и вкрадчиво произнесла она, ни разу не запнувшись и не сорвавшись.

Эсли снова получила затрещину, которую не ожидала отхватить от такой праведницы. Она думала, что Делайла вернется в свое обычное состояние, но, похоже, инстинкт самосохранения у нее все же имелся и теперь ярко выражался.

Звонкое эхо от мощной пощечины разнеслось по пустому коридору. Второе, третье…

– Да ладно тебе, Нерине, Аавилл все равно гей, может, поэтому запал на тебя, – разрядил обстановку веселый, оптимистичный юношеский голос.

Делайла, которая сидела на полу обессиленная и хваталась за покрасневшую от ударов щеку, обеспокоенно выглянула из-за плеча Эсли и чуть не рассмеялась от облегчения. Ну кто еще мог такое сказать?

Орлеан невозмутимо помахал Делайле рукой, а Нерине радостно подмигнул, отчего та чуть ли не зашипела от злости. Как же ей осточертел этот несносный мальчишка! Еще и нагло улыбался, мерзавец!

– Ты что имеешь в виду? – скривилась она.

– То, что ты похожа на трансвестита, – тут же выпалил Файер, но когда до Нерине дошел смысл сказанного, парень уже далеко убежал, а за ним и сорвавшаяся с цепи Эсли.

Делайла засмеялась, но тут же хрипло закашлялась и схватилась за горло. Когда узел в гортани немного ослаб, она быстро засобиралась и побежала прочь из школы, пока не заявилась новая беда в виде ее сверстников или вернувшейся Эсли. Нельзя допустить провал плана Орлеана. А вдруг и ему не поздоровится? Вряд ли, Аавилл, безусловно, тот еще подонок, но, несмотря на все перепалки с Файером, все равно очень дорожил их дружбой – это видно. Но где же, собственно, находился сам Стоунер?

«Надеюсь, с Орлеаном все будет хорошо», – отозвалось в голове. В конце концов, этот паренек – единственный, кто помогал ей, причем так, чтобы никто ни в чем его не заподозрил, да еще и ничего не прося взамен. Ну, по крайней мере, пока.

Влажность воздуха после прошедшего дождя приятно охладила опаленную пощечинами кожу, дышалось легко, а помыслы сами собой очищались. Делайла не могла не отметить, что очень уж они стали грязными и жестокими, когда Нерине накинулась на нее. Если несколько минут назад Бертран считала, что ее чувства и эмоции справедливы, то теперь буквально ужасалась самой себе.

– Делайла! – позвали ее.

Делайла, все еще разочарованная своим поведением, медленно и устало обернулась. Орлеан? Кажется, в полном порядке. Как всегда, с лучистой улыбкой на лице, энергичный. И почему он друг Аавилла?

– Ты домой? – спросил он, на всех парах подбегая к Делайле, вросшей в землю.

– Д-да… – запнулась она, пораженная происходящим.

Да, Файер помогал ей, и не раз, но с чего ему вдруг интересоваться ее скромной персоной? Даже дрожь пробирает. Годы издевок дают о себе знать. Недоверие. Сколько бы Орлеан ни помогал.

– Давай провожу, – вызвался Файер. – Ты жестоко раздразнила Эсли, даже я бы не решился ей такое в лицо бросить. Но это скорее из вежливости… Зачем ты себя подставила?

Делайла замялась, отвела затуманенный взгляд и тут же перевела его на собеседника. Тот непоколебимо ждал ответа, уже без тени улыбки. И что он хочет услышать? Что она дико опозорила свою честь и теперь жутко стыдится?

– Я… не знаю, – выдавила она, ища в его глазах какое-то соучастие, но не найдя, совсем сникла. – Честно. Наверное, просто все достало. И Нерине, и ее шавки, и Аавилл со своим больным интересом ко мне… Не понимаю я, что происходит, а непонимание бесит. У всех рано или поздно кончается терпение, а авторитет, завоеванный при помощи страха, самый ненадежный. Я отдалась эмоциям, вот и все.